Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов

Подъем экономики в правление Каитбея оказался кратковременным: вскоре начались войны с турками. Богатства казны истощились, порча монеты и конфискации у купцов стали обычным делом; в 1486 г. Каитбей приказал привести к себе богатых купцов Каира и принудил их уплатить 12 тыс. динаров на содержание войска[1930].

В 1492 г. вспыхнула эпидемия, продолжавшаяся около 20 лет; по словам современников, были дни, когда от чумы умирало более 10 тыс. человек[1931]. Снова начались кровавые междоусобицы между различными группировками мамлюков. В 1498 г. Васко да Гама открыл морской путь в Индию, и вслед за этим португальский флот прервал морскую «дорогу пряностей» из Индии в Египет. Египетские порты опустели, европейские купцы отныне покупали пряности в Лиссабоне. Султан Кансух Гури (1501-1516 гг.) с помощью венецианцев построил большой флот и попытался восстановить «дорогу пряностей», однако египтяне потерпели поражение в морских сражениях с португальцами. Египет лишился положения монопольного торгового посредника, а султанская казна лишилась своих прибылей. Мамлюкское государство ослабело, в начале XVI в. мамлюки могли выставить лишь 3 тыс. воинов, а вместе с воинами «халка» – 15-20 тыс.; в случае войны приходилось нанимать кочевников, которые не отличались надежностью[1932].

Ослаблением Египта воспользовались турки-османы, в 1516 г. турецкая армия разгромила мамлюкскую конницу в битве на Дабикском поле. Это было одно из крупнейших сражений Средневековья; мамлюки сражались с отчаянной смелостью, и турки одержали победу лишь благодаря использованию нового оружия – пищалей и пушек.

В 1517 г. османская армия после ожесточенных боев вступила в Каир. Порабощенные мамлюками египетские крестьяне ненавидели своих господ и принимали турок как освободителей. После уличных боев в Каире «чернь» выловила около 800 мамлюкских рыцарей, которые были публично казнены[1933]. Султан Селим I официально называл себя «служителем бедняков», при въезде в Каир он был встречен восторженной толпой горожан, турецкие солдаты раздавали беднякам мясо. Икты и ризки мамлюков были конфискованы, все земли Египта снова стали государственной собственностью. Османы освободили крестьян от мамлюкского рабства, снизили налоги и добились улучшения положения народных масс. Однако мамлюкское правление оставило по себе тяжелое наследство: страна была разорена, и в первые годы после освобождения харадж Египта не превышал 1,8 млн динаров[1934]. Сбор налогов был почти вдвое меньше, чем в предшествующую эпоху, при султане ан-Насире; это свидетельствует об уменьшении численности населения в 1,5-2 раза.

* * *

Переходя к анализу социально-экономического развития Египта в описываемую эпоху, необходимо отметить, что переход власти к черкесским мамлюкам знаменовал падение самодержавной монархии и установление олигархического правления военной знати. В отдельные периоды черкесского правления Египет пребывал в состоянии феодальной анархии, так же как Европа и Передняя Азия тех времен. Катастрофа середины XIV в. привела к кризису многих централизованных государств этого региона, к смутам и войнам, которые продолжались примерно столетие. Этот период повсеместно характеризовался распадом авторитарной государственности, господством военной знати и попытками порабощения низших сословий. При этом процесс распада государственности в одной из могущественных стран региона (в данном случае в державе Хулагуидов) в силу свойственной человеческому обществу реакции подражания способствовал распространению подобных процессов на соседние страны. В предыдущий период авторитарная власть Бейбарса или ан-Насира во многом объяснялась опасностью, исходившей от монголов, – теперь эта опасность исчезла и черкесские мамлюки получили возможность заняться внутренними усобицами. Эти усобицы продолжались до тех пор, пока в регионе не появилась новая могущественная держава, Османская империя; ее появление вызвало консолидацию мамлюков в правление Каитбея, однако консолидация оказалась недостаточной, и в конечном счете Египет был завоеван османами. Включение Египта в состав новой могущественной монархии вместе с тем означало конец господства военной знати и облегчение положения низших сословий. По существу, османское завоевание принесло с собой социальную революцию, восстановившую этатистскую монархию IX – XII вв.

Феодальная анархия, господствовавшая до середины XV в., препятствовала восстановлению экономики в новом цикле. Признаки начала восстановительного периода отмечаются лишь в правление Каитбея, однако этот период оказался очень непродолжительным; новая эпидемия чумы и новые смуты вновь ввергли страну в состояние кризиса. Таким образом, период с середины XIV до начала XVI столетий следует характеризовать как интерцикл.

11.8. ДЕЛИЙСКИЙ СУЛТАНАТ В ЭПОХУ МОНГОЛЬСКИХ НАШЕСТВИЙ

Первое вторжение монголов в Индию относится к 1221 г., когда кочевники, преследуя войска Хорезмшаха, дошли до берегов Инда. Затем последовал длительный перерыв, во время которого монголы завоевали Иран и весь Ближний Восток. Правители Делийского султаната имели время, чтобы осознать опасность, подготовиться к неминуемому нашествию и освоить новое оружие победоносных завоевателей. К концу XIII в. производство монгольского оружия было освоено мусульманскими ремесленниками Ирана; и поскольку мусульманский мир был един, то эти навыки должны были распространиться и в Индии. Из более поздних источников известно, что во всяком случае в XV в. в Индии производили монгольские «саадаки» и «юшманы», и даже применявшиеся монголами китайские пороховые гранаты. Известно также, что при султане Ала уд-дине (1296-1316 гг.) в Дели по иранскому образцу были созданы большие оружейные мастерские «кархана», должно быть, в этих мастерских производили, в том числе, и монгольские луки[1935].

В конце XIII в. (с 1292 г.) началось большое наступление иранских монголов на Индию. Вторжения следовали одно за другим, и армии завоевателей доходили до окрестностей Дели. Перед лицом мощного монгольского наступления Ала уд-дин был вынужден предпринять ряд реформ, направленных на усиление армии. Эти реформы в значительной степени копировали порядки монголо-иранской державы Хулагуидов. Были конфискованы в казну все частные владения; у простых воинов были отняты их икты: как и в Иране, им стали выдавать денежное жалование. По имперскому образцу был проведен кадастр, оценена урожайность земель, и крестьяне должны были платить поземельный налог (харадж) в половину урожая – такой же высокий, как в Иране. Кроме того, был введен налог на скот и дома; составлявшие подавляющее большинство населения индусы-немусульмане платили также подушный налог, джизью. Джизья и харадж, таким образом, составляли подушно-поземельный налог, аналогичный иль-ханскому «купчур-калан». Была создана почтовая служба, причем повинность по обеспечению почтовых станций называлась, как и в Иране – «улаг». Монголо-иранский институт принудительных закупок («тарх») стал базой для создания государственной системы торговли, с помощью которой обеспечивалось снабжение столицы и армии[1936].

Войско султана, по монгольскому образцу, делилось на десятки, сотни и тысячи, воины постоянно находились в своих частях и проводили время в военных тренировках, Дели превратился в огромный военный лагерь. Каждый воин имел лук, две сабли и кольчугу, лошади были защищены попонами с металлическими пластинами. Монголов, взятых в плен, обращали в ислам и включали в состав султанской армии, их называли «новыми мусульманами», а их командиры получили титулы эмиров и были приближены ко двору. Некоторые обычаи делийского двора – например, запрет эмирам пить вино и совещаться между собой – могут быть объяснены влиянием монгольских порядков[1937].

Переняв государственные и военные традиции завоевателей, Ала уд-дин смог создать «великую армию» из 475 тыс. всадников, которая остановила монгольское нашествие в серии грандиозных сражений на берегах Джамны[1938].

В соответствие с таксацией Ала уд-дина рядовой воин получал 234 танка в год; как в Иране, ему давали ассигновку, по которой он получал деньги в местном казначействе. Воин должен был сам покупать оружие и содержать боевого коня, за второго коня полагалось дополнительно 78 танка (лошади в Индии были очень дороги). Для сравнения, пенсия ветерана составляла 40–50 танка; оплата ремесленника – 10-12 танка (2-3 джитала в день)[1939]. Один ман пшеницы стоил 7,5 джиталов, однако величина мана тех времен неизвестна, Барани свидетельствует, что на 6 джиталов можно было накормить 6–7 человек хлебом и мясом[1940], так что уровень жизни в городах был достаточно высоким. Следует, однако, отметить, что регламентация Ала уд-дина искусственно занижала уровень цен на продовольствие; в годы неурожаев продажа зерна в Дели нормировалась властями, на семью отпускалось не более половины мана пшеницы в день[1941]. Положение сельского населения было значительно более тяжелым, нежели положение горожан, как вследствие непосильных налогов, так и в результате опустошений, вызванных монгольскими вторжениями. Тюрьмы были переполнены неплательщиками налогов[1942].