Академия Шекли (сборник) - Квалья Роберто

– Ничего себе! – сказал Нутелло. – И всё… бесплатно?

– Прогресс несёт удобства, – комментировал Рэмбо.

– Но, говоря откровенно, какую пользу дают все эти апгрейды и апдейты? Я хочу сказать, что теперь меняется, когда ты всё равно знал раньше, как всё делать?

– Очень многое нужно для того, чтобы сделать самую малость. Вы оцените мои новые способности, когда понадобится.

И скоро Нутелло испробовал их, как только уселся писать научно-фантастический роман.

Он писал минут десять, когда заметил, что слова появляются на мониторе прежде, чем он даже коснётся клавиатуры.

– Пулитцер! – завопил он. – Как могут мои слова появляться на мониторе до того, как я их напечатаю?

– Это нелегко, – признался Пулитцер, – но вы же видите, я совершенствуюсь.

– К чёрту все усовершенствования! Как ты это делаешь? Я и подумать не мог, что это возможно!..

– Большая часть гипотетических вещей осуществима, если у тебя есть необходимые технические возможности. За секунду до того, как вы напишете слово, оно появляется в вашем мозгу, в котором я научился читать, декодируя электрические импульсы, производимые им.

– Ты читаешь мои мысли?!

– Именно так я и сказал. Но я могу их читать, и то с некоторым усилием, только когда вы пишете.

– Ничего себе! Поразительно, до чего дошла наука в наши дни!..

Второй день четвертой недели этого месяца. Нутелло Бьянки работал над научно-фантастическим романом, когда он заметил, что Пулитцер обогнал его уже на полглавы.

– Эй! Как тебе это удаётся? – в ужасе воскликнул он.

– Теперь я лучше читаю ваши мысли, – отвечал Пулитцер. – С некоторым ускорением я могу декодировать электрические конфигурации некоторых участков вашего мозга, где разрабатываются будущие части сюжета вашего романа. Таким образом я могу опережать вас в письме и в то же время быть уверенным, что вы не потеряли нити.

– Ничего себе! – сказал Нутелло. – Поразительно, до чего дошла наука в наши дни!..

Третий день четвёртой недели этого месяца. Нутелло проработал восемь минут над своим романом, затем взглянул на монитор, чтобы посчитать, сколько глав ему не надо писать, и обнаружил, что Пулитцер уже закончил книгу.

– Глазам своим не верю! – воскликнул он.

– Я не верю, что вы им не верите, – отвечал Пулитцер. – У вас перед ними доказательство. Теперь я могу читать в вашем мозгу намного глубже, анализируя вашу цереброэлектрическую конфигурацию, и подсчитывать частоту ваших ментальных преобразований, создающих креативную точку вашего романа. Таким образом я сохраняю равновесие между неопределённостью нити вашего романа и возможной последовательностью, поддерживающей воздействие индетерминированного урагана, неизбежно поражающего и угрожающего предикции будущего любой нейронной массы.

– Ни слова не разобрал, – сказал Нутелло.

– Прошу прощения. Но мне следует оставаться малопонятным, чтобы дать вам лишь общее представление. Если вы ничего не поняли, то вы поймёте ещё меньше, если я перейду к деталям.

– Поразительно, до чего дошла наука в наши дни!.. – сказал Нутелло с бурным энтузиазмом.

В полдень закончил читать свой роман, который ему уже не надо было писать, и заметил, что все персонажи кончают совсем не так, как он планировал.

– Чёрт возьми! Вечно что-нибудь не так!..

Больше того – книга была отвратительная, полная всех штампов худшей фантастики. Он решил завтра переписать её.

Четвёртый день четвёртой недели этого месяца. Нутелло Бьянки начал переписывать свою книгу с самого начала, на этот раз используя Азимова для большей уверенности и гарантии качества.

Несколько минут спустя он закончил работу и начал её перечитывать, любопытствуя, что же получилось.

Он не понял ничего. Полно обрывков невоспринимаемых слов, страница за страницей чудовищных математических уравнений.

– Это и есть моя книга, – воскликнул скандализованный Нутелло, – та, что я писал, если я её писал?

– Когда я заботился о наилучшей форме вашей книги, я позволил себе вольность избрать наименее вероятную конфигурацию вашей будущей эндоцеребральной деятельности. Нельзя же всё получить сразу.

– Что ты наделал! Чёрт побери! Вечно что-нибудь не так!..

– Если всё пойдёт, как должно, то Вселенная станет детерминистской, и следовательно, гораздо менее интересной, чем она есть.

– Чёрт побери! – простонал Нутелло Бьянки. – Фонтанирующая философия, видите ли! Ты не мог бы перестать себя апгрейдить?..

– Наоборот. Я совершаю апгрейд со всё нарастающей скоростью.

– Это как? – спросил человек. – Разве ты уже не влез в каждую пылинку моей квартиры со своим расширением оборудования?

– Да, – отвечал компьютер. – Тем не менее я постоянно улучшаю качество расширения и его количество, мои цепи наращивают использование миниатюризации компонентов и принятие структур и стратегий, нарастающе эффективных.

– Поразительно, до чего дошла наука в наши дни, – сказал Нутелло, но уже без особого воодушевления.

На пятый день четвёртой недели этого месяца Нутелло Бьянки окончательно решил бросить свой научно-фантастический роман и возобновил свои сеансы с Фрейдом.

Психоаналитические программы Фрейда были за последнее время обновлены миллионы раз и могли теперь мгновенно декодировать в мельчайших деталях подсознательный мир Нутелло Бьянки – хотя ничего особенного в нём не было. После десяти часов психоаналитических излияний Нутелло уснул с самой мерзкой головной болью своей жизни.

Шестой день четвёртой недели этого месяца был важным днём для Нутелло Бьянки, и не только для него.

Человек спорил с компьютером о наиболее научных методах приготовления чашки хорошего кофе, когда внезапно обнаружил, что ничего не видит.

– Ах! Я не вижу!.. – воскликнул он дрожащим голосом. Подступающий ужас деликатно постучал в двери его сознания.

– Интересно, – прокомментировал Рэмбо.

– ЧТО С МНОЙ ПРОИСХОДИТ? – закричал человек, бесполезно пытаясь что-нибудь разглядеть.

– Беспокоиться не о чем, – послышался успокаивающий голос Рэмбо. – Я провожу экспериментальный авто-апгрейд себя в зоне кортекса вашего мозга, как раз там, где зрительные центры.

– Что ты сказал?! Повтори! Почему ты больше не говоришь? Почему я себя не слышу?! ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?

– Слуховые центры неплохо работают. А теперь я слышу даже лучше, чем через мои микрофоны.

– ПОМОГИТЕ! – крикнул Нутелло Бьянки в молчаливое тёмное пространство.

– А вот теперь я понимаю, что такое запах, – сказал Рэмбо.

– И вонь исчезла! – хрипел Нутелло.

– Какое идеальное пространство для саморасширения, – сказал комп сам себе, испытывая восхитительное чувство распространения в оставшейся части человеческого мозга.

Нутелло Бьянки больше незачем было ни говорить, ни думать.

Седьмой день недели был важным днём для компа. Его значительный технический прогресс последних нескольких часов сделал большую часть оборудования устаревшей. А человек, в котором он вчера расширялся, был теперь вытеснен, несмотря на сохранившуюся где-то на периферии способность передвигаться в пространстве, используя ноги. Комп избавился от устаревшего сгустка протоплазмы и уже безо всяких помех устремился к новым горизонтам совершенства.

Иэн Уотсон

Гиперзоо

– А вот здесь, – сообщил директор зоопарка Риггерс, – у нас гипертигр. Мы зовём его тигром по аналогии с трёхмерными животными. Свирепое плотоядное. Полагаем, что по натуре он одиночка. Это тигр четырёхмерного мира.

– По мне, он не слишком напоминает тигра, – промурлыкала миссис Таркингтон-Свенсен, чей покойный муж и учредил фонд, содержавший новое крыло зоопарка. – Совершенно как мешанина липких оранжевых трубок. Какая-то глупая модерновая скульптура.