Франклин Рузвельт. Человек и политик (с иллюстрациями) - Джеймс Бернс

Риск усугублялся политической неопределенностью. Сталин, не дилетант в таких вопросах, выражал некоторые сомнения в политической обеспеченности «Факела». Петен или Дарлан могли под воздействием угроз Гитлера приказать своим войскам любой ценой дать отпор всякому десанту, откуда бы он ни исходил. Франко мог позволить немецким дивизиям совершить бросок в Африку через свою территорию; попытаться перекрыть Гибралтарский пролив и перерезать пути снабжения десанта; начать артобстрелы из орудий Гибралтара, который должен был стать командным пунктом и плацдармом операции. Политические и военные аспекты предприятия явно переплетались, но Мэрфи, обеспечивавший на месте его политическую составляющую, совершенно игнорировал военную сторону вопроса, Эйзенхауэр же, признававший неделимость политических и военных факторов, считал, что политика — дело политиков, а не военных.

Президент был не прочь держать в своих руках политические и военные рычаги предприятия. Нигде эти рычаги не связаны так друг с другом, как в решениях о целях операции и составе десантных войск. После того как американские и британские штабисты зашли в тупик в решении этих вопросов, в течение августа на сцену вышли Рузвельт и Черчилль. Они сразу вступили в прямой конфликт; переписка дает представление о возникших разногласиях и способностях обоих лидеров их преодолевать.

Черчилль — Рузвельту, 27 августа 1942 года: «Мы все глубоко расстроены» предложением американского Объединенного комитета начальников штабов сделать упор в операции на высадке в районе Касабланки. «Мне кажется, что операция утратит смысл, если в первый же ее день не будут взяты Алжир, а также Оран». Решающее значение имеет быстрое продвижение на восток к Тунису, что не дает немцам возможности там укрепиться. Касабланка может легко стать отдельным провалом. Перед лицом выбора между Алжиром и Касабланкой Черчилль предпочитал первый.

Рузвельт — Черчиллю, 30 августа: «У меня сильное ощущение, что первоначальные боевые действия должны вестись исключительно американскими наземными силами при поддержке вашего флота, транспортных средств и авиации. Операция должна осуществляться, исходя из предпосылки, что французы окажут нам меньшее сопротивление, чем англичанам». После высадки понадобится неделя, чтобы убедиться в отсутствии сопротивления французов. «Затем могут высадиться ваши войска и двинуться на восток». Немецким десантникам понадобится минимум две недели, чтобы закрепиться в Алжире или Тунисе. Между тем британские войска уже окажутся на побережье, не встречая, надо полагать, серьезного сопротивления, и будут продвигаться на восток. Высадки должны производиться у Касабланки и Орана; возможен какой-нибудь третий вариант.

Черчилль — Рузвельту, 1 сентября: «Не будем с вами спорить, если вы решили взвалить на Соединенные Штаты политическое и военное бремя десантной операции». Но не откроется ли раньше времени участие в ней англичан? Как отличить американцев от англичан? «Ночью все кошки серы». Что, если сильный прибой помешает высадке на атлантические пляжи? И если будет упущена бескровная политическая победа — а неудачная атака на Дакар два года назад служит печальным примером несовпадения практических действий с «предварительно согласованными замыслами», — то будет ли Рузвельт иметь в своем распоряжении достаточно обученных войск, чтобы действовать просто и решительно?

Рузвельт — Черчиллю, 3 сентября: «Ценю вашу готовность сотрудничать, выраженную через согласие на то, чтобы все начальные десантные операции осуществлялись наземными войсками Соединенных Штатов». Действительно, участие англичан может быть раскрыто очень скоро, но это не возымеет того же эффекта, как в том случае, если бы британские войска начали высадку первыми. «Наличие сильного прибоя у атлантических пляжей учтено в числе рисков при планировании операции». Ввиду настойчивого желания Черчилля оккупировать Алжир одновременно с Касабланкой и Ораном президент предложил добавить Алжир в число целей десантных операций и выделить для этого 10 тысяч американских солдат, если англичане смогут обеспечить дополнительные войска всем необходимым.

Черчилль — Рузвельту, 3 сентября: «Мы провели день, прикидывая свои возможности». Принимая в целом план Рузвельта, он предложил сократить до 10-12 тысяч численность американских солдат, высаживающихся у Касабланки, и увеличить число десантных войск в других местах.

Рузвельт — Черчиллю, 4 сентября: «Мы приближаемся к полному согласию». Президент предлагает сократить десант у Касабланки на 5 тысяч. «Поскольку такое же сокращение произведено в ударной группировке, нацеленной на Оран, это высвободит у англичан и американцев транспортные средства для переброски в Алжир около 10 тысяч человек».

Черчилль — Рузвельту, 5 сентября: «Мы согласны с тем раскладом сил, который вы предлагаете. У нас немало хорошо обученных войск для десантных операций. Если вас устроит, они могут надеть вашу форму. Они будут только гордиться этим». Премьер решил не отправлять письмо Гопкинсу.

Рузвельт — Черчиллю, 5 сентября: «Ур-ра-а!»

Черчилль — Рузвельту, 6 сентября: «О'кей. Вперед полным ходом».

Рузвельт считал, что имеет веские причины добиваться того, чтобы американские солдаты выделялись на африканских пляжах. Более шести месяцев назад сотрудники разведки навестили Кэнтрила в Принстоне с просьбой помочь оценить отношение французов к высадке американцев, не раскрывая цели своего опроса. Северо-Западная Африка, с ее конфликтами и этническим разнообразием, представляла собой нелегкий регион для сотрудников опросных агентств и в условиях более контролируемой обстановки. Мнения различных групп населения предстояло оценивать именно в связи с возможной высадкой войск. Опрос производить не прямолинейно, но косвенно и осторожно, чтобы не вызывать подозрений. Несмотря на все трудности, группа американцев в Северной Африке под руководством Кэнтрила сумела добыть из-за рубежа 142 подходящих интервью. Хотя вопросы задавались окольными путями, ответы респондентов ясно показывали, что высадка американцев встретила бы меньшее сопротивление, чем англо-американское вторжение, из-за подозрений вишистов в преследовании британцами империалистических целей и запечатлевшегося в памяти англо-французского соперничества. Исследование подводило также к заключению, что сразу после вторжения обращение к французам следовало озвучить на французском языке известным и уважаемым ими голосом — голосом Франклина Д. Рузвельта.