За гранью Разлома - Алиса Мак

только в норы проваливаюсь, но и во сне немножко гулять могу, сама понимаешь, так безопаснее.

– Не понимаю, – отрезала Рада. – Ты что, всё-таки здесь гуляешь?

Кот насупился.

– Не говори со мной как с ребёнком, мне Яги хватает. Не гуляю я тут, она мне всё объяснила и учит… всяческому.

Он поднялся на ноги, как будто намереваясь уйти, но не ушёл и медленно сел обратно, вернувшись к разбору книг. Работа была почти закончена, осталось только переписать каталог, расставив книги в алфавитном порядке, тут-то у не страдающего особой грамотностью Славы и возникли проблемы. Рада виновато опустила плечи.

– Прости меня. – Она в самом деле была к нему несправедлива. – Не пойми не так, я не пытаюсь поставить себя выше тебя или вроде того. Я просто за тебя волнуюсь.

– За меня? – удивился Кот.

– Ну да, – грустно призналась Рада, вдруг вспомнив, что он уже так удивлялся однажды.

– Да ладно тебе. – Он смущённо опустил голову, спрятав глаза за лохматой чёлкой. – Чего волноваться-то? Всё со мной нормально всегда было и дальше будет. Я ж не дурак.

Рада не ответила. Уперев щеки в ладони, она рассматривала деревянные узоры на поверхности библиотечного стола, думала и не могла придумать, как высказать всё, что скопилось у неё на душе, а заодно закончить этот дурацкий разговор, не заводя его дальше. Молчание затягивалось, и Слава, не выдержав тишины, снова принялся пытаться что-то объяснить:

– Ты просто пойми, у каждого человека есть что-то своё, что его, ну, его, в общем. Помнишь, как ты думала, что уйти в лес не сможешь? Но всё равно ушла же, потому что это твоё. А моё, оно, ну, не знаю, как объяснить, но оно там. Я, может, вообще должен был быть нечистью, а вместо этого, вон, ведогонь. Ни то ни сё. И совсем уйти к ним не могу, и тянет меня туда. Только я же не дурак, кто бы чего ни говорил, я понимаю, что я не повязанный, чуть забудусь – всё, сожрут. Поэтому я сам по доброй воле туда никогда не лез и не полезу, но делать то, что Яга говорит, чтобы совсем не проваливаться, тоже не буду. Ну, то есть сейчас я, конечно, делаю, чтобы не провалиться тут. Но потом… – он замолчал, окончательно запутавшись в словах.

– И что, думаешь, если не научишься не проваливаться, то можно расслабиться? Типа ты ни за что не в ответе? – обалдела Рада.

– Ну не, когда ты так говоришь, это глупо выглядит, но на самом деле… это… э-э-э… ну…

Было ясно, что более точного описания, чем то, что дала его действиям Рада, Кот придумать не может. Сердито надувшись, она поднялась, громко проскрипев по полу ножками стула, и, гневно уставившись на Славу, на одном дыхании проговорила:

– А о других ты что, совсем не думаешь?

Кот растерянно поднял голову и моргнул. Понятно, не думает. Окончательно разозлившись, Рада выпалила:

– Ну и дурак тогда! Ты хоть знаешь, каково мне было, когда ты там, на холме перед носом у Кровавых свалился?! Пойми ты уже, вокруг тебя полно людей, для которых ты важен, и иногда даже очень!

Слава чесал затылок и смотрел на неё полным недоумения взглядом, а Рада, вдруг почувствовав, как наливается краской её лицо, ринулась вперёд и, вырвав из поднявшихся в защитном жесте рук Славы список, спряталась за ним.

– И вообще, как можно не помнить алфавит? – пытаясь скрыть смущение, рявкнула она, с удивлением узнав в своём голосе бабулины нотки. – Даже я, недоученная, помню. Иди отсюда, я за тебя допишу, так быстрее будет.

– Ладно… – опасливо пожав плечами, пробормотал Кот и бочком вышел из библиотеки.

– У-у-у, глупый Кот! – негромко, но чувственно пробурчала Рада себе под нос и фыркнула, поймав на себе укоризненный взгляд Баюна. – А ты тоже мне тут, шпион нашёлся!

Баюн широко зевнул и, положив голову на лапы, снова закрыл глаза. Демонстративно повернувшись к нему спиной, Рада попыталась сосредоточиться на работе, но мысли разбегались стайками баечников и никак не желали собираться в кучу. Промаявшись так почти до самого вечера, повязанная не выдержала и, сначала извинившись перед чёрным котом, пошла искать Кота человеческого, чтобы извиниться и перед ним. Может, сказанные ему слова и были справедливыми, кричать на него точно не стоило.

Однако в доме Яги Славы не оказалось. Зато сама Хозяйка была на месте.

– А где?.. – тревожно спросила Рада, решительно не понимая, куда мог направиться Кот в такое время и совершенно один, но Яга поспешила её успокоить:

– Пошёл проветриться. Не волнуйся, я попросила берегиню приглядеть за ним. Через денёк-другой вернётся, может, раньше.

Слава вернулся на следующее же утро, как обычно, бодрым и весёлым, как будто позабывшим о недавней ссоре. Сунувшуюся было к нему с извинениями Раду он заверил, что всё нормально, он ни на кого не сердится и уже всё забыл. Так толком и не разобравшись, радуется она этому или, наоборот, злится на не запомнившего самое важное Кота, Рада согласилась сделать вид, будто никакого разговора не было вовсе, и жизнь понеслась своим чередом. Эксперименты на кухне, учёба в библиотеке, разговоры с Ягой, помощь по дому, надвигающиеся холода зимы.

В день, когда Хозяйка впервые не смогла открыть заваленную снаружи снегом дверь без использования колдовства, Рада поняла, что совершенно потеряла счёт времени. Время летело не зная жалости, и Рада охотно забыла о нём снова, чтобы не вспоминать до того самого дня, когда за ужином Яга сказала ей:

– Сегодня на сон не надейся. К одиннадцати жду тебя в гостиной, и не опаздывай.

– Интересно, что на этот раз? – не дождавшись пояснений от Хозяйки, спросила Рада Кота, и тот пожал плечами.

– Не знаю, но сегодня же это, зимнее солнцестояние, да ещё и луна полная. Нечисть же к этому сильно привязана, сегодня их норы шире. Мне Яга ещё вчера сказала, чтобы я сегодня до рассвета даже не пытался заснуть, вон, работой загрузила.

Изнывая от любопытства, Рада явилась в гостиную незадолго до назначенного времени и обнаружила, что Хозяйки ещё нет, а на спинке одного из кресел снова сидит Злата. С уважением склонив голову перед жар-птицей, Рада остановилась в углу, не решаясь присесть, и неожиданно для себя удостоилась ответного кивка. Кивок от жар-птицы! Чувствуя, как скачет в груди её восторженное сердце, Рада продолжала стоять с глупой улыбкой на лице, пока наставница наконец не явила себя. Обменявшись с жар-птицей многозначительными взглядами, Яга опустилась в кресло, и Злата перебралась на её плечо.

– Садись.