Воины света. Меч ненависти - Бернхард Хеннен

— Ты посылаешь своих воинов на верную смерть. — Эльфийский князь подошел вплотную к Оргриму. Холодное дыхание коснулось тролля. — Запах смерти уже прилип к тебе.

— Это запах убитых мной врагов. — Оргрим обернулся к Сканге. — Ты должна провести меня и моих ребят по тропам альвов. А ты, эльф, ответишь мне на все вопросы. Сегодня же ночью я отберу ребят.

Он бросил взгляд на небо. Сумерки окрасили горизонт в кроваво-красный цвет. Высоко над их головами описывал круги одинокий снежный сокол.

Холодное дыхание

Асла стояла в дверях длинного дома, уперев руки в бока. Когда Ульрик вернется, он получит порку, которую запомнит до конца своих дней! И Кальфу здесь в ближайшее время тоже лучше не показываться!

— Смилостивься над ними, Фирн, — прошептала она.

С сумерками пришел снегопад. Ульрика и Гундара не было уже три дня. Кальф был уверен, что они укрылись от непогоды на хуторе. Буря бушевала два дня без перерыва. Тот, кто окажется в горах в такую погоду без надлежащей защиты, самым жалким образом замерзнет.

Пальцы Аслы вцепились в ткань платья. Альфадас получит хорошую взбучку, когда вернется! Это он вбил мальчику в голову всю эту чушь!

Пять дней назад Асла попросила Кальфа поискать ее мальчика. Рыбак прочитал след Ульрика до перевала. Он видел, что мальчик нашел пристанище на хуторе. Туда вели также и следы Гундара. Однако вместо того, чтобы забрать Ульрика, Кальф вернулся один и принялся рассказывать, как важно для мальчика пережить такое приключение.

Асла глубоко вздохнула. Все они безумцы, эти мужчины! Ульрику семь лет! Нечего ему одному делать в горах, и рыбаку это тоже хорошо известно.

К женщине подошла Йильвина, вгляделась в наступающие сумерки.

— Видишь его? — спросила Асла.

— Нет. Но священнослужитель присмотрит за твоим сыном. Он разумный мужчина.

«Разумных мужчин не существует», — подумала разъяренная Асла и вернулась в длинный дом. После свежего воздуха душное тепло действовало угнетающе. Глаза слезились от дыма. Она задернула за спиной занавеску, отделявшую сени от комнаты.

От Оле воняло ужасно. Даже дым не мог больше прогнать запах разложения. Дядю сильно лихорадило. Просыпался он лишь изредка. Ничто не могло спасти его. В краткие мгновения, когда он приходил в сознание, мужчина стонал от боли и проклинал лося, который его обманул.

Асла на минутку заглянула к Кадлин. Малышка лежала в своей спальной нише и прижимала к груди соломенную куклу, которую сделала для нее Йильвина. Асла краем глаза наблюдала за эльфийкой. Та сидела неподвижно, словно вырезанная из дерева, а не созданная из плоти и крови. Было в ней что-то жуткое. В ее присутствии Асла чувствовала себя неловкой и неуклюжей. И уродливой… Хоть бы Эмерелль наконец проснулась! Королева наверняка настоит на том, чтобы как можно скорее вернуться в Альвенмарк.

Кровь подняла свою тяжелую голову и негромко фыркнула. Асла вернула собаку в дом, когда два дня назад началась буря. Псина была привязана крепкой веревкой к опорной балке неподалеку от входа и даже не пыталась перегрызть толстую пеньку. «Кровь благодарна за то, что снова находится в теплой комнате», — подумала Асла. Здесь и Кадлин может с ней поиграть. И тем не менее женщина постоянно посматривала на чулан, где находился Оле. Похоже, собака ждала смерти своего мучителя.

Внезапно Кровь навострила уши, вскочила и уставилась на тяжелую занавеску, за которой находились сени.

Входная дверь со скрипом отворилась. Асла вскочила.

— Ульрик?

Из-за занавески показалось заросшее щетиной лицо. Эрек, ее отец.

— Мне надоело смотреть дома в потолок, девочка. — Он потер замерзшие руки, вошел в комнату, повесил мокрый меховой плащ на крюк неподалеку от очага. — У тебя найдется миска супа? — Он со вздохом опустился за стол, а затем, нимало не смущаясь, стал смотреть на Йильвину. — Ничто так не согревает старые кости, как вид прелестной девы. Ты мне еще не рассказала, ждет ли тебя дома возлюбленный. Хоть я уже не самый красивый мужчина в деревне, но зато очень опытный. — Он смело улыбнулся. — Поверь мне, это кое-что уравнивает.

— Отец! — Асла поставила на стол перед гостем миску пшенной каши. В принципе, ей нравилось, когда он начинал бесстыдно шутить с неприступной эльфийкой. Но под своей крышей она этого не потерпит. — Что бы сказала мама, если бы услышала тебя сейчас?

Эрек обхватил красными руками миску с супом.

— Твоей маме очень нравились мои сальные шуточки. — Он кивнул в сторону Йильвины. — И, думаю, моей красивой подружке, что сидит там, тоже нравятся. Как бы то ни было, она еще ни разу не стала протестовать.

Даже сейчас эльфийка никак не отреагировала на слова старика. Внезапно Асле стало стыдно. Конечно, королева и ее охранница — не самые лучшие гости, но для них тоже справедливы законы гостеприимства. Непростительно терпеть, чтобы ее отец мучил чужачку, нашедшую приют под крышей ее дома.

— Довольно, Эрек! — негромко, но с нажимом произнесла она. — Оставь ее в покое, иначе ты вынудишь меня указать тебе на дверь.

Отец удивленно воззрился на дочь. Неужели он думал, что угождает ей? Надо было раньше что-то предпринять!

На улице заржали лошади. Прежде чем выпал снег, с тыльной стороны длинного дома сколотили грубый хлев. И о чем только думал Альфадас?! Асла не была готова к тому, чтобы прокормить зимой четверых огромных лошадей. Ей пришлось скупать корм во всей деревне. А зачем? Один раз она запрягла большую повозку и проехалась. И за это удовольствие платит каждый день дополнительным трудом! Пусть бы этот бездельник хотя бы находился здесь! Тогда она послала бы его в бурю в хлев. На глаза набежали слезы. Да, если бы он только был здесь…

Кровь вскочила. Рыча, она неотрывно глядела на дальнюю стену дома. Снова заржали лошади. Послышался удар грома. Нет… Наверное, одно из крупных животных ударило копытом по стене хлева. Что там происходит? Асла схватила плащ. Нужно выйти и посмотреть.

Кадлин отбросила занавеску спальной ниши в сторону. В комнату ворвался порыв холодного воздуха. Кровь принялась лаять, словно обезумев, отчаянно стала тянуть веревку, к которой была привязана.

— Мама…

Малышка расплакалась. Лицо ее покраснело от холода. Неужели снова проковыряла дыру в прокладке мха и глины, которой конопатили щели между тяжелыми балками длинного дома? Асла наклонилась и подхватила ее на руки. Ребенок был таким холодным, будто стоял на улице в одной ночной сорочке. Асла вытащила Кадлин из ниши. Изо рта у девочки вырывались облачка пара.