Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам - Эдуард Филатьев

Юсуп Абдрахманов:

«23.12.1930.

Сегодня мне исполнилось 29 лет. Годы бегут. Но мы живём не годами, а делами. Дни нашей жизни равны годам жизни людей прошлых и будущих эпох. В этом наше особое счастье…

31.12.1930.

Последний день 30 года… Каков будет новый, решающий год пятилетки?.. Крестьянство – вот сила, которая может сыграть роковую для революции роль…

Районные работники Узбекистана, в Избаскентском районе, при помощи милиционеров заставили дехкан убирать хлопок из-под снега. Через полтора часа работы дехкане отказались от работы, заявив: “Такое насилие не видали ни наши отцы, ни наши деды ни при какой власти. Только власть мошенников может заставить нас умирать от простуды”. Хорошо, что пока так говорит меньшинство. Что будет, если заговорит таким языком большинство?»

Год 1931-ый

Завершившийся 1930-ый год стал для страны Советов годом сплошной коллективизации – всюду создавались колхозы и совхозы. По погодным условиям год оказался неплохим – был собран рекордный урожай зерновых (около 8 миллионов тонн). Из них в Европу было вывезено 5,6 миллионов тонн. Но восторжествовавшая в стране антикрестьянская сталинская политика усиленных хлебозаготовок (для ускорения индустриализации и укрепления собственной власти) привела к тому, что в 1930 году государственные заготовки зерна выросли в два раза (по сравнению с 1928 годом). Из деревень было вывезено рекордное количество зерна (свыше 2 миллионов тонн). И во многих районах страны возникли продовольственные проблемы. Возмущения людей подавлялись силой.

Юсуп Абдрахманов:

«10.01.1931.

Жизнь – сложная игра. Ею играешь, но не можешь учесть её неожиданных поворотов, и от этого получается, что жизнь играет тобой».

Жизнь играла судьбами не только простых советских людей. Проблемы возникали даже у гепеушников – узник Бутырской тюрьмы Мартемьян Рютин продолжал упорно стоять на своём, отказываясь признавать себя контрреволюционером. Дело дошло до того, что глава ОГПУ Вячеслав Менжинский был вынужден обратиться к Сталину за советом: как поступить с Рютиным, который «изображает из себя невинно обиженного». Сталин ответил:

«– Нужно, по-моему, отпустить».

И 17 января 1931 года коллегия чекистов (Особое совещание ОГПУ) Рютина оправдало. Он вышел на свободу и устроился работать экономистом на одном из предприятий «Союзэлектро».

А Юсуп Абдрахманов в тот же день записал:

«17.01.1931.

Хватит ли силы, чтобы ещё дальше продолжать начатую борьбу за социализм? Борьбу за себя как за большевика? Под силу ли эта борьба одному, как это было до сих пор?.. Хватит ли силы?

Жизнь полна неразгаданных тайн».

Одна из таких «тайн» была связана с Николаем Ежовым, новым начальником Организационно-распределительного отдела ЦК ВКП(б). Заняв этот пост, Николай Иванович сразу же перестал посещать квартиру Ивана Москвина, который порекомендовал его на эту ответственную должность. При этом, по словам Льва Разгона…

«…своего бывшего начальника Ежов всё же немного опасался».

Это «опасение» происходило из-за того, что Москвин видел своего бывшего подчинённого, что называется, насквозь. И мог сказать Сталину (или уже сказал?) про один существенный недостаток нового заведующего орграспредотделом, который состоял в том, что он «не умеет останавливаться, и иногда приходится следить за тем, чтобы его вовремя остановить».

Самолет И-5 летчики И.У. Патова перед взлетом а Центрального аэродрома, 1933 г.

А на Московском авиазаводе имени шефа ОГПУ Вячеслава Менжинского уже был собран самолёт, который сконструировали Николай Поликарпов и Дмитрий Григорович. Детище зеков-авиаконструкторов назвали истребителем И-5. И коллегия ОГПУ постановила заменить смертный приговор Поликрпову на десять лет исправительно-трудовых лагерей.

Об изменениях, которые врывались в жизнь, записывал в дневнике и Григорий Гаузнер:

«27 февраля. Предлагают уничтожить астрономические сутки так, чтобы существовали только часы в рамках месяца (я отслужил с 427 часа до 433 часа). Чередование дня и ночи уничтожается. Работа идёт всегда.

Входит канцелярский жаргон: принимать пищу, урегулировать естественные отправления, общественная полезность».

Гаузнер упомянул и фразу из речи вождя, которая в виде лозунга красовалась на уличных плакатах:

«Мы отстали от передовых стран Европы на 100 лет. Если мы не догоним их в 10 лет, нас сомнут. И. Сталина.

2 марта 1931 года в дневнике Вячеслава Полонского, давнего критика творчества Маяковского, появилась запись:

«Это поразительно, как быстро забыли Маяковского. Года ещё нет, – а он позабыт, как будто его и не существовало. Был он, нет его – не всё ли равно?»

4 марта Илья Сельвинский написал ленинградским друзьям о своём выступлении на вечере, организованном Литературным объединением Красной армии и флота (ЛОКАФ):

«Недавно я выступал на вечере ЛОКАФа. Аудитория была битком набита вузовцами и кружковцами. Принимали они довольно хорошо. В особенности людей с именами: Голодного, Луговского, Зозулю и других. Но когда председательствующий произнёс мою фамилию, произошёл просто взрыв – оваций, криков, какого-то животнообразного гула. Длилось это не меньше минуты…

И это после трёхмесячной травли со стороны московской и отчасти ленинградской прессы. Я был просто потрясён этой встречей. Писатели – не меньше моего. Я ожидал чего угодно, даже криков “долой”. И вдруг такое».

Через несколько дней Юсуп Абдрахманов записал в своём дневнике:

«09.03.1931.

…рабочие красно-восточных мастерских чуть не устроили забастовку из-за сокращения нормы выдачи хлеба. Да, переживаем трудные времена. Не поспешили ли мы с ликвидацией НЭПа? Заняв совершенно правильную принципиальную позицию, не делаем ли ошибку в деле её тактического осуществления?»

Весной 1931 года к Брикам и Примакову опять приехали гости.

Аркадий Ваксберг:

«Снова прикатили Эльза с Арагоном – он теперь работал для Коминтерна, который его и пригласил, – в журнале “Литература мировой революции”… Он уже был, среди многого прочего, автором беспримерного гимна палаческому Лубянскому ведомству – поэмы в честь ГПУ, где призывал чекистов явиться в Париж с карающим мечом в руках:

“Воспеваю ГПУ, который возникнет во Франции, когда придёт его время…

Я прошу тебя, ГПУ, подготовить конец этого мира…