Поединок чести - Рикарда Джордан

Глава 5

Герлин вышла на балкон навстречу ночи. На самом деле она не очень хотела ехать сюда, поскольку все еще горевала по Флорису и осадная крепость напоминала ей о последней ночи с ним, когда он целовал ее здесь.

Когда она вышла из темноты лестницы и прищурилась от света луны, то заметила лекаря у перил балкона. Он стоял спокойно, а его взгляд бродил по раскинувшимся внизу просторам.

Герлин подошла к нему.

— Вот вы где. Я уже начала беспокоиться.

Соломон улыбнулся.

— Куда же еще я мог пойти? Здесь красиво, не правда ли?

Герлин кивнула. Луна окутывала сооружения Лауэнштайна серебристым светом, крепость казалась сказочным замком, который словно парил над землей.

— Но в Лоше красивей, — сказала она. — Пейзажи живописней, ночи теплее. Разумеется, звезды сияют и здесь, но сегодня все же холодная ночь. Вы, должно быть, также замерзли.

— Где бы ты ни была, там всегда тепло, — прошептал Соломон. — Я счастлив… Но ты… вы… вы вернетесь в Лош?

Герлин снова кивнула. Она не хотела ничего говорить, ей бы только молча стоять возле Соломона и смотреть вдаль.

— Да, — наконец ответила она. — Мой младший сын вскоре вернется домой и вступит в права наследства. — Она улыбнулась. — И он ничего не смыслит в ведении хозяйства. Боюсь, он едва умеет писать и читать. Во всяком случае, при дворе Филиппа не слишком заботились о том, чтобы обучить Дитмара чему-либо помимо искусства воевать.

— И у вас есть дочь, — сказал Соломон.

— Изабелла, — отозвалась Герлин. — Когда-то придется выдать ее замуж. Я надеюсь, мы найдем для нее супруга, который будет жить не слишком далеко. Мы прожили врозь почти всю ее юность, но я хотела бы по крайней мере растить ее детей.

Какое-то время они молча смотрели на луну.

— А каковы ваши планы, Соломон? — наконец спросила Герлин. — Хотите ли вы… Хочешь ли ты… остаться в Лауэнштайне? Дитмар охотно вернет тебе твои владения…

Соломон повернулся к ней.

— У меня больше нет никаких планов, Герлин, — признался он. — Моим единственным желанием было еще раз увидеть тебя. Столько лет… Поверь, мне было нелегко притворяться мертвым. Ты была вместе с Флорисом, и я искренне желал тебе счастья. Как и ему. И Дитмару. Все произошло так, как должно было произойти, как было правильно. Но прости, я не мог этого видеть. Если бы я увидел тебя с ним, это сломило бы меня. Поэтому… Прошу, не думай, что я желал ему смерти. Он был моим другом. Но раз уж Вечный все так устроил… раз уж мне позволено снова быть рядом с тобой… Я не знаю, что будет потом, после этой ночи, Герлин.

Герлин подняла на него глаза. Она едва различала его черты в свете луны, но ей показалось, что на его лице отражалась улыбка Господа.

— Тогда давай не будем думать ни о чем, — прошептала она и подставила ему губы для поцелуя.

Соломон нежно заключил ее в объятия.

— Пожар! — донеслись до них крики с крепостного двора, едва их губы соприкоснулись. — Лестница горит!

Герлин подбежала к ступеням и увидела пока слабые отблески огня внизу.

— Нам нужно спуститься, Соломон! Быстрее! — Она поспешно схватила его за руку. — Мы еще успеем выбраться…

Соломон покачал головой.

— Я не могу ходить быстро, — невозмутимо заявил он. — Мне понадобилось много времени, чтобы подняться сюда. Спуститься будет еще труднее. Я не смогу. Иди одна!

Герлин с ужасом посмотрела на него.

— Но тогда… тогда ведь ты не сможешь уйти отсюда! Соломон, я помогу тебе, я…

— Беги! — потребовал Соломон.

Но Герлин бросилась в его объятия и страстно поцеловала его. Наконец она отстранилась и нехотя повернулась к выходу, но, открыв дверь комнаты, тут же испуганно попятилась. Половину лестницы уже охватило пламя.

Женевьева и епископ мчались по коридорам, пока не обежали по кругу небольшое сооружение. Однако надежды епископа не оправдались. В крепости была всего одна лестница — при постройке никто не подумал о запасных выходах. Осадная крепость была задумана для нападения, а не для обороны. На ее территории располагалось одно главное сооружение и всего несколько невысоких пристроек. Епископ в отчаянии посмотрел вверх, на внешнюю стену. Она была слишком высокой, чтобы с нее спрыгнуть…

Женевьева поспешила к тому месту, откуда они начали поиски лестницы.

— Пойдемте, ваше преподобие! Сюда!

— В огонь?

Епископ закашлялся — из общих комнат нижнего этажа уже поднимался дым. Лестница полыхала, и, к ужасу Женевьевы, огонь как раз подбирался к комнате, где когда-то жила Герлин.

— В эту комнату! Ну, быстрей же! — Женевьева подбежала к дрожащему спутнику и взяла его за руку.

— За мной!

Они добрались до комнаты за мгновение до того, как за их спинами обрушился коридор. Епископ застонал. Теперь они были в западне.

— О чем вы только думали, мы…

Женевьева, не обращая на него внимания, судорожно искала в темноте внешнюю стену — спасаясь от огня, она потеряла лучину. Но вот неистовавшее снаружи пламя стало отбрасывать на стены комнаты призрачные блики.

— Сюда! — Женевьева вздохнула с облегчением, найдя незакрепленную доску, и сдвинула ее в сторону. — Сюда, ваше преподобие, вам нужно протиснуться сюда!

Епископ недоверчиво просунул голову в щель.

— Но она слишком узкая, чтобы…

— Если вы не протиснетесь, мы оба сгорим! — крикнула Женевьева. — Так что постарайтесь! Я вас подтолкну.

— А что потом? Если мы упадем вниз, то разобьемся насмерть…

— Там висит веревочная лестница. Не задавайте вопросов, лезьте! А то и она загорится. И лезьте вперед ногами!

Женевьева дрожала от страха и нетерпения, пока епископ с трудом протискивался через узкую щель. У него должно было получиться — крестьяне, которых поймали в крепости, были также далеко не хрупкого телосложения. Если бы только священник был попроворней! И почему у священнослужителей такие неудобные наряды? Между тем дым и языки пламени начали проникать внутрь. Женевьева закашлялась. Но тут наконец в щели исчезло залитое потом и темное от гари лицо епископа. Женевьева поспешила выбраться вслед за ним. Оказавшись на веревочной лестнице, она услышала крик. Епископ спрыгнул с последней перекладины и теперь держался за лодыжку.

Женевьева спрыгнула на землю рядом с ним. Спасены, они были спасены! Женевьева решила, что похотливые крестьяне заслуживают не ударов палкой, а золотых монет.

Возле нее зашевелился епископ.

— С вами все в порядке? — спросила Женевьева.

Зигфрид из Эпштайна кивнул.

— Моя лодыжка… Ваш лекарь должен осмотреть ее потом. Но в остальном… Господь спас нас, дитя мое! Давайте вместе поблагодарим Его за это.