Былого слышу шаг - Егор Владимирович Яковлев

На хоры актового зала ведет дверь с табличкой: «Музей общей электротехники».

— Существует такой музей?

— Существовал, но уже давно заброшен.

Еще одна дверь — между полками, уставленными электросчетчиками разных систем. Шагаем за порог, и мы — на хорах актового зала. Внизу чистота, свежая побелка стен, блеск паркета, а здесь творится бог знает что — нагромождение рухляди, покрытой вековой пылью, залитой побелкой после ремонта. Искореженные старые электромоторы, искалеченный макет какой-то электростанции. Что за чепуха, разве может быть свалена здесь карта ГОЭЛРО.

— Вот она, — говорит моя спутница, и в полумраке видно, как пылают у нее щеки.

Посреди хоров, со всех сторон зажатая хламом, возвышалась фанерная рама, обклеенная пожелтевшей, кое-где прорванной бумагой. С нее давно уже никто не стирал пыль, обильно лилась на нее краска с кистей маляров. Кое-где торчали искореженные, с разбитыми фарфоровыми обручами патроны для лампочек — не нынешние, из пластмассы, а прежние, латунные. Нет, никому и в голову не могло бы прийти, что это и есть карта ГОЭЛРО.

Стирая пыль и подтеки известки рукавами пальто, удалось различить условные обозначения будущих станций, названия городов, выведенные крупным шрифтом, — Петроград, Самара, Царицын, красная линия — электрификация железных дорог, разноцветные окружности по границам энергетических районов. «Если бы еще примерную карту России с центрами и кругами?..» — писал Владимир Ильич уже в первом письме, посвященном разработке плана ГОЭЛРО.

Не знаю, как передать в словах тот прилив гордости, восторга, вдруг захлестнувший меня: поиск увенчался успехом, вот она, искомая карта — та самая, которую видели делегаты VIII съезда Советов! И радовался я от души довольно-таки долго…

Отступление третье

ЛЮДИ

Самарская газета «Коммуна» в 1921 году писала: «В честь недели помощи голодающему ребенку открывается музей голода. Вход платный — кто сколько может». Экспонатами в этом музее были хлеб из липовой муки, из гнилушек, из березовой коры, из конского щавеля, из горной глины, из листьев, из корнеплодов с мякиной.

И та же газета в том же номере сообщала: состоится лекция инженера Богоявленского об использовании энергетических ресурсов Волги. На лекции демонстрировалась карта электрификации.

Инженер Богоявленский — больше ничего не удалось мне узнать о нем — о человеке, который во времена ужаснейшего голода в Поволжье читал лекцию об электрическом будущем России. Не-мало было в те годы среди технической интеллигенции людей, влюбленных в идею электрификации с той же силой, с какой преданы были революционные массы идее мировой революции. Немало рассказов сохранилось об этих энтузиастах, с годами они все больше походят на легенды.

Слышал, например, рассказ о том, как приехали из Самары в Москву во времена все того же голода в Поволжье трое энтузиастов. Быть может, инженер Богоявленский был среди них? Побывали у Кржижановского, а затем их принял Владимир Ильич. Ленин хотел расспросить о делах в Самаре, а они говорили лишь о том, что привело их в Москву: надо строить в Жигулях гидроэлектростанцию. Но Кржижановский, тот Кржижановский, что покушался когда-то на исконные владения графа Орлова-Давыдова, теперь и обсуждать не захотел: сейчас нет возможностей для такой стройки. Молва гласит, что, провожая самарских ходоков, Владимир Ильич усмехнулся: «Ничего, потерпите. Мы все-таки обманем Глеба Максимилиановича и непременно построим гидроэлектростанцию в Жигулях».

Об этой истории вспоминали лет двадцать назад, когда выше Куйбышева, подле нового города Жигулевска, дала ток Волжская ГЭС. Рассказ заканчивался тем, что на торжественном пуске станции был очень старый, почти ослепший человек — один из тех, кто был когда-то у Ленина в Кремле. Заработали турбины Волжской ГЭС — грандиозный финал забытой телеграммы епископа Самарского и Ставропольского, стремящегося «восстановить божий мир в жигулевских владениях и разрушить крамолу в зачатии».

…Планом ГОЭЛРО было занято двести специалистов. Еще не каждый из них принял решение, определил свое отношение к Советской власти. Но они работали над перспективой, которая воплощала самые дерзновенные мечты русской технической интеллигенции. И сотрудничество в Государственной комиссии помогало сделать выбор. Специалисты, занятые планом ГОЭЛРО, скорее всего, были первыми, на чьих судьбах идея электрификации сказалась самым непосредственным образом.

И тогда же Ленин писал Кржижановскому: «У нас не хватает как раз спецов с размахом или «с загадом». Характерно, в письмах, выступлениях, работах, посвященных электрификации, Ленин размышляет о строительстве станций, о том, как преобразит электроэнергия лицо страны, и почти не говорит о судьбах людей, которые свяжут себя с этой работой. Не говорит потому, что для Владимира Ильича это само собой разумеющееся.

— С того времени, как начали работать на Россию электрическую, вырос рабочий класс, инженеры, специалисты — они бесконечно преданы своей профессии и живут этим делом. А оно действительно заслуживает того, чтобы им заниматься. Создаются уникальные неповторимые гидроэлектростанции. И одну такую станцию построить иа своем веку — можно за счастье посчитать. А иа долю современного гидроэнергетика приходится примерно три станции, и каждая — новое слово в строительстве, в конструкциях, буквально во всем.

Это говорит С. И. Садовский. Закончилось выездное заседание коллегии Министерства энергетики и электростанций СССР, и мы поднялись со Станиславом Ивановичем на смотровую площадку. Вглядываемся с высоты утеса в панораму строительства Саяно-Шушенской ГЭС. Не так-то легко разобраться в частоколах кранов, в лабиринтах переходов, в разновысотности бетонных кубов, в переплетении арматуры, труб, рельсов. Взывает сирена, и над блуждающими повсюду огоньками электросварки движется рука крана, поднявшего на воздух двадцатипятитонную бадью с бетоном. Пятясь к обрыву, ссыпает гравий самосвал — сегодня же здесь лягут рельсы, а уже назавтра по ним двинется мощный кран. И всем, что здесь происходит, руководит Садовский. Ои начальник стройки.

Размах работ, обилие механизмов, астрономические объемы бетона, который закладывается в плотину новой электростанции, — все это свидетельствует о развитии ленинской идеи электрификации всей страны. Но есть и другие приметы, по которым можно проследить тот же путь.

Федор Георгиевич Логинов начинал в двадцатые годы — рабочим на строительстве первых каскадов Чирчикских ГЭС. А когда пришел начальником строительства Сталинградской ГЭС — это уже в начале пятидесятых, — Садовский был студентом Сталинградского механического института. Логинов приехал в институт, рассказал студентам, какой будет станция.

— Он настолько заразил нас своим выступлением, — вспоминает Садовский, — что не только наш выпуск, но другие поколения студентов посвятили себя гидроэнергетике. Хотя, казалось бы, наш институт к этому не имел отношения: он готовил специалистов прежде всего для тракторного завода…

Позже строительством станции у Сталинграда — Волжской ГЭС имени XXII съезда КПСС — руководил А. П. Александров. Он и стал для Садовского первым начальником стройки. Приходилось