История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Ковалёв

Далее Плутарх говорит, что во время сулланских проскрипций Красс покупал за бесценок имущество казненных и на этом главным образом составил свое состояние. А затем он стал заниматься спекуляцией в широ­ком масштабе. В Риме бывали частые пожары и обвалы зданий. Наряду с роскошными особняками там существовали кварталы с многоэтажными доходными домами, плохо построенными и тесно расположенными. Ког­да в таких кварталах случался пожар, Красс на месте через своих агентов покупал горящие здания и смежные с ними, причем домовладельцы, ко­нечно, уступали свои дома за низкую цену. Таким образом Красс сделался собственником значительной части Рима. С помощью своих строительных рабов он восстанавливал сгоревшие здания и наживал на этом колоссаль­ные суммы.

Наряду с компаниями откупщиков, одной из организационных форм денежно-ростовщического капитала были римские банки. Как и в Греции, они развились из меняльных контор.

Менялы назывались в Риме argentarii (от слова argentum — серебро), а их лавки — argentariae. Судя по тому, что очень долго употреблялось и греческое название trapezita, в более раннюю эпоху менялами были греки. Да и позднее профессия менял находилась в руках главным образом ино­странцев и вольноотпущенников и не пользовалась уважением в обществе. Меняльные конторы находились на форуме. Они были построены на госу­дарственный счет и сдавались в аренду цензорами. Кроме частных менял были и государственные.

Из первоначальной и основной деятельности менял — пробы монеты и обмена одной валюты на другую — вырос ряд чисто банковских опера­ций: выдача ссуд, прием вкладов, производство платежей (непосредствен­но или путем списывания сумм со счета одного клиента на счет другого), перевод денег в другие города и проч. Банкиры участвовали также в торго­вых операциях.

Торговый капитал

Внешняя торговля в два последних века Республики также достигла высокого развития. Литературные источники и надписи упоминают об ита­лийских купцах на острове Делос, на Балканском полуострове, в Малой Азии, в Галлии и других провинциях Особенно часто фигурирует Делос, который, начиная с середины II в., стал играть роль важнейшего торгового центра восточного Средиземноморья, захватившего всю родосскую и ко­ринфскую торговлю. Италийские купцы и их агенты на Делосе имели свои организации типа землячеств или клубов. Они управлялись выборными должностными лицами и носили названия по имени того божества, кото­рого считали своим патроном: меркуриалы, аполлониасты, нептуниалы. Характерно, что большинство членов таких обществ были не римлянами, а жителями Южной Италии и Сицилии, Тарента, Неаполя, Кум, Сиракуз и др. Только со времени Г. Гракха, который открыл откупщикам широкое поле деятельности в Малой Азии, в делосских надписях увеличивается количество чисто римских имен.

Откупщики занимались также крупными торговыми операциями, так как прямой налог с провинций (десятина) иногда собирался в натуре, и откупщики реализовали его на рынке.

Характерной чертой римской торговли являлся ее пассивный харак­тер. Торговый баланс был пассивным, так как ввоз в Италию преобладал над вывозом. Это объясняется рядом причин. Когда Рим включился в сре­диземноморскую торговлю, сравнительно отсталая экономика Италии не могла выдержать конкуренции с высокоразвитым производством многих районов Средиземного моря. Как могло, например, конкурировать пло­хое италийское вино с греческим? Только некоторые отрасли, например этрусское металлургическое производство, работали не только на внут­ренний, но и на внешний рынок. К этому присоединилась огромная гипер­трофия денежного капитала, дававшая возможность закупать нужные то­вары на внешнем рынке. До определенного момента это не представляло опасности для экономики Италии, так как пассивность торгового баланса компенсировалась ввозом большого количества денег. Но в эпоху импе­рии, когда завоевания сократились и изменилась политика по отношению к провинциям, пассивность баланса должна была дать отрицательные ре­зультаты в виде утечки из Италии драгоценных металлов и вызванного этим денежного кризиса.

Ремесла

Маркс и Энгельс не раз отмечали своеобразие римской экономики II— I вв. до н. э. Так, в «Капитале» читаем: «В Древнем Риме со времени по­следних лет существования республики, где мануфактура стояла гораздо ниже среднего уровня развития в античном мире, купеческий капитал, де­нежно-торговый капитал и ростовщический капитал достигли — в преде­лах античных форм — высшего пункта развития» (Соч. 2-е изд., т. 25, ч. II, с. 142).

Действительно, в промышленности Италии преобладало мелкое ре­месло. Прекрасной иллюстрацией этого являются Помпеи с их карлико­выми мастерскими. При этом значительное большинство ремесленников состояло из свободнорожденных и вольноотпущенников. Рабовладелец своих ремесленных рабов, если они не были заняты в домашнем хозяй­стве, чаще всего отпускал на оброк, предоставляя им добывать его как угодно. Богатые римляне предпочитали заниматься откупами, спекуля­циями, вкладывали деньги в сельское хозяйство, но только не в промыш­ленность. Ремесло считалось занятием не слишком почетным для рим­лянина.

Эта типичная черта римской экономики объясняется, во-первых, аграр­ным характером Италии, где большое количество рабов поглощалось сель­ским хозяйством; во-вторых, сказалось еще одно обстоятельство. Круп­ные сдвиги в италийской экономике падают на начало II в. Но тогда мел­кое свободное ремесло было еще очень сильно. Завоевания обогатили Рим и сделали, в сущности, ненужным для него развитие промышленности: на те деньги, которые римляне выкачивали из провинций, они покупали това­ры в тех же провинциях. Поэтому промышленность стабилизировалась на том уровне, на каком ее застал II в. — на уровне мелкого свободного ре­месла. Промышленность была не рентабельна, и капитал шел в те отрасли хозяйства, которые или давали высокий процент прибыли — торговля, откупа, или гарантировали верный и, по римским представлениям, непре­досудительный доход — сельское хозяйство.

Всадничество и новая демократия

Изменения, происшедшие во II в. в экономике Италии, не могли не отразиться на социальной структуре римского общества. Об одном явле­нии в этой области мы уже говорили — это образование люмпен-пролета­риата. Другое явление было не менее значительным — формирование всадничества.

Термин «всадники» (equites) имеет длинную историю. Первоначально, как мы знаем, 18 всаднических центурий составляли римскую конницу. Они набирались из самых богатых людей I имущественного класса, хотя и стояли вне классов. Но так как служба в коннице стоила очень дорого, то всадники получали от государства субсидию, состоявшую из суммы на покупку коня (aes equestre — конные деньги) и кормовых денег на его содержание (aes hordearium от hordeum — ячмень). Позднее, быть может, с IV в., рядом с этими «всадниками с казенной лошадью» (equites equo publico), появляются «всадники с собственной лошадью» (equites equo private). Это была богатая молодежь, служившая в коннице исключитель­но за свой счет и не входившая во всаднические центурии.

Со второй половины III в. всадничество начинает превращаться из рода войска в новое всадническое сословие (ordo equester). Всадники переста­ют служить в кавалерии, которая теперь набирается из союзников, и толь­ко поставляют высших офицеров для пехоты (tribuni militum — военные трибуны) и кавалерии (praefecti sociorum — начальники союзников). В это же приблизительно время устанавливается всаднический ценз, в 10 раз пре­вышающий ценз I класса, т. е. 1 млн ассов, или 400 тыс. сестерциев[238].

Закон Клавдия 218 г. явился дальнейшим и важнейшим шагом в сторо­ну выделения всаднического сословия, так как, запретив сенаторам тор­говлю, он обособил их в качестве аграрной группы. Благодаря этому в руки всадников перешли торговля, откупа и вообще финансовые дела. Всад­ническое сословие стало римской денежной аристократией. Появились и бытовые отличия: в 194 г. сенаторы получили право сидеть в театре перед всадниками; внешним отличием всадников стали золотое кольцо на пра­вой руке и туника с узкой красной полосой на груди, тогда как у сенаторов полоса была широкой.

Судебный закон Г. Гракха, передавший право быть присяжными за­седателями всадникам, еще более разделил оба сословия в политичес­ком отношении. Завершился этот процесс при Августе, установившем для сенаторов ценз в 1 млн сестерциев, в то время как для всадников он остался прежним (400 тыс. сестерциев). Но в эпоху Империи всадничество теряет свой характер денежной аристократии.

Таким образом, класс крупных римских рабовладельцев распался во II в. на две фракции: аграрную и денежно-торговую. Первая владела землей и через сенат и магистратуры управляла республикой; вторая командовала в сфере денежного хозяйства, но была лишена реальной политической вла­сти. Этим объясняется, почему всадники были в оппозиции к сенату и со­ставляли правое крыло новой римской демократии.