Цирк проклятых. Кафе лунатиков - Лорел Гамильтон

Эдуард смотрел на меня, скаля зубы, — он уже пересел в мягкое кресло.

— Это ты почти двадцать минут убеждала верволчицу, что не будешь ее трогать?

— Да.

Он рассмеялся широким и резким смехом. Улыбка исчезла, оставив на его лице что-то вроде дрожащего мерцания. Глаза его поблескивали чем-то более темным, чем юмор. О чем он думает, я точно не знала, но это не было приятно.

Он сполз в кресле вниз, положив затылок на спинку, сцепив руки на животе, скрестив ноги. Поза полнейшего комфорта.

— И как ты стала ужасом местных добропорядочных вервольфов?

— Наверное, они не привыкли, чтобы в них стреляли и убивали. Хотя бы не при первом знакомстве.

Его глаза засветились, как от мрачной шутки.

— Ты туда пришла и в первую же ночь кого-то убила? Черт побери, Анита, я там торчу уже три ночи, но до сих пор никого не убил.

— А давно ты в городе?

Он посмотрел на меня долгим взглядом:

— Вопрос из любопытства, или тебе нужно знать?

До меня дошло, что Эдуард вполне мог бы убрать восемь оборотней и не оставить следа. Если есть человек, который это может, то только Эдуард.

— Нужно знать.

— Завтра будет неделя. — Глаза его опустели, стали холодными и далекими, как у оборотней этой ночью. Стать хищником есть не один способ. — Конечно, тебе придется поверить мне на слово. Можешь проверить по регистрации в гостинице, но ведь я мог и менять гостиницы.

— А зачем тебе мне врать?

— Для собственного удовольствия, — ответил он.

— Тебе доставляет удовольствие не вранье.

— А что?

— Знать что-то, чего я не знаю.

Он слегка пожал плечами — это не очень легко сделать, полулежа в кресле, но у него это вышло грациозно.

— Очень эгоцентричное замечание с твоей стороны.

— А это не только со мной. Ты хранишь тайны ради самого процесса.

Тут он улыбнулся, медленно и лениво.

— Ты хорошо меня знаешь.

Я хотела было сказать, что мы друзья, но меня остановило выражение его глаз. Он смотрел на меня чуть слишком внимательно. Будто изучая, будто никогда меня раньше по-настоящему не видел.

— О чем ты думаешь, Эдуард?

— О том, что ты могла бы заставить меня поработать за мои деньги.

— Что это значит?

— Ты же знаешь, как я люблю трудные задачи.

Я уставилась на него:

— Это ты в том смысле, что мог бы выступить против меня, чтобы узнать, чей будет верх?

Я сформулировала это как вопрос, и он не дал того ответа, который мне хотелось услышать.

— Да.

— Зачем?

— Я этого не буду делать. Ты меня знаешь — бесплатно не работаю, но это было бы… интересно.

— Брось меня пугать, Эдуард.

— Понимаешь, в первый раз я подумал: а вдруг верх был бы твой?

Он меня напугал. Я была вооружена, а у него оружия не было видно, но Эдуард всегда вооружен.

— Не делай этого, Эдуард.

Он сел одним плавным и быстрым движением. Моя рука дернулась к пистолету. Он уже наполовину вылез из кобуры, когда я сообразила, что Эдуард ничего не сделал — просто сел. Судорожно дыша, я опустила пистолет обратно.

— Эдуард, кончай эти игры. Иначе одному из нас не поздоровится.

Он широко развел руками.

— Игр больше не будет. Мне хотелось бы знать, Анита, кто из нас лучше, но не настолько хотелось бы, чтобы я стал тебя убивать.

Я отпустила руку. Если Эдуард сказал, что убьет меня сегодня, он бы говорил всерьез. Если бы это было по-настоящему, он бы сперва мне сказал. Он любил в таких вещах спортивность. Захватить жертву врасплох — это слишком просто.

В дверь постучали, я вздрогнула. Нервы? У меня? Эдуард сидел, будто не услышал, все еще глядя на меня глазами призрака. Я пошла к двери.

Это был Ричард. Он обхватил меня руками, и я ему это позволила. Прижимаясь к его груди, я четко понимала, что не успею вытащить пистолет, крепко притиснутый к телу Ричарда.

Оторвавшись от него, я провела его в номер. Он посмотрел на меня вопросительно, я покачала головой.

— Ты помнишь Эдуарда?

— Анита, ты мне не сказала, что все еще встречаешься с Ричардом.

Голос у Эдуарда был приятный, нормальный, будто он не размышлял минуту назад, каково это было бы — меня убить. Лицо открытое, дружелюбное. Он подошел к Ричарду, протягивая руку. Превосходный актер.

Ричард пожал ему руку с несколько озадаченным видом и поглядел на меня.

— Анита, что происходит?

— Эдуард, ты можешь поставить этот фильм?

— Если ты мне позволишь есть, пока он будет крутиться. Мой бифштекс уже почти ледяной.

Я проглотила слюну.

— Ты его уже видел и все равно заказал бифштексы. Зачем?

— Может быть, чтобы посмотреть, сможешь ли ты после этого есть.

— Сукин ты сын! Во всем тебе надо взять верх.

Он только улыбнулся в ответ.

— Что за фильм? — спросил Ричард.

— Жри свой бифштекс, Эдуард. Посмотрим фильм, когда ты закончишь.

— Тебе это настолько неприятно?

— Заткнись и лопай.

Он сел на край кровати и принялся резать мясо. Красное. Из него выступала кровь. Я пошла в ванную. Кажется, пока что меня не тошнит, но если я увижу, как он жует этот кусок мяса, все может быть.

— Я собираюсь спрятаться в ванной. Если тебе нужно объяснение, пойдем со мной.

Ричард посмотрел на Эдуарда, потом на меня.

— Что тут творится, черт побери?

Я втянула его в ванную и закрыла дверь. Потом пустила холодную воду и сполоснула лицо.

Ричард взял меня за плечи, стал массировать.

— Ты здорова?

Я покачала головой, и с лица разлетелись капли. Схватив полотенце, я скомкала его и прижала к лицу. Эдуард меня не предупредил, потому что любит шокировать людей. А предупреждение может ослабить удар. Насколько мне хочется, чтобы Ричард этот удар перенес спокойно?

Я повернулась к нему, все еще сжимая в руках полотенце. Его лицо было полно беспокойства, нежной заботы. Мне не хотелось, чтобы он выглядел так. И это я сказала «да», еще восьми часов с тех пор не прошло? Это казалось все менее и менее реальным.

— Этот фильм — подпольная порнуха, — сказала я.

Он был поражен. Уже хорошо.

— Порнография? Ты серьезно?

— Абсолютно.

— А зачем мне его смотреть? — Тут ему, кажется, что-то стукнуло в голову. — А почему ты смотрела этот фильм с ним?

В голосе Ричарда послышалась тончайшая примесь гнева.

Тут я расхохоталась, и смеялась, и ржала, пока слезы не потекли по лицу и не перехватило дыхание.

— Что тут смешного?

Ричард был несколько шокирован.

Когда я смогла сказать два слова подряд, я ответила:

— Остерегайся Эдуарда, но никогда к нему не ревнуй.