Лучший из врагов. На первой полосе - Вэл Корбетт

Лиз не могла не улыбнуться:

— Мне приходилось сталкиваться с этим сыном — это он размазня, а не его отец.

— То есть вы тоже приложили руку к этой статье, не так ли?

Лиз почувствовала, как краска залила ее лицо.

— Я принимала участие в работе над всеми эксклюзивными материалами.

Лиз тут же упрекнула себя за это хвастовство, но нельзя же всю заслугу приписывать только Чарли.

Фергус нахмурил брови, а глаза его сузились. В первый раз он внимательно посмотрел на нее, и Лиз отвела свой взгляд.

— Вы также знакомы и с бывшим канцлером казначейства? Или, может быть, учились в университете с его любовницей?

Лиз улыбнулась, глубоко вздохнула и ответила несколько более резко, чем того хотела.

— Не думаю, что его любовница когда-нибудь училась в университете. Я нашла этот материал, потому что уже несколько лет знакома с секретарем парламента, и хотя он, конечно, далеко не все мне рассказывает, я с ним в достаточно хороших отношениях, чтобы знать, до какой степени неприятно ему иметь дело с этим человеком. Поэтому мы решили поближе заняться этим экс-канцлером.

Фергус лишь на секунду затянул паузу. — Теперь я вижу, что Чарли действительно умен. Только очень умный человек мог выбрать вас в заместители.

Лиз душил смех.

Хотя Фергус тоже улыбнулся, его неугомонный ум уже переключился на другую важную для него тему. — Нам не нужно такое правительство, которое у нас сейчас. Оно не дает возможности развиваться бизнесу, и это приносит ощутимый вред стране. Мы ведем честную игру, и наши статьи констатируют лишь тот факт, что нынешнее правительство — ничто иное как сборище лентяев. Совсем скоро, когда пройдут оставшиеся три года их правления, они сами и страна окажутся в дерьме.

Тут же он рассказал ей пару анекдотов о жене американского президента, которые, увы, не предназначались для печати. Он постоянно вращался в министерских кругах и на собственном опыте знал, что люди, ворочающие миллионами, оказывают существенное влияние на курс, проводимый правительством.

Фергус, насмешливо прищурившись, спросил: — Лиз, а что вы думаете о вашем конкуренте, Тони Бернсе? Он ведь неплохой парень? Или мне лучше снова поговорить с Джимом Дэвисом? Хотя, я считаю, он слишком стар, чтобы начинать руководство другой газетой.

Что мне сказать? — думала Лиз. — Что они — это то, что надо? Или сказать, что они никуда не годятся? Что я лучше справлюсь с работой?

Она попыталась улыбнуться.

— Они оба хорошие журналисты, но я не уверена, что «Санди кроникл» нуждается сейчас хоть в ком-то из них.

Фергус улыбнулся в ответ к кивнул головой, словно был рад услышать такой ответ.

Кейнфилд обращал особое внимание на «Санди кроникл». Это была первая британская газета, которую он купил, и он доил ее как молочную корову: газета, объемом девяносто шесть страниц, плюс приложение, плюс финансовое обозрение, а также шотландское отделение газеты и толстый иллюстрированный журнал давали каждую неделю солидный доход. Расценки на размещение рекламы в «Кроникл» были самыми высокими на Флит-стрит.

Фергус Кейнфилд не слишком вдавался в техническую сторону производства, касающуюся, допустим, печатных станков или их обслуживания. Не очень его интересовали и кадровые вопросы — его журналисты, в основном, работали по краткосрочным контрактам. Но он платил им большие деньги, чтобы поднять тем самым престиж газеты — другие газеты могли выходить каким угодно большим тиражом, но именно в его «Кроникл» стремился поток рекламодателей.

— Меня все это раздражает, — признался Фергус после недолгого молчания. — Часто люди думают, что владельцам газет, которым требуется главный редактор, нравится иметь в этом случае большой выбор. Но сейчас передо мной проблема этого выбора стоит очень остро. Когда я приобрел газету, Чарли уже был ее редактором, но, к сожалению, он не может оставаться им вечно. — Он пронзил ее взглядом и после короткой паузы произнес. — И, я уверен, сотрудникам-мужчинам вряд ли понравится, если ими будет руководить женщина.

У Лиз сердце ушло в пятки.

— С другой стороны, я думаю, что нашим читательницам такое положение вещей придется по душе, и это привлечет к газете дополнительный читательский интерес.

Сердце Лиз учащенно забилось в груди.

— Но будет ли этого достаточно? — продолжал он. — Конечно, редактор такой крупной газеты просто обязан быть яркой личностью и пользоваться большим авторитетом, это даже несомненно, но для ее процветания нам прежде всего необходимы сенсационные материалы. Вот почему я хотел, чтобы вы сегодня со мной пообедали. Чарли не будет еще минимум две недели — я уверил его, что ему нужно хорошенько отдохнуть.

Чарли был таким преданным работе человеком, что в каком бы уголке света он ни находился, в субботу он непременно возвращался в Лондон, чтобы проследить за выходом очередного номера газеты, потому что не мог полностью положиться на Лиз. Должно быть, он очень сильно расстроился, когда Кейнфилд отправил его в отпуск.

— Итак, давайте сначала посмотрим, что у вас получится, пока он в отпуске, а после поговорим об этом в конце месяца. Если вы справитесь — кто знает, — я готов пойти на серьезные кадровые перестановки. Может быть, редактором «Санди кроникл» тогда станет кто-нибудь другой, а вы попробуете свои силы в «Дейли кроникл». Все может быть.

Работать в ежедневной газете? У Лиз перехватило дыхание, и она лишь кивнула головой в знак согласия — ее переполнял такой восторг, к которому примешивалось и чувство страха, что она была не в силах произнести хотя бы слово. Конечно, Гарри Чамберс, нынешний редактор «Дейли кроникл» был, как она слышала, горький пьяница, но никогда еще женщина не занимала пост редактора общенациональной ежедневки. Это невероятно, этого не может быть. Или может? Господи, конечно, нет. О работе в ежедневной газете она даже и мечтать не могла.

— Вас кто-нибудь ожидает внизу?

Лиз, смущенно улыбнувшись, кивнула головой: она же знала, что пока они здесь сидят, в отделе новостей Белинда следит по секундомеру, как долго продлится их беседа, о чем немедленно будет доложено Тони.

— Значит, у вас впереди две недели, леди. А после посмотрим, что из этого выйдет.

Ее мысли пришли в смятение. Хорошо, что в этот момент подошел дворецкий и стал разливать по чашечкам кофе, предоставляя ей возможность прийти в себя. Выпив кофе, Фергус отодвинул свой стул, давая понять, что обед подошел к концу, и они оба встали.

«Скажи же что-нибудь, ты, идиотка», — упрекала она себя. Наконец, избавившись от оцепенения, она произнесла: