Приключения 1989 - Василий Викторов

Сергей не стал распрягать псов. Кинул им по увесистой юколе. А сам нарубил кедрача, лег на кучу пахучих смоляных лап и поплыл, поплыл в дрёме куда-то.

«Интересно бы знать, сколько часов и верст отыграл у Иныла?» — раздумывал Сергеи. То, что это расстояние он прошел за меньший срок, сомнений не было. Вон какие они костры палили. Отдыхали, сколько требуется. Разве мог Иныл предположить, что красный уполномоченный отважится кинуться следом за ним — владыкой здешних мест?

Спал не очень долго. А проснулся освеженным. Быстро развел костер. Смолистый кедрач взялся дружно. И охапки пахучих лап, на которых спал, хватило, чтоб вскипятить полкотелка. Позавтракал куском юколы, сухарем и парой кружек крепчайшего чаю, поднял собак и двинулся в путь.

Высоко над ним сияла Полярная звезда, ковш Малой Медведицы медленно опрокидывался над ковшом Большой. Так и переливают они воду вечности, опрокидываясь друг над другом. И лишь Полярная звезда, последняя в Большой Медведице, висит недвижно, а они ходят вокруг неё.

Дымно сверкал Млечный Путь. Нарождался молоденький месяц. Его узкий серпик ещё не давал свету. Но вот потучнеет он и нальется, и ночами будет светло ехать.

Чтоб собачки поменьше выматывались, Сергей то и дело соскакивал с нарты и трусил, держась за баранту — нартовую дугу, толкал нарту на подъемах. На кормежке подкидывал вожаку и ещё двум-трем псам по две рыбины. Они работали на совесть, не подкорми — выдохнутся.

В общем-то, и собаки как следует не отдыхали, и сам он тоже. К концу третьего дня Воркунов уже с трудом боролся со сном. Он, наверно, немало отыграл у Иныла. Всё хотелось увидеть огонек в ночи, огонек иныловского костра. Пока ещё не видел. Но зола костра на ночевке каравана показалась Сергею теплой…

Он понял, что разрыв не так уж и велик. И теперь следует соблюдать осторожность. К каравану лучше всего подобраться с темноте, внезапно. Иначе шутки плохи Иныл знает, чем грозит эта встреча. И пойдет на всё, потому что терять ему тогда будет нечего.

Воркунов боялся, что нечаянно заснет. И упряжка привезет его, сонного, прямиком к Инылу.

При этой мысли Сергей испуганно вздрагивал, соскакивал с нарты и бежал рядом, от изнеможения валился на нарту. И опять к нему подкрадывался предательский сон. И он уже исколол ладони ножом до крови, чтобы боль не давала уснуть.

Но всё было напрасно. Даже крепчайший чай, от которого тошнило, перестал помогать. Видно, надо было останавливаться на отдых. Но ведь караван был, по всей вероятности, уже близко. Неужели он даст ему возможность оторваться?..

После полудня в воздухе стало темнеть. Северный край небосвода сделался лилово-темным. Зловещая темнота на глазах разрасталась, заполоняя небо. Шла пурга. Это было спасением.

Вот уже даль помутнела. Как-то по-особому, тревожно дохнул ветер. Солнце пропало. Повалил снег.

Сергей свернул в первую же низинку, чтобы устроиться на ночлег, пока не разыгралась пурга. Можно будет выспаться. Занесет его снегом вместе с собачками, самому черту в этой круговерти его не отыскать.

Да и караван заляжет. Так что дистанция сохранится.

Впервые за эти дни Сергей распряг собак. Кинул им корм. Свернувшись клубками, они в несколько минут стали неразличимыми на снегу.

Орудуя ножом, он прорезал дыру в твердо слежавшемся насте, выгреб зернистый снег. Устелил дно кедрачом. Привязав алыком вожака и намотав на руку этот алык, Сергей залез в берлогу. А пурга уже набирала силы. Со свистом неслись над землей летучие снега. В его тесной берлоге было тепло, покойно. И он тут же уснул.

Утихнет непогода. И он отдохнет. И тогда с новыми силами кинется за Инылом и настигнет его.

Он упивался этой погоней. Он готов был круглые сутки, без отдыха и сна, мчаться за караваном, на каждом перегоне сокращая расстояние.

А потом должен был последовать стремительный рывок — и Иныл у него в руках. Но что Иныл? Важно не дать уплыть пушнине. Она позарез нужна Республике. За этих котиков можно было бы приобрести машины, оборудование, товары и провиант.

Тогда и политрук Сосват, пожалуй, сменил бы гнев на милость. Комвзвода Воркунов сам же свою промашку поправил, в результате чего Республика ущерба не понесла. А за что тогда, спрашивается, наказывать?

А теперь…

Сергей уронил голову, бессильно опустились плечи.

Все эти годы смерть стояла в изголовье. И на этот раз задула свечу, что ж, он смирился — нельзя же всё время мимо и мимо.

А вот уплывает пушнина. Это тебе не гибель какого-то безвестного комвзвода. Тому же Сосвату могут как следует намылить шею, что уполномочил такого кадра. Мало ли, что тот прошел долгий путь и взводом командовал не хуже других, благодарность от Главкома имеет. Но одно дело, когда человек в массе и над ним командиры, а вокруг товарищи, которые не дадут в случае чего оступиться, и совсем другое, когда перед ним поставлена самостоятельная задача.

Сосват, в свою очередь, если только представить, что встреча могла состояться, непременно пригласил бы на проработку. А Сергей знает, каково это, даром, что Иван Ильич вроде человек понимающий и добрый. Стишки пописывает. Это ведь он в приказ об открытии действий экспедиционного отряда вставил насчет полярных граней Республики. Дескать, к весне нынешнего года мы донесем наш красный флаг до полярных граней Республики. Даже сердце щемило, до того это звучало красиво и величественно. Не просто дойти туда-то, тогда-то, таким-то образом провести бой, как пишутся обычно диспозиции командиров. Но — «донести наш красный флаг…».

«Ну и дает политрук, — восхищенно качали головой бойцы. — Это ж надо придумать… Башковитый…»

И любовно поглядывали на Сосвата.

Но куда только девалась его возвышенная душа, когда надо было проработать недопонимавшего политическую обстановку или просто провинившегося на почве быта бойца или командира. Тут Сосват тебя смешает с прахом, а потом из праха же возродит. И ты, возрожденный, уже ни в чем не сомневаешься, и тебе становится известно, как жить дальше.

Да, его, например, Сосват так пробрал, что он считал за честь, что оставляют уполномоченным в диком стойбище на берегу океана.

Дело было так. Воркунов ни сном ни духом не знал о том, что его решено оставить.

Командир отряда Чернов проводил совещание с командирами взводов, говорили о том, кому на этом перегоне идти впереди, проминать дорогу, вести разведку. Кто отряжается на помощь квартирьерам. Словом, обсуждались естественные, будничные дела отряда, шедшего по следам белых на Север.