Сын Авонара - Кэрол Берг

— А наши преследователи, мой господин? — взволнованно спросил Баглос, подстраивая свои короткие шажки к рыси Д'Нателя.

— Они отстали. Нагонят нас только к середине утра. «Ждут, — подумала я. — Они ждут, пока ты покажешь им Ворота». Зиды не знают дороги. Я дрожала, но не от пронизывающего ветра. Эти зиды не бездумные упрямые тупицы, готовые мчаться за нами, чтобы напасть и убить. Я вспомнила Монтевиаль, лес, Триглеви. Дом Ферранта. Они держались достаточно близко, чтобы преследовать, не дать уйти, подтолкнуть нас… пасти нас… до самого конца. Это гораздо опаснее. А мы не можем остановиться. Не теперь. Мы изучили каждую трещину, каждый булыжник на берегу озера в поисках прохода или лаза. Во время Освобождения в крепости жили сотни людей: женщины, дети, старики. И что бы с ними ни случилось, должны сохраниться какие-нибудь остатки того места, где они спали, укрывались от непогоды зимой, которая должна царить здесь большую часть года. Но во многих местах лед уходил прямо под воду, предательски маня за собой, или путь преграждали каменные завалы, оставшиеся от древних оползней, и нам приходилось карабкаться через них или ступать в ледяную воду. Мы наполовину обошли озеро, и все это время узкая полоска песка тянулась вдоль голых скал, мы так и не нашли ни одного разлома в камне.

Когда мы вернулись к тому месту, откуда начали путь, Д'Натель поднял камень и швырнул его в воду, нарушив серую рябь.

— Мы что-то упустили.

— Четыреста пятьдесят лет, — возразил Баглос. — Наверное, ничего не осталось.

— Нет, это здесь. Я уверен. Я бывал здесь раньше… — Голос Д'Нателя затих, словно он сомневался в том, что сказал. — Насколько я могу верить этой тупой башке, я появился на берегу этого озера. Именно отсюда я побежал, от страха, смятения и оттого, что было так холодно, мне казалось, я умру раньше, чем разум прояснится. Одежда погибла в кошмарной буре… тьма, молнии, огонь, крики… у меня в руке был только нож. Я не смел остановиться, — он вытягивал из себя слова, — и в какой-то момент, не с самого начала, как мы думали, а позже, уже внизу, за лугом с цветами, я понял, что меня преследуют слуги… Я не знал, что это такое… эта тень, которая хочет меня заполучить. Я знал, что, если меня схватят, я никогда не узнаю, что искал. — На его печальном лице читалась жажда ответа. — Я искал тебя.

Я очень хотела дать ему то, в чем он нуждался. Но я была обыкновенной, как часто напоминал мне Баглос.

— Давай снова посмотрим дневник. Как ты сказал, мы что-то упустили. — Я вынула хрупкий томик из кармана, стараясь укрыть его от яростного ветра. Баглос подошел ко мне, а Д'Натель привалился к валуну и уставился на озеро. На странице со схемой не было ничего нового, а следующая запись содержала длинное описание того, как Автор преодолевал трудности весеннего сева.

— Вернемся к загадкам, — предложила я. — Может быть, мы пропустили что-нибудь. — Мы с Баглосом вглядывались в страницу, освещенную серым светом, ища что-нибудь, написанное позже, после первоначального описания любимой игры маленькой девочки. Поздние записи были сделаны пером с широким кончиком. По-прежнему пять и заключительная фраза, сделанная этим же широким пером. Просто фраза, обличенная в форму загадки. Она никогда не казалась значительной. — Как это точно, Баглос? Он спрашивает, не чудо ли его дочь, но я не помню дословно. Дульсе прочитал:

— «Настанет день, когда люди будут выкрикивать имя нашего народа, и моя Лилит навечно останется в их памяти».

— «Выкрикивать имя нашего народа…» — Я посмотрела в глаза Д'Нателю. С едва заметной улыбкой он кивнул и подошел к краю озера.

Баглос взволнованно зашептал:

— И тогда имя дар'нети покажет нам Ворота?

— Нет. Не дар'нети… — Понял ли Д'Натель? Принц на миг замер, закрыл глаза, ветер раздувал светлые волосы и потрепанную одежду, которая не могла скрыть его сущности. Затем он широко раскинул руки и прокричал голосом, пророкотавшим в пустоте:

— Дж'Эттанн!

И когда его голос вернулся к нему вместе с холодным ветром, я ощутила такое облегчение, словно сами камни монументально выдохнули, получив приказ поведать давно хранимую тайну. Шепот и бормотание понеслись отовсюду, оставаясь на грани восприятия: негромкий смех, плачь, слова радости, любви, тоски и горя, удивление, — вились над нами, словно рои невидимых насекомых, шум, соседствующий с зимним молчанием. Но все возгласы изумления почтительно замолкли при виде Ворот, открывшихся в камне на другом берегу озера, отверстия не меньше пятидесяти шагов в ширину и высоту.

Не сговариваясь, мы повторили наш путь вокруг озера, не отводя глаз от невероятного зрелища, не думая о преследователях, об опасности, о чем-то, не касающемся этого чуда. Двойные колонны, поддерживающие массивную арку, были покрыты тончайшей резьбой: птицы, животные, цветы, — выполнены так искусно, что казалось, они живут в белом камне. Посреди прямоугольной арки был вписан изогнутый треугольник, на концах которого было изображено по цветку.

Принц первым шагнул в громадные двери. И это было правильно. Крепость была частью его королевства, она носила эмблему его рода. Мы с Баглосом шли следом. Внутри было темно, но принц прошептал «иллюдье», и на стенах вспыхнули факелы. У меня перехватило дыхание, когда огромная пещера ожила. Никогда в жизни я не видела столь прекрасного места.

Пещера была так велика, что мы не видели потолка. Казалось, целая гора доверху была выскоблена изнутри, отшлифованные каменные стены выставляли напоказ свои сокровища: турмалин, яшму, лазурит, — ни один художник не смог бы создать более величественных фресок. Жилы кварца сверкали в свете факелов, словно ограненные алмазы, широкая, ни на что не опирающаяся лестница вилась вверх в мерцающий воздух к нескольким уровням галерей с колоннадами, высеченными в стенах пещеры. Лестницу и галереи соединяли цепочки выгнутых мостов, таких изящных и ажурных, словно сплетенных волшебным пауком. Злой ветер над стальным озером остался позади, воздух внутри пещеры был свежим и приятно теплым.

Живое нетерпение было написано на лице принца, когда он вспомнил о своем задании.

— Я должен немного изучить место. Стену огня будет несложно найти.

— Я останусь на страже, мой господин, — ответил сосредоточенный дульсе, он вынул меч и встал у проема ворот. — Действуйте. — В своем порыве он казался маленьким и глупым.

Принц вежливо склонил голову.

— Благодарю тебя, дульсе. Тебе недолго придется стоять на страже. Если я не смогу справиться за час, все это окажется бессмысленным.

И, словно рожденный в пустыне ребенок, впервые попавший в сад, Д'Натель пошел. Я забыла об усталости, следуя за ним через анфиладу комнат, полных чудес: амфитеатр, темный потолок которого был выложен кусочками кварца, и в свете факелов казалось, что ты стоишь под звездным небом; огромная столовая, где на длинных столах не было ни пылинки, глиняные миски и аккуратно разложенные ложки ждали следующей трапезы; кухни с гигантскими очагами и трубами, уходящими в сердце горы. Мы исследовали мастерские, амбары, кладовые всех видов, комнаты для рукоделия, комнаты с картами, библиотеку с таким обилием высоких стеллажей с книгами и свитками, что винтовые лестницы с деревянными перилами уходили на высоту многих метров, — здесь было все для жизни нескольких сотен людей.