Неизданный Федор Сологуб - Маргарита Павлова

251

Видимо, от «приходить» — принежить, приласкать, пригреть.

252

Татьяна Семеновна Тютюнникова (Тетерникова) умерла в 1894 г.; до самой смерти неотлучно находилась при сыне, вела домашнее хозяйство.

Ольга Кузьминична Тетерникова (1865–1907), сестра писателя, жила в Вытегре лишь первые два года. Летом 1891 г. она уехала в Петербург, где поступила слушательницей на акушерские курсы, которые окончила в 1893 г. (см. ниже коммент. 42 [в файле — комментарий № 281 — прим. верст.]).

253

Этот дом (дом Игнатьева) до настоящего времени не сохранился.

254

Василий Маркович Логин — главный герой романа «Тяжелые сны», провинциальный учитель.

255

Роман «Тяжелые сны» был напечатан в № 7–12 «Северного вестника» за 1895 г.

256

Из первой главы романа (раздел 3).

257

Из первой главы романа (раздел 4).

258

Педагогический талант Ф. К. Тетерникова отмечали и другие его знакомые. Например, Н. И. Ахутин писал ему 28 января 1896 г.: «… Вы любите учительское дело. Вас любят ученики (а разве это мало значит?) и с удовольствием Вас посещают, как посещали Логина; Вы обладаете такими богатыми способностями, до которых другим далеко…» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. № 41. Л. 16).

259

То есть день коронования и день именин царя и царицы — праздничные дни в дореволюционной России.

260

Директором Вытегорской учительской семинарии был (с июля 1889 г.) Митрофан Егорович Маккавеев, с которым у Ф. К. Тетерникова нередко происходили столкновения. «Наш Митрофан», — иронически именует его Федор Кузьмич в письме к сестре от 12 декабря 1891 г. (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 36. Л. 21). В июле 1892 г. он подробно объяснил В. А. Латышеву причины, побудившие его отказаться от подписи под некоторыми актами и решениями Учительского Совета, внести возражения в экзаменационный протокол и пр. (неудовлетворенность ремонтных работ, проводимых М. Е. Маккавеевым, его грубость, некомпетентность). Приведем подробные выдержки из этих (сохранившихся лишь в черновом варианте) писем, великолепно характеризующие личность молодого учителя: его порядочность и честность, чувство собственного достоинства, педагогические принципы и т. п.

«Вы могли быть недовольны и тем, — пишет Тетерников в Петербург В. А. Латышеву 16 июля, — что я просил Вашего ходатайства в то время, как мог ожидать, что директ<ор> представит возражения против моего назначения. В этом я, конечно, виноват и прошу Вас простить мне эту неосторожность. <…> Но я не вижу никакой возможности признать себя виноватым в том, что здесь произошло. <…> Никаких дрязг и ссор ни с кем здесь я не заводил, в интригах не участвовал, никого против дир<ектора> не подстрекал, доносов не писал, жаловаться на дир<ектора> не ездил, всем его законным требованиям подчинялся, порученное мне дело исполнял, как умел, со всем усердием и строго сообразуясь с замечаниями и указаниями дир<ектора> (почти всегда дельными). На советах бесполезной оппозиции не делал, прений не затягивал, предъявлял свои возражения только в случаях совершенной необходимости, и тогда поддерживал их без запальчивости, но с достоинством и твердостью искреннего убеждения. Все те мои действия, которые могли быть истолкованы как признаки ссоры, были вынуждены необходимостью, не мелочной сварливостью, а заботою именно о деле, т. е. о том, чтобы всякое дело, в котором я участвую, было сделано, насколько это от меня зависит, с достаточною правильностью. Акта освидетельствования ремонтных работ я не подписал, потому что никакого освидетельствования не было, а было предложено подписать готовый акт, удостоверяющий работы, которые не были мне показаны. Этих работ я не видел не по своей вине: дир<ектор> не допускал член<ов> Совета даже полюбопытствовать о том, что за работы производятся; разводя сад, он на вопрос наставника о том, что это такое, ответил: „Это я делаю… Так… Кое-что“. Пусть работы произведены очень добросовестно, я этого не знаю и не могу этого утверждать. <…>Протоколов я не мог подписать, потому что они были составлены неверно. <…> То, что дир<ектор> оскорбил членов Сов<ета> упреком в нечестности, — разве мелочь? Это сказано по поводу того, что члены Сов<ета> иногда говорят в городе о дир<екторе>, порицая его. Но и сам дир<ектор> в беседах со знакомыми заявлял, что он подтянет учителей и т. д.

Вообще хозяйственная часть оставляет желать многих улучшений. Воспитанники, страдая в спальнях от холода, имели рваные одеяла, и дир<ектор> не хотел найти денег на покупку их, хотя члены Сов<ета> не раз указывали на необходимость этого. А на устройство сада (только для себя), на балкон при своей квартире и на ежегодную перемену обоев в своей кв<артире> у дир<ектора> находились казенные деньги. Библиотека не обновилась ни одной книгой (кроме некоторых журналов) за все 3 года директорства Мак<кавеева>, хотя библиотека очень бедна. <…> Артельное хозяйство воспит<анников> ведется небрежно и расточительно» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 30. Л. 46 об., 47, 47 об., 49, 49 об., 50).

Еще более резко отзывается Тетерников о деятельности М. Е. Маккавеева в письме от 25 июля. «Если я заморю в себе чувство чести, — пишет Федор Кузьмич В. А. Латышеву, — и позволю обращаться со мной недостойным образом, то такое же обращение я перенесу и на своих учеников. И на самом деле дурные привычки дир<ектора> не остаются без вредного влияния. Воспитав в себе азиатскую заносчивость, он и среди воспитанников сумел развить дух высокомерия по отношению к младшим. Воспитанникам 3-го кл<асса> он предоставил очень обширные права <…>. Деж<урные> восп<итанники> 3-го класса пользовались своим влиянием и позволяли себе грубо обращаться с мл<адшими> товарищами, особенно с теми из них, кто посмирнее или не освоился еще с семин<арскими> порядками, не успел или не сумел подделаться к старшим: кричали на них, толкали, били, драли за уши. <…> Бросавшаяся всем в глаза грубость дир<ектора> служила для них прекрасным примером. Я не думаю, что мелочно поступает тот, кто всеми средствами борется против этих явлений. Если расходившихся воспит<анников> не трудно было унять, то унять дир<ектора> оказывается труднее, но все же необходимо…» (Там же. Л. 38–40).

Фигура директора Маккавеева становилась подчас и мишенью сатирических стихов Федора Тетерникова, сохранившихся также лишь в форме черновых набросков. Таковы, например, четыре строки из стихотворения с датой «24 января 1891 г.»:

Неусыпный наш директор      Ввел отличный строй:Бдит над школой как алектор      Над ночною тьмой.

261

Над учебником геометрии Тетерников начал трудиться еще до приезда в Вытегру. «С большой благодарностью прочел я Ваши замечания на мою программу учебника геометрии», — писал он 7 июля 1888 г. В. А. Латышеву (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 30. Л. 10). К середине 1890 г. работа была в основном закончена, однако в печати она так и не появилась.

262

Ольга Николаевна Черносвитова (урожд. Чеботаревская; 1872–1943) — свояченица Федора Сологуба.

263

Видимо, имеется в виду учебник математики для промышленных училищ, который Ф. К. Тетерников готовил совместно с Н. В. Подвысоцким. В письме к сестре от 10 октября 1891 г. Федор Кузьмич сообщал: «Дела мои идут по-прежнему; теперь работаем вместе с Подвысоцким: я ему предложил писать вместе учебник для промышленных училищ, он согласился, и мы принялись за работу. Для вновь учреждаемых промышленных училищ нужны учебники, и министерство будет в течение нескольких лет выдавать ежегодно по 8 премий за лучшие учебники, представленные в ученый комитет <…>. Ближайший срок представления — 25 декабря. В такое короткое время одному трудно что-нибудь сделать — всего три месяца, а вдвоем, может быть, и успеем. <…> Подвысоцкий же человек трудолюбивый и, кажется, искусный преподаватель: ученики его очень довольны его уроками, находят, что он очень понятно все излагает; к тому же ему приходилось уже писать и печатать книги, так что он привык к такого рода работе. Одним словом, это такой товарищ, с которым не страшно работать: можно на него надеяться. Мы выбрали математику для средних технических училищ, разделили ее пополам, и каждый должен написать свою часть, а потом сообща все рассмотрим и исправим, что понадобится» (ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 2. № 36. Л. 14–15 об.). Ср. отзыв о Подвысоцком в письме И. И. Кикина к Сологубу в предисловии к нашей публикации (с. 264 наст. изд. [в файле — раздел «Федор Сологуб в Вытегре» /предисловие/ со слов /начало абзаца/ «Вероятно, более пристальный взгляд на некоторых сологубовских персонажей…» и далее — прим. верст.]).