Дети капитана Гранта - Жюль Верн

— Нет, мистер Джон, будем думать о тех, кто пожертвовал собой. Лорд Гленарван должен вернуться в Европу.

— Вы правы, мисс Мери, — ответил Джон Манглс, — это необходимо. Но необходимо также, чтобы английские власти знали о судьбе «Дункана». Не теряйте надежды. Я не брошу начатых поисков, и если нужно, то буду продолжать их один. Или я найду капитана Гранта, или погибну!

Джон Манглс брал на себя тяжелое обязательство. Мери приняла его и протянула руку молодому капитану, словно скрепляя договор. Джон обещал ей вечную преданность, а Мери ему — вечную благодарность.

В этот день окончательно решено было вернуться на родину. Порешили, не откладывая, выехать в Мельбурн. Наутро Джон Манглс пошел справиться, когда отплывет корабль на Мельбурн. Молодой капитан полагал, что между Иденом и столицей провинции Виктория существует регулярное сообщение.

Однако его ожидания не оправдались: суда в Мельбурн ходили редко. Три-четыре корабля, стоявших на якоре в порту, составляли весь местный торговый флот. И ни одно из них не шло ни в Мельбурн, ни в Сидней, ни в Пойнт-де-Галл. А между тем только в этих трех портах Гленарван мог надеяться найти суда, отплывающие в Англию.

Что оставалось делать? Ждать подходящего судна? Но можно было задержаться надолго, ибо в залив Туфолда суда заходят редко. Какое множество их проплывает в открытом море, не заходя в залив!

Поразмыслив и обсудив этот вопрос с товарищами, Гленарван решил ехать в Сидней сухопутным путем, как вдруг Паганель предложил проект, который никому не приходил в голову.

Географ независимо от Джона Манглса тоже побывал в заливе Туфолда и знал, что там не было судов, идущих на Мельбурн и Сидней. Но один бриг, стоявший на рейде, готовился к отплытию в Окленд, столицу И-ка-на-мауи, северного острова Новой Зеландии. Паганель предложил зафрахтовать этот бриг и плыть на нем в Окленд, откуда легко будет вернуться в Европу, ибо этот город связан с ней регулярными рейсами.

Предложение Паганеля заслужило серьезного внимания. К тому же Паганель, вопреки обыкновению, не приводил бесчисленных доводов в пользу своего предложения, а ограничился лишь тем, что изложил суть дела, и добавил, что переход займет дней пять-шесть. Действительно, от Австралии до Новой Зеландии расстояние не больше тысячи миль.

По странному совпадению Окленд находился как раз на той самой тридцать седьмой параллели, вдоль которой путешественники неотступно следовали от самых берегов Араукании. Несомненно, географ мог бы прибегнуть к этому выгодному для него доводу, даже не будучи обвинен в эгоизме, ибо это давало ему возможность попутно посетить берега Новой Зеландии. Однако Паганель не использовал это обстоятельство. Очевидно, он после двух неправильных толкований документа не хотел выдвигать третий вариант. Кроме того, о каком новом толковании могла идти речь, когда в документе определенно было сказано, что капитан Грант нашел убежище на континенте, а не на острове. А ведь Новая Зеландия — это всего лишь острова. Как бы там ни было, по этой ли причине или по иной, но, предлагая отправиться в Окленд, Паганель умолчал о том, что поездка в Окленд может быть связана с новыми поисками, а только обратил внимание на то, что между этим городом и Великобританией имеется регулярное сообщение, которое легко можно будет использовать.

Джон Манглс поддержал предложение Паганеля, полагая, что лучше плыть на этом судне, чем ждать неопределенно долгое время прихода в залив Туфолда другого судна. Но, раньше чем решиться на это, он считал нужным побывать на бриге, о котором говорил географ. Гленарван, майор, Паганель, Роберт и молодой капитан сели в лодку и в несколько взмахов весел подплыли к интересовавшему их судну, стоявшему на якоре в двух кабельтовых от берега.

Это был бриг вместимостью в двести пятьдесят тонн, носивший название «Макари». Он совершал рейсы между портами Австралии и Новой Зеландии. Капитан, или, точнее сказать, хозяин брига, принял посетителей довольно грубо. Они сразу поняли, что имеют дело с человеком невоспитанным, мало чем отличающимся от своих пяти матросов. Толстая красная физиономия, грубые руки, приплюснутый нос, вытекший глаз, отвисшая от тяжести трубки нижняя губа и зверский вид делали Билля Галлея мало приятным человеком. Но выбора не было, и для переезда в несколько дней с этим можно было примириться.

— Эй вы там, что вам здесь нужно? — крикнул Билль Галлей незнакомцам, всходившим на палубу его брига.

— Вы капитан? — спросил Джон Манглс.

— Я, — ответил Галлей. — Еще что?

— «Макари» идет с грузом в Окленд?

— Да. Еще что?

— С каким грузом?

— Со всем, что продается и покупается. Еще что?

— Когда он отчаливает?

— Завтра в полдень, с отливом. Еще что?

— Возьмете пассажиров?

— Смотря каких, и притом, если они будут согласны есть из общего матросского котла.

— У них будет своя провизия.

— Еще что?

— Еще что?

— Да. Сколько их?

— Девять, из них две дамы.

— У меня нет кают.

— Они удовольствуются предоставленной им рубкой.

— Еще что?

— Согласны? — спросил Джон Манглс, которого нисколько не смущали повадки и обращение капитана.

— Посмотрим, — пробурчал хозяин «Макари».

Билль Галлей прошелся раза два по палубе, топая грубыми, подбитыми гвоздями сапожищами, и вдруг, круто остановившись перед Джоном Манглсом, спросил:

— Сколько заплатите?

— А сколько вы хотите? — спросил Джон.

— Пятьдесят фунтов.

Гленарван кивнул головой, давая понять, что согласен.

— Ладно, — ответил Джон Манглс, — идет: пятьдесят фунтов.

— Только за проезд.

— Ладно.

— Еда особо.

— Особо.

— Уговорились. Еще что? — буркнул Галлей, протягивая руку.

— Что еще?

— Задаток.

— Вот половина цены — двадцать пять фунтов, — сказал Джон Манглс, вручая хозяину брига пересчитанные на его глазах деньги.

Галлей засунул их в карман, не найдя нужным поблагодарить.

— Завтра будьте на судне. До полудня. Приедете или нет, все равно снимаюсь с якоря.

— Приедем.

Закончив переговоры, Гленарван, майор, Роберт, Паганель и Джон Манглс покинули судно, причем Билль Галлей даже не соблаговолил прикоснуться к клеенчатой шляпе, покрывавшей его рыжие всклокоченные волосы.

— Ну и грубиян! — вырвалось у Джона Манглса.

— А мне он нравится, — отозвался Паганель. — Настоящий морской волк!

— Точнее, медведь, — возразил майор.

— Уверен, что этот медведь торговал некогда рабами, — прибавил Джон Манглс.