Дети капитана Гранта - Жюль Верн

Это было нарду, тайнобрачное растение, то самое, которое поддерживало жизнь Берка и Кинга в пустынях Центральной Австралии. Под его листьями, похожими на листья трилистника, росли сухие споры. Эти споры, размером в чечевицу, растерли между двумя камнями — получилось нечто вроде муки, из которой выпекли грубый хлеб, несколько утоливший голод путешественников. В этом месте нарду росло в изобилии, и Олбинет сделал такой большой запас его, что путешественники были обеспечены пропитанием на несколько дней.

На следующий день, 24 января, Мюльреди прошел часть пути пешком. Его рана совсем зарубцевалась. До города Делегита оставалось не более десяти миль, и к вечеру путешественники остановились на привал под сто сорок девятым градусом долготы, на самой границе провинции Новый Южный Уэльс.

Мелкий пронизывающий дождь лил несколько часов подряд, укрыться было негде, но, к счастью, Джон Манглс обнаружил заброшенную, ветхую хижину дровосеков. Пришлось довольствоваться этим жалким шалашом из ветвей и соломы. Вильсон хотел развести костер, чтобы испечь из нарду хлеб, и отправился собирать валявшийся кругом хворост, но разжечь костер не удалось, ибо значительное содержание квасцовых веществ в дереве не давало ему гореть. Это было то самое «несгораемое дерево», о котором упоминал Паганель, перечисляя удивительные явления, встречающиеся в Австралии.

Пришлось отказаться от огня, а следовательно, и от хлеба и лечь спать в сырой одежде. А прятавшиеся в верхушках деревьев птицы-пересмешники, казалось, издевались над несчастными путешественниками.

Однако страдания маленького отряда приближались к концу. И пора было. Молодые женщины делали героические усилия, но их силы истощались, они не шли, а еле тащились.

На следующий день выступили на рассвете. В одиннадцать часов утра показался Делегит, главный городок графства Уэлслей, находящийся в пятидесяти милях от залива Туфолда. В Делегите быстро разрешили вопрос о средствах дальнейшего передвижения. Гленарван, чувствуя себя так близко от берега океана, воспрянул духом. Быть может, «Дункан» действительно задержался и они опередят приход яхты! Через сутки они уже доберутся до залива Туфолда.

В полдень, после плотной трапезы, путешественники уселись в почтовую карету, и пять сильных лошадей умчали их из Делегита. Дорога содержалась в исправности, кучер и форейторы, предвидя щедрые чаевые, гнали лошадей во весь опор, молниеносно перепрягая их на почтовых станциях, расположенных через каждые десять миль. Казалось, нетерпение, пожиравшее Гленарвана, передалось и им.

Весь день и всю ночь неслись таким аллюром, делая по шести миль в час. На следующий день, на рассвете, глухой рокот волн возвестил о близости Индийского океана. Надо было обогнуть залив, чтобы доехать до тридцать седьмой параллели, места, где Том Остин должен был ждать путешественников.

Когда перед ними развернулся океан, то все взоры устремились вдаль, ища «Дункан»: может быть, чудом спасенная яхта дрейфует невдалеке от берега, как месяц тому назад дрейфовала у мыса Корриентес, близ аргентинских берегов!

Но на море ничего не было видно. Лишь вода и небо сливались на горизонте. Ни один парус не оживлял беспредельного простора океана. Оставалась еще одна надежда: быть может, Том Остин решил бросить якорь в самом заливе Туфолда, так как море было неспокойно и лавировать у открытых берегов было небезопасно.

— В Идеи! — приказал Гленарван.

Почтовая карета тотчас же свернула направо и понеслась по дороге, проложенной вдоль берега, к маленькому городку Идеи, отстоявшему в пяти милях от этого места.

Кучер остановил лошадей вблизи маяка, который указывал на вход в порт. На рейде стояло на якоре несколько судов, но ни на одном не развевался флаг Малькольма.

Гленарван, Джон Манглс и Паганель, выпрыгнув из почтовой кареты, побежали на таможню. Они расспросили служащих и просмотрели списки судов, прибывавших в порт за последние дни.

Оказалось, что ни одно судно не входило в порт за истекшие семь дней.

— А может быть, «Дункан» еще не вышел из Мельбурна? — воскликнул Гленарван, цепляясь за последнюю надежду. — Может быть, мы опередили его?

Джон Манглс покачал головой. Капитан знал Тома Остина. Его помощник не мог на десять дней задержать выполнение приказа.

— Я хочу знать, как обстоит дело, — промолвил Гленарван. — Лучше горькая истина, чем неизвестность.

Через четверть часа начальнику порта в Мельбурне была послана телеграмма.

Затем они направились в гостиницу «Виктория».

В два часа пополудни Гленарвану была вручена ответная телеграмма следующего содержания:

«Лорду Гленарвану, Идеи, залив Туфолда. «Дункан» ушел в море 18-го текущего месяца в неизвестном направлении.

Телеграмма выпала из рук Гленарвана.

Никаким сомнениям не было места! Честная шотландская яхта попала в руки Бена Джойса и стала пиратским судном!

Так закончился переход через Австралию, начавшийся при столь благоприятных условиях. Следы капитана Гранта и его спутников, казалось, были теперь безвозвратно утеряны. Эта неудача стоила жизни всему экипажу «Дункана». Гленарван потерпел поражение, и этого отважного человека, которого в пампе не заставили отступить ополчившиеся на него стихии, здесь, в Австралии, победила человеческая подлость.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава первая. «МАКАРИ»

Если когда-либо у тех, кто разыскивал капитана Гранта, должна была пропасть надежда найти его, то это именно теперь, когда они утратили одновременно все. Куда снаряжать новую экспедицию? Как организовать исследование новых стран? Ведь «Дункан» больше не существовал, и немедленное возвращение на родину было тоже невозможно. Итак, предприятие великодушных шотландцев не удалось. Неудача! Печальное слово, но в душе мужественного человека оно не находит отклика. И все же Гленарван должен был признать, что не в силах осуществить взятое на себя дело.

При этих тяжелых обстоятельствах Мери Грант имела мужество больше не упоминать имени своего отца. Она утаивала от всех свои душевные муки, думая о несчастной участи экипажа «Дункана». Горе дочери стушевалось перед чувством друга, и она утешала Элен, некогда утешавшую ее. Мери первая заговорила о возвращении в Шотландию. Джон Манглс, видя ее столь мужественной, столь покорной судьбе, восхищался ею. Однажды он заговорил было о дальнейших поисках капитана Гранта, но Мери остановила его взглядом и позже сказала: