Вера Падших - Терри Гудкайнд

– Конечно, нет, Мать-Исповедница.

– Да что с тобой такое?! Ты что, не понимаешь, что, сражаясь с нами против Ордена, ты будешь защищать и свою родину тоже?

Гарольд облизнул губы.

– Мать-Исповедница, все, что вы говорите, скорее всего верно. Но также и не имеет значения. Я – командующий галеанской армией. Вся моя жизнь – это служение народу Галеи и сюзерену – сперва матери с отцом, затем сестре. С детских лет, еще когда я сидел на коленях отца, меня учили в первую очередь защищать Галею.

Кэлен потребовалось сделать огромное усилие, чтобы говорить спокойно:

– Гарольд, совершенно очевидно, что Цирилла все еще больна. Если ты действительно хочешь защитить свой народ, то должен понять, что то, что вы с Цириллой делаете, – не тот путь.

– Мать-Исповедница, моей королевой на меня возложена обязанность защищать народ Галеи. Я знаю свой долг.

– Долг? – Кэлен провела рукой по лицу. – Гарольд, ты не можешь слепо следовать капризу этой женщины. Дорогу к жизни и свободе можно обрести лишь с помощью разума. Может, она и твоя королева, но руководствоваться ты должен лишь доводами разума. Отказываться воспользоваться разумом, не желать думать – это интеллектуальная анархия.

Он поглядел на нее, как на неразумного ребенка, не понимающего, что такое взрослая ответственность.

– Она моя королева. Королева предана своему народу.

Кэлен побарабанила пальцами по столу.

– То, кем Цирилла на данный момент является, целиком и полностью зависит от тех призраков, что все еще преследуют ее. Она принесет беду вашему народу. А ты поможешь ей привести ваш народ к гибели, потому что ты желаешь, чтобы реальностью было то, что таковой не является. Ты видишь Цириллу такой, какой она была прежде, а не такой, какая она теперь.

– Мать-Исповедница, – пожал плечами принц, – я могу понять, почему вы думаете то, что думаете, но это ничего не меняет. Я обязан выполнить приказ моей королевы.

Облокотившись на стол, Кэлен спрятала лицо в ладони – ее просто трясло от всего этого бреда. Наконец она подняла голову и посмотрела брату в глаза.

– Гарольд, Галея – часть Д'Харианской империи. У Галеи есть королева только милостью империи. Цирилла, будь она хоть трижды королевой, даже если и не признает правление Д'Харианской империи, по-прежнему – как и всегда – подчиняется Матери-Исповеднице Срединных Земель. Как Мать-Исповедница и правительница Д'Харианской империи в отсутствие магистра Рала я официально отменяю эту милость. Отныне Цирилла лишается власти и права решать. С этого момента она больше не королева чего бы то ни было и уж тем более Галеи. Приказываю тебе вернуться в Эбиниссию, арестовать Цириллу ради ее же собственной безопасности, выпустить Джебру и вернуться сюда вместе с провидицей и всеми вооруженными силами Галеи, кроме городской гвардии.

– Мать-Исповедница, мне очень жаль, но моя королева приказала…

– Довольно! – хлопнула Кэлен ладонью по столу.

Принц замолчал, а Кэлен медленно встала. Опершись руками на стол, она наклонилась к нему.

– Как Мать-Исповедница я повелеваю тебе немедленно исполнить мои приказания. Это не обсуждается. Больше ничего я слышать не желаю.

В комнате повисла гнетущая тишина. Все присутствующие невозмутимо ждали, что будет дальше.

Гарольд наконец заговорил тоном, сильно напомнившим Кэлен отца.

– Я сознаю, что для вас, возможно, это полная бессмыслица, Мать-Исповедница, но я вынужден предпочесть мой долг перед моим народом долгу перед вами. Цирилла моя сестра. Король Вайборн всегда учил меня, как следует командовать армией. Офицер обязан подчиняться своей королеве. Моим людям здесь приказано – и это приказ их королевы – немедленно возвращаться, чтобы защищать Галею. Я человек, честью своей обязанный защищать Галею, как мне приказывает моя королева.

– Ты надутый осел! Да как ты смеешь говорить мне о чести?! Вы с сестрицей готовы пожертвовать жизнью невинных людей ради извращенного понятия чести. Честь – это понимание реальной ситуации, а не слепое подчинение тому, что тебе хотелось бы считать реальностью. Нет у тебя чести, Гарольд.

Кэлен опустилась на стул и уставилась на горевший в очаге огонь.

– Я отдала тебе приказ. Ты отказываешься подчиняться?

– Я вынужден отказаться, Мать-Исповедница. Позвольте лишь сказать, что в этом нет злого умысла.

– Гарольд, – ровным тоном проговорила она, не глядя на него, – то, что ты делаешь, – измена.

– Я понимаю, что вы можете воспринимать это так, Мать-Исповедница.

– О, я и воспринимаю. Еще как. Это измена твоему народу, измена Срединным Землям, измена нашему Д'Харианскому союзу против Имперского Ордена, измена Матери-Исповеднице. И что, по-твоему, я должна с этим делать?

– Я бы предположил, раз ваши чувства так сильны, Мать-Исповедница, что вы приказали бы меня казнить.

– Если тебе хватает мозгов понять это, – поглядела она на него, – то какая тебе польза подчиняться приказам сумасшедшей? Это лишь обречет тебя на смерть, и тогда ты не сможешь выполнить приказ твоей королевы. Настаивая на своем, ты лишишь свой народ твоей помощи, той самой, которую ты провозглашаешь своей наипервейшей обязанностью. Почему бы тебе просто не сделать то, что нужно и правильно, и не помочь нам защитить твой народ? По правде говоря, пока что своим поведением ты лишь продемонстрировал полное отсутствие здравого смысла, не говоря уже о чести.

Он посмотрел на нее горящими от ярости глазами. Костяшки пальцев побелели.

– Теперь вам придется меня услышать, Мать-Исповедница. Если я буду руководствоваться своей честью – пусть это и будет стоить мне жизни, – то этим лишь почту мою семью, мою сестру, мою королеву и мою родину. Родину, созданную и укрепленную моим отцом, королем Вайборном, и моей матерью, королевой Бернардиной. Когда я был ребенком, моего отца, моего государя, отняли у моей матери, моей семьи, моей родины Галеи. Отняли волшебной властью Исповедниц – ради эгоистичного желания заполучить мужа для твоей матери, ради ее эгоистичного желания родить от сильного мужчины ребенка – тебя. А теперь ты, Мать-Исповедница – плод этой кражи любимого нами человека, отнятого у нас, когда я был ребенком, – ты хочешь отнять меня у моей сестры? А ее отнять у нашей страны? Последняя обязанность, возложенная на меня отцом, прежде чем твоя мать отняла его у нас и уничтожила как личность лишь потому, что он был хорошим и она возжелала его, – это что я должен всегда с честью выполнять свой долг в отношении моей сестры и моей родины. И я выполню последний возложенный на меня отцом долг во что бы то ни стало, даже если ты и считаешь это безумием.

Кэлен в полном изумлении взирала на него.