Вера Падших - Терри Гудкайнд

И тогда я заявил ему, что в таком случае дезертирую из галеанской армии и остаюсь с вами. Я думал, что он прикажет меня казнить за такие слова, но тогда ему пришлось бы казнить всю тысячу, потому что остальные считают так же, как я. Очень многие вышли вперед и высказали это ему прямо в лицо. Тогда он скис и позволил нам приехать сюда вместе с ним. Надеюсь, вы на нас не сердитесь, Мать-Исповедница?

В этот момент Кэлен никак не могла заставить себя выступать в роли Матери-Исповедницы. Она крепко обняла молодого офицера.

– Спасибо тебе, Брэдли.

Обхватив его за плечи, она улыбнулась:

– Ты думал головой. Разве можно на это сердиться.

– Когда-то вы сказали нам, что мы – барсуки, пытающиеся проглотить целого лося. И сдается мне, что сейчас вы хотите сделать то же самое. Если и существует барсук, способный заглотить лося целиком, то это вы, Мать-Исповедница. Но мне кажется, мы не позволим вам проделать это без нашей помощи.

Они повернулись и увидели генерала Мейфферта во главе группы солдат. Они выносили из избушки тело принца Гарольда.

– Я так и думал, что это плохо кончится, – заметил молодой капитан. – С тех пор как с Цириллой все это приключилось, принц Гарольд был сам не свой. Я всегда любил этого человека. И мне было больно оставлять его. Но он попросту совсем перестал соображать.

Кэлен ласково держала руку на плече юноши, пока они наблюдали, как уносят тело.

– Мне очень жаль, Брэдли. Как и ты, я всегда была о нем высокого мнения. Мне думается, он так долго видел, как страдает его сестра и королева, что это просто сломило его. Постарайся сохранить о нем хорошие воспоминания.

– Конечно, Мать-Исповедница.

– Мне нужно, чтобы один из ваших людей доставил послание Цирилле, – сменила тему Кэлен. – Я собиралась отослать его с Гарольдом, но теперь нам понадобится гонец.

– Я об этом позабочусь, Мать-Исповедница.

Кэлен только сейчас поняла, что вообще-то очень холодно, а она даже не взяла плаща. Когда капитан отбыл – ему предстояло разместить своих людей и назначить гонца, – Кэлен вернулась в избушку.

Кара подкладывала в огонь поленья. Верна с Эди ушли. Уоррен искал какую-то карту – в углу, в корзине с картами и диаграммами.

Он было направился к выходу, но Кэлен ухватила его за руку. Она заглянула волшебнику в глаза, зная, что эти синие глаза куда старше, чем кажутся. Ричард неустанно повторял, что Уоррен – один из умнейших людей, что ему доводилось встречать. Помимо этого, говорили, что настоящий талант Уоррена – это прорицания.

– Уоррен, скажи, мы все погибнем в этой безумной войне?

Его лицо осветила застенчивая, но лукавая улыбка.

– А мне казалось, ты не веришь пророчествам, Кэлен.

Она выпустила его руку.

– Пожалуй, нет. Забудь.

Кара вышла следом за Уорреном – она направилась на поиски дров. Кэлен устроилась поближе к огню и уставилась на статуэтку «Сильная духом», стоявшую на каминной доске. Зедд успокаивающе положил руку ей на плечо.

– То, что ты сказал Гарольду о том, что нужно думать головой, пользоваться своим умом, было очень мудро, Кэлен. Ты была права.

Ее пальцы коснулись гладкой, вырезанной из ореха статуэтки.

– Это то, что сказал Ричард, когда рассказывал мне, как наконец пришел к пониманию того, что должен делать. Он сказал, что единственная власть, которой он может подчиняться, это власть разума.

– Ричард это сказал? Именно эти вот слова?

Кэлен кивнула, не отрывая взгляда от статуэтки.

– Он сказал, что первый закон разума гласит: что существует, то существует, что есть, то есть, и что на этом нерушимом железном принципе основывается всякое знание. Он сказал, что это основа, откуда произрастает жизнь. Он сказал, что мышление означает выбор, а желания и чаяния не есть факт и не являются способом познания. По-моему, этот пункт Гарольд блистательно подтвердил. Ричард сказал, что разум – это наш единственный способ понимания реальности, наш основной инструмент выживания. Мы можем и не затруднять себя думаньем, отказаться от данного нам разума, но не в нашей власти избежать падения в ту пропасть, которую мы отказываемся видеть.

Прислушиваясь к потрескиванию огня, Кэлен блуждала взглядом по статуэтке, что Ричард для нее вырезал. Не дождавшись от Зедда комментариев, она оглянулась на него. Старый волшебник смотрел в огонь, по его щеке катилась слеза.

– Зедд, что стряслось?

– Мальчик сам до этого дошел. – В голосе старика звучали одновременно одиночество и гордость. – Он понимает это… и совершенно правильно толкует. Он даже сам сформулировал его и применил.

– Дошел до чего?

– До самого основного правила, Шестого Правила Волшебника. Единственная власть, которой ты можешь подчиняться, это власть разума.

В его ореховых глазах отражался огонь очага.

– Шестое Правило – это ось, вокруг которой вращаются все остальные правила. Это не только самое важное из них, но и самое простое. И тем не менее именно его чаще всего нарушают или игнорируют, и именно оно – наиболее презираемое. Но им необходимо овладеть, невзирая на извечное возмущение бесчисленных глупцов.

Ничтожность, несправедливость и саморазрушение поджидают тех, кто его игнорирует, ибо полуправда гибельна даже для верных учеников, глубоко верующих и бескорыстных последователей.

Вера и чувства – ласковая основа зла. В отличие от разума вера и чувства не устанавливают границ для любого заблуждения, любого чаяния. Это – сильный яд, дающий одурманивающую иллюзию морального права на любое преступление.

Вера и чувства – это тьма в сравнении со светочем разума.

Разум – это квинтэссенция истины. И полностью понять и оценить жизнь можно только с помощью разума, подчиняясь лишь его власти. И отказываясь от власти разума, отторгая самостоятельное мышление, человек обрекает себя на смерть.

К утру следующего дня ушла примерно половина галеанской армии, подчиняясь приказу своей королевы и принца Гарольда. Оставшиеся, как капитан Райан и его молодые солдаты, предпочли сохранить верность Д'Харианской империи.

Лейтенант Лейден – бывший генерал – и все кельтонское войско тоже к утру отбыло в Кельтон. Лейден оставил Кэлен письмо, где написал, что, учитывая решение Галеи порвать с Д'Харианской империей, он вынужден вернуться домой, чтобы защищать Кельтон, поскольку, вне всякого сомнения, эгоистичные действия галеанцев приведут к тому, что Имперский Орден наверняка доберется до долины реки Керн и будет угрожать Кельтону. Он также высказал надежду, что Мать-Исповедница, безусловно, осознает, насколько велика угроза Кельтону, и понимает, что он вовсе не дезертирует и не бросает ее и Д'Харианскую империю, а всего лишь стремится защитить свой народ.