Легенды Умирающей Земли - Джек Холбрук Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Неважно! – вмешался Ильдефонс. – Целый пункт – немалое вознаграждение, и ты его заслужишь, добросовестно и безукоризненно.
– Скажем так: если мы успешно завершим расследование, тебе не на что будет жаловаться, – прибавил Риальто. – Учитывай, однако, что в отсутствие успеха я ничего не могу гарантировать!
– Хорошо. Но придется растворить «стаз». Поток времени несет меня, как ветер – парусную лодку.
– Последнее замечание! – поднял указательный палец Ильдефонс. – Время не ждет! Для тебя секунда мало отличается от столетия; мы гораздо чувствительнее в этом отношении. Не медли!
– Постойте! – спохватился Риальто. – Нужно спрятать пробирки с пылью. У Хуртианца орлиное зрение: он обязательно заинтересуется, почему на столе появилась пробирка с его именем на ярлыке. Спрячем пробирки на полке под пюпитром… Вот так! Ильдефонс, не забудьте, что собрание нужно будет немедленно распустить.
– Разумеется! Вы готовы?
– Не совсем! Осталось сделать еще одну вещь. – Риальто вынул из-за пазухи оцепеневшего Вермулиана глоссоларий, присвоенный Лунатиком в Фалу́, после чего Ильдефонс и Риальто, работая вместе и посмеиваясь, как задумавшие неприличную проказу школьники, сотворили поддельный глоссоларий, изменив лексикон таким образом, чтобы перевод звучал как нелепая мешанина оскорблений, ругательств и глупых шуток. Поддельный глоссоларий был размещен за пазухой Вермулиана. – Вот теперь я готов! – заявил Риальто.
Ильдефонс отменил заклятие, и совещание чародеев продолжилось так, словно не прерывалось.
В воздухе еще звучало окончание фразы Хаш-Монкура:
– …учитывая мое обязательство, рассмотреть предложение Вермулиана в первую очередь.
Риальто вскочил:
– Предлагаю распустить собрание до окончания расследования Хаш-Монкура. После этого мы сможем принимать решения на основе достоверной информации.
Вермулиан крякнул, собираясь возразить, но Ильдефонс тут же объявил:
– Вермулиан поддержал предложение. Все за? Не вижу никого, кто голосовал бы против. Предложение принято – совещание закрыто и распущено до тех пор, пока Хаш-Монкур не сообщит о результатах расследования. А мне давно пора отдохнуть – пора гасить свет. Желаю всем спокойной ночи!
Мрачно поглядывая на Риальто, чародеи удалились из Бумергарта и разлетелись по домам.
8
Ильдефонс и Риальто перешли в небольшой кабинет. Ильдефонс установил двойное количество детекторов проникновения, после чего в течение некоторого времени оба молча сидели, попивая вино и положив ноги на скамью, поближе к пылающему камину.
– Кошмарная история! – сказал наконец Ильдефонс. – У нее какой-то зловещий привкус, отдающий происками архивёльта! Будем надеяться, что в ваших пробирках – или в показаниях Сарсема – найдутся какие-то улики. Если нет, у нас не будет никаких оснований для дальнейших мер.
Риальто схватился за ручки кресла:
– Так что же, изучим содержимое пробирок? Или вы предпочитаете отдохнуть?
Ильдефонс заставил себя подняться на ноги:
– Мне незнакома усталость! В лабораторию! Испытаем каждую частицу пыли (сверху и снизу, сзади и спереди), пока не выпытаем из нее всю подноготную! А затем Сарсем забьет последний гвоздь в гроб виновника всей этой трагедии!
Они направились в лабораторию.
– Итак! – воскликнул Ильдефонс. – Давайте-ка взглянем на ваши знаменитые пробирки! – Встряхнув содержимое нескольких пробирок, он заметил: – Не вижу, как можно извлечь из этого мусора какие-нибудь полезные сведения.
– Посмотрим, посмотрим! – откликнулся Риальто. – Нам потребуются ваш лучший увеличительный пантавист, а также последнее издание каталога «Характеристики пылевых и прочих микрочастиц последних эонов».
– Я упредил ваши пожелания, – усмехнулся Ильдефонс. – Все это под рукой. Кроме того, я прикажу принести классификатор, чтобы упростить вашу работу.
– Превосходно!
Анализ производился быстро и эффективно. Поочередно опорожняя пробирки, два чародея изучали, идентифицировали, сортировали и классифицировали их содержимое. Работа закончилась, когда Солнце уже давно взошло, и уставшие Ильдефонс и Риальто вышли на террасу, чтобы передохнуть и закусить.
По мнению Ильдефонса, им не удалось выявить почти никаких существенных свидетельств, и он находился в подавленном настроении. Помолчав, он сказал:
– Нам приходится иметь дело в основном со множеством неопределенностей. Мы ничего не доказали и ни с кого не сняли подозрения. Частиц из категории «экстраординарных» слишком много – в частности, пылевых частиц, относящихся к Вермулиану, Хуртианцу, Хаш-Монкуру, Нежнейшему Лоло и Бизанту. Кроме того, «экстраординарными» могут быть «ординарные» с конкретными особенностями, тогда как «ординарные» могут быть связаны с тайными происками, не поддающимися регистрации с помощью наших приборов.
Риальто кивнул:
– Ваши заключения совершенно справедливы! Тем не менее я не разделяю ваш пессимизм. Каждая «экстраординарная» частица рассказывает свою историю – за исключением одного случая.
– Ага! Вы ссылаетесь на Вермулиана – пыль с его сапог непохожа ни на какую другую по форме частиц, их цвету и сложности их структуры, а также не соответствует ни одному описанию в каталоге.
Риальто с улыбкой покачал головой:
– Нет, я не имею в виду Вермулиана. В его случае мы очевидно анализировали пыль из сновидений, загрязнившую его сапоги во время посещения того или иного воображаемого ландшафта. Вполне понятно, что каталоги не содержат определенных сведений о воображаемой пыли. Особые частицы на сапогах Хуртианца – медицинский порошок, облегчающий симптомы грибковой инфекции пальцев ног; их можно с уверенностью отнести к категории «ординарных». Пыль на сапогах Бизанта – главным образом остатки фосфатных остеофитов, что очевидно соответствует интересующей его области магии, в которой составители каталогов не разбираются. В том, что касается поразительных многоцветных частиц с сапог Нежнейшего Лоло, я припоминаю, что, участвуя в последней «Шараде безумств», он украсил свою обувь изображениями лиц двух гротескных персонажей.
Ильдефонс с удивлением взглянул на собеседника:
– Зачем, во имя всего извращенного и абсурдного, ему это понадобилось?
– Насколько я понимаю, для того, чтобы Нежнейший Лоло успешно исполнял порученную ему роль в карнавальной процессии: он должен был лежать на спине, дрыгая высоко поднятыми ногами и в то же время произнося диалог двумя голосами – фальцетом и басом. На его сапогах, естественно, остались частицы пигментов, в связи с чем я вынужден их отнести – по меньшей мере в том смысле, какой мы придаем этому термину в рамках нашего расследования, – к категории «ординарных».
– А что нашлось на сапогах Хаш-Монкура?
– Пыль на его сапогах, будучи «экстраординарной», может быть или не быть искомой уликой. Чтобы внести окончательную ясность в этот вопрос, мы нуждаемся в дополнительной информации. А именно – следует узнать, увлекается ли Хаш-Монкур спелеологией, посещая пещеры и подземные пустоты?
Ильдефонс дернул себя за бороду:
– Насколько мне известно, ничего такого за ним не водится, но это еще ничего не значит. Например, только на прошлой неделе я узнал, что Захулик-Хунтце, оказывается, – Старейшина Ступицы, контролирующий собственную частную бесконечность.
– Странно – и весьма любопытно! Но вернемся к Хаш-Монкуру. На его сапогах осталось большое количество особенной пыли – она встречается лишь в нескольких подземных пещерных комплексах нашей планеты.
– Ха!
