Титановый бардак - Квинтус Номен

же, Петр Ионович, подтверди, самолет товарища Лукьяновой много, в разы надежнее того, что она решила передать буржуям. Среди прочего в нем установлена какая-то хитрая трансмиссия, позволяющая крутить оба пропеллера от одного мотора, так что если в полете один мотор сломается, то самолет не то что не упадет, но даже полёт куда надо продолжит. Так?

— Пока так, — подтвердила Ира, — но когда мы закончим ремоторизацию машины, там будут скорее всего другие системы безопасности.

— Хорошо, мы вас поняли. Поднятые вами проблемы еще нужно обдумать, но насчет двадцать первого завода — он с сегодняшнего дня ваш. Когда будете там, передайте генералу Мерлину…

— Полковнику Мерлину.

— Директору двадцать первого завода генерал-майору Мерлину, что мы ждем, что завод сможет выпустить до лета пять сотен самолетов И-180. Я знаю, он и без того сделает все возможное, но сообщить ему о наших… ожиданиях стоит. А его имя в Георгиевском зале… я приглашу его в Москву на выходные, пусть своими глазами увидит. Думаю, на сегодня совещание мы закончим и вплотную займемся работой. Работы у нас много…

Работы было на самом деле чуть больше чем дофига. Валентин мотался между тремя новыми заводами сразу, где налаживались новые станки, предназначенные для производства артиллерийских снарядов. Сам он никаким «спецом по снарядам» не был, но именно его станки, изготавливающие короткие «трубы» корпусов, позволили довести суточную производительность одной линии до двух тысяч изделий в сутки. А линий было много: на заводе в Барнауле их было поставлено двенадцать, в Славгороде — десять, еще десять уже было запущено Бийске, но директор Бийского завода прошлым летом умудрился выстроить еще один цех, в котором можно было поставить еще шесть линий.

Василий в свое время с Валентином по поводу «новой технологии производства снарядов» очень долго спорил, и, хотя Валя с ним не соглашался, свое решение «продавил», попросту сделав десяток снарядов на экспериментальном заводе в Боровичах, а теперь он чуть ли не половину марта провел с Лаврентием Павловичем — объясняя начальству почему эту технологию нельзя пока внедрить на всех заводах данного профиля:

— Это только на первый взгляд кажется, что сварка трением — такая простая операция. Я уже не говорю, что на большинстве современных токарных станках просто нет нужной передачи, обеспечивающей требуемую скорость вращения…

— Насколько мне известно, замена шестерен не является сложной операцией, ее могут выполнить рабочие даже непосредственно в цехе.

— Я и говорю, что это лишь незначительный, хотя и негативный фактор. Основная причине в невозможности использования серийных станков — это недостаточная мощность электромоторов. И поэтому, хотя деталь и будет выглядеть сваренной, сварной шов получится дефектным, его прочности не хватит — и снаряд вместо того, чтобы разлететься на осколки, просто выплюнет струю раскаленного газа через оторвавшееся дно. Шуму много, толку мало. К тому же использование сварных труб для изготовления корпуса снаряда без дополнительной обработки заготовки — это гарантия получения откровенного брака. Управление, безусловно, со временем все необходимые станки и для существующих заводов изготовит, но именно что «со временем». И мы не видим смысла это оборудование на серийные заводы ставить до того, как будут полностью укомплектованы заводы строящиеся: ведь сейчас эти заводы хоть и не лучшим образом, но продукцию выдают, а для внедрения нового оборудования там придется старое демонтировать, провести перепланировку цехов, что тоже времени займет немало, а потом еще и какое-то время рабочих переобучать. Новые же заводы изначально спроектированы под эти станки, и рабочие заранее обучены…

— Но ваши новые заводы строятся в трех с лишним тысячах километров от Москвы. А это минимум трое суток, потребное для доставки их продукции…

— У нас под Кемерово работает завод промышленной взрывчатки, а ее далеко возить саму по себе довольно опасно. Что же до металла, то готовую продукцию возить даже выгоднее, чем голые слитки: вся стружка остается на месте. Ну и, наконец, до Алтая германская авиация точно не доберется и страна не окажется без снарядов.

— Но сталь можно и из Кривого Рога брать…

— Я не удивлюсь, если в случае войны германцы Кривой Рог захватят.

— Вы не верите в силу Красной армии?

— Я просто обязан считать советских генералов тупыми дебилами: на войне произойти может всякое, но я должен обеспечить производство независимо от превратностей судьбы. Хотя бы для того, чтобы генералы, дебилами на самом деле не являющиеся, не просрали свои битвы из-за нехватки боеприпасов.

— Забавное рассуждение… но верное. Я с такой точки зрения вопрос как-то не рассматривал. Тогда еще один вопрос: когда ваши новые заводы начнут выпускать продукцию?

— Уже выпускают, но пока понемногу. Валентин надеется, что в началу лета заработают на полную можность, а Оля считает, что где-то в середине июля только: все же на такие производства народ с улицы, тем более улицы деревенской, не возьмешь, а Боровичские училища специально для них выпустит примерно пятнадцать тысяч молодых рабочих в конце мая. Но их же еще и перевезти надо, на месте подучить немножко. Но в любом случае затягивать точно не будем.

— В этом-то я не сомневаюсь… но будет ли у нас это время?

Кто ходит в гости по утрам

После январского «совещания по самолетам» Оля решила для себя прояснить ситуацию, главным образом для понимания вопросов по материальному обеспечению авиазаводов, да и не только их:

— Ир, а что ты про соотношение потерь говорила? Я раньше что-то от тебя такого не слышала, — поинтересовалась Оля, когда Ирин самолет только лишь взлетел с Московского аэродрома.

— А я сама недавно еще об этом не задумывалась, но когда готовилась к разговору с Барановым насчет передачи старых машин в Синьцзян, пересмотрела старые лекции, которые нам один старичок на втором курсе читал — и там он упоминал реальные потери сторон по типам самолетов. А про цены ты же сама мне рассказывала…

— Ну да. Только я с ценами тоже немножко слукавила, чтобы на нас задач в разы больше не навалили. У нас-то электричество хорошо если в пять копеек за киловатт обходится, но Аня и Валя решили, что пока никому не надо знать, куда и сколько мы энергии тратим. Я и про Экибастуз-то в сердцах проговорилась…

— Хорошо, что не проговорилась, что у нас на алюминий тратится не сорок мегаватт-часов, а в районе пятнадцати.

— Ну уж до такой глупости меня даже озверевающий Сталин довести не в состоянии. А про какие самолеты ты умолчала? Я чисто из любопытства…

— Товарищ Бартини — у него фантазия бурная. Зато с