Роковая ошибка княгини - Ирина Сахарова

Мишель уже ждал её, хотя до условленного часа оставалось ещё пять минут. Вместо приветствия, он демонстративно поднял голову, отчего его длинная чёлка откинулась назад, и, взглянув на время, с наигранным изумлением произнёс:

— Ну надо же! Какая пунктуальность!

«Он совершенно невыносим», подумала Александра, изобразила на своём лице ядовитую усмешку, и сказала:

— И вам доброго утра, ваше величество! — И, пользуясь случаем, окинула его изучающим взглядом.

Несмотря на бессонную ночь, Мишель выглядел безупречно. Впрочем, он всегда выглядел безупречно, что уж говорить! Лёгкий чёрный пиджак поверх тонкой рубашки облегал широкие плечи, стрелочки на брюках были идеально отглажены, а ботинки блестели, будто только что начищенные. И весь образ его прямо-таки лучился аккуратностью и изысканностью, и даже его непокорная чёлка, падающая произвольно то на левую, то на правую сторону, всё равно, казалось, при любом раскладе лежала так как надо, а еле уловимый запах дорогого парфюма делал его облик более завершённым. Рядом с таким мужчиной Александра непроизвольно почувствовала себя забитой и облезлой серой мышью, к тому же, неприлично рыжей и веснушчатой. В том же платье, что и вчера — какой позор! И пусть оно было куплено два дня назад, но в обществе аристократов абсолютно неприемлемо появляться два раза в одной и той же одежде. А куда деваться? Другие её платья, те, что из новых, никак не подходили для поездки, а о старых и говорить нечего — они были слишком убогими и бедными для того, чтобы и подумать о том, чтобы надеть их.

И ни за что в жизни она не поверила бы, что Мишель, так внимательно смотревший на неё этим утром, будет искренне восхищаться ею! Не открыто, разумеется — вот ещё! — но где-то там, в глубине души…

А как можно было не восхищаться, если она была прекрасна? У Мишеля, несмотря на жёсткость натуры, чувство прекрасного было развито весьма и весьма остро, так что ничего удивительного в его искреннем восхищении не имелось. (Не считая, конечно, того, что она была простолюдинкой, но такие высокие темы мы в нашем повествовании затрагивать, конечно, не будем!)

Она была прекрасна, и прекрасна той удивительной, естественной красотой, которая в последнее время встречается всё реже и реже. Современные модницы, не исключая Ксении, старательно выбеливали лица, добиваясь почти нездоровой бледности, которая была весьма популярна и считалась первым признаком аристократичного происхождения. Саша этими глупостями не занималась, в своей бурной повседневной жизни у неё и времени-то не было ни на что подобное, поэтому лицо её покрывал лёгкий, красивый загар, придавая коже ровный, персиковый оттенок. И на ощупь такая же — нежная, бархатистая, Мишель всё ещё помнил это короткое прикосновение, оно словно ожило на кончиках пальцев, вызывая непреодолимое желание сделать это снова… А её улыбка! Наигранная, конечно, она и не думала изображать искренность этим утром! — но всё же, она так красила её лицо, делая его ещё более открытым, ещё более очаровательным… И взгляд её, несмотря на напускную строгость, всё же особой неприязни не выражал. Более того, было в нём что-то такое, что заставляло Мишеля вновь и вновь возвращаться к этим тёплым, задорным, янтарно-карим глазам, начиная с самого первого дня их знакомства, в широком коридоре гордеесвкой квартиры. Как-то странно она на него смотрела: совсем не так, как другие. Мишель, красотой не обделённый, прекрасно знал о том, какой эффект его внешность имеет на девушек — на тех, разумеется, у которых были глаза! — и он, можно сказать, привык ловить на себе взгляды самой разнообразной направленности: восхищённые, влюблённые, жадные, изучающие, трепетные, манящие… Но Александра ни под одну из этих категорий не попадала — она смотрела на него, вроде бы, с вызовом, всячески сохраняя подчёркнутую дистанцию, но, в то же время, в глазах её светилась надежда. И он прекрасно знал, почему. Так уж вышло, что у неё теперь, действительно, не было другой надежды, кроме него. А доверия Мишель никогда не обманывал, в его понимании не было поступка ниже.

Поэтому он улыбнулся ей вполне искренне, и вручил билет, небрежно зажатый между двумя пальцами.

— Прошу. — Сказал он, даже снизойдя до любезности — Саша сочла это хорошим знаком, и, усмехнувшись, взяла билет. И тотчас же подняла удивлённый взгляд обратно на Мишеля.

— Что это?

— Билет. А что, непохоже?

— Спасибо, но я умею читать, и прекрасно вижу, что это билет. — Проговорила Александра, стараясь сохранять спокойствие. — Меня куда больше удивляет другая надпись, чуть ниже: купе класса-люкс, четыре места. Это ещё зачем?!

Определённо, у неё был талант ставить его в тупик своими вопросами. Мишель несколько растерянно пожал плечами, и ответил:

— Я… как-то не привык ездить в эконом-классе.

Прозвучало скорее как оправдание, нежели как бахвальство, и на этот раз Александра решила его простить. Покачав головой, она сказала:

— Полтора часа в пути, мы вполне бы доехали без этой помпезности, втрое дешевле. А зачем было выкупать сразу всё купе?

— А тебе, что, нужны попутчики? — Задумчиво спросил Мишель. — Я понимаю, тебе отвратительно моё общество, но не настолько же? Поверь, моя компания ещё не самая худшая из всех тех, что могли бы попасться.

— Вы думаете? — Александра постаралась изобразить сомнение, но у неё не вышло, и в следующую секунду они уже весело смеялись вдвоём.

— Ты невыносима. — Сказал ей Мишель, кивком головы указывая в сторону дебаркадера, откуда отходил их шестичасовой экспресс.

— Я? О-о, да вы сто очков вперёд даёте мне по части невыносимости! По сравнению с вами, я — так просто ангел, даром, что без крыльев! А ещё меня безумно забавляет ваша дворянская манера жить на широкую ногу и свято оберегать собственную персону от разного рода бытовых мелочей. А ведь взрослые люди, в самом деле!

— Боже, ну теперь-то чем ты недовольна? Спасибо, ваше величество, что заранее позаботились о покупке билета, и мы не простоим в очереди в течении следующих сорока минут, расталкивая других желающих, и не опоздаем на поезд в этой суете. — Подумав немного, Мишель добавил: — Вот почему я не люблю общественный транспорт!

— Неистребимые дворянские замашки. — Констатировала Александра, пряча улыбку.

— Ладно, не благодари. — Сдался Мишель, взмахнув ладонью. Глаза его блестели задорно.

— Нет, спасибо-то оно, конечно, спасибо, но… ваше величество, а вы никогда не пробовали выходить в народ? Глядишь, пообщались бы с низшими слоями населения, и убедились бы, что они — тоже люди, ничем не хуже, а в некоторых случаях и лучше, чем некоторые из вас.