Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2 - Симонов Сергей

Вице-президент решил сделать благотворительный жест. Он понятия не имел, какую цену «эти красные» заломили за билет, но советские деньги у него с собой были, хотя он слабо ориентировался в незнакомых разноцветных бумажках. О наличии цифр на банкнотах Никсон, вероятно, не подумал.

Он вытянул из бумажника самую большую банкноту, сероватого окраса, как оказалось, достоинством в сто рублей (дореформенных) и протянул её Смахтину.

— Господин вице-президент просит вас принять деньги и приобрести на них билет для посещения выставки, — торопливо объяснил переводчик.

Смахтин, даже не будучи отличником боевой и политической подготовки, оценил предлагаемую ему сотню как политическую провокацию. Возьмёшь деньги — в глазах людей из «органов» моментально превратишься из «товарища» в «гражданина». Время было сложное. Смахтин опять искал достойный ответ.

А Ричард Никсон продолжал протягивать ему банкноту. Смахтин твёрдо и уверенно отстранил руку вице-президента США:

— Советские люди в подачках не нуждаются. Всё, что им нужно, они в состоянии купить на свои, заработанные деньги.

Переводчик тут же перевёл его слова. Никсон выслушал перевод, и осознал, что ошибся, но в чём именно — не понял. Ясно было лишь одно — его собеседник, хоть и в неряшливой, грязной рабочей одежде, достаточно обеспечен, чтобы купить билет. Вице-президент убрал деньги в карман и направился к выходу, всё ещё переживая ощущение совершенной ошибки. Продолжать знакомство с жизнью простых людей Москвы, Никсону, судя по всему, больше не хотелось.

После отъезда Никсона со Смахтиным побеседовали сотрудники 20-го Главного управления. Они, прежде всего, интересовались мотивами его ответов и восприятием ситуации, чтобы сравнить их с описанием из присланных документов. Рабочего поблагодарили за правильное поведение в нелёгкой идеологической схватке с очень серьёзным противником, и вручили ему билеты на выставку для всей семьи — чтобы не стоять в очереди.

Хрущёв, Келдыш и Серов очень внимательно изучили подробнейшие отчёты наблюдателей.

— Надо же, насколько всё же эластична ткань пространственно-временного континнума, — заметил академик. — Казалось бы, в нашем мире по сравнению с «той» линией времени произошли совершенно невероятные изменения. И тем не менее, обстоятельства, как и там, вновь сводят тех же самых людей практически в той же ситуации...

— А что в нашей истории изменилось конкретно для этих людей? — спросил Серов. — Как был Никсон вице-президентом, так и есть. Как открывал он выставку, так и открывает. Как работал Смахтин весовщиком на рынке, так и работает, должность у него доходная, ни в чём предосудительном не замечен. На его личной жизни изменения в мировой политике никак не сказались...

— Вот-вот... именно, — согласился Келдыш. — Видимо, инерция временного потока достаточно велика. Он, как вязкий кисель, гасит все колебания, которые его не расплёскивают на мелкие брызги. Это хорошо. Можно надеяться, что вносимые нами мелкие изменения не будут приводить к немедленным и обширным последствиям. Очень интересный эксперимент получился. Прошу разрешения обсудить его результаты с товарищами Бартини, Фоком и Лентовым.

— Обсуждайте, — разрешил Хрущёв. — Это входит в их обязанности, а о мере ответственности они предупреждены. Болтать не станут.

На выходные Хрущёв пригласил Никсона на правительственную дачу Ново-Огарёво. Они много беседовали обсуждая перспективы мирного сотрудничества в Европе и на Ближнем Востоке, гуляли и катались по Москве-реке на катере на подводных крыльях. На берегу часто попадались группы отдыхающих. Хрущёв с Никсоном подплывали к ним на катере, Никита Сергеевич с участием переводчика представлял советским гражданам американского вице-президента, стараясь убедить его, что в нашей стране живут нормальные свободные люди, а не «рабы коммунизма», как рисует их западная пропаганда.

Советские люди встречали Никсона тепло, жали руки, часто вспоминали о совместной войне с фашизмом. Подобная встреча стала сюрпризом для американских гостей, да и в СССР ещё год назад не могли себе даже представить подобного. Вице-президенту показали все, что он пожелал, кроме ракетных позиций. Никсон вцепился в Хрущёва как клещ, проявлял недипломатическую настойчивость в желании взглянуть на ракеты.

В одной из бесед вице-президент стал выспрашивать Хрущёва, какое у нас применяется ракетное топливо. Никита Сергеевич ушел от ответа. Дома он рассказал об этом случае сыну, и раздражённо добавил: «Не вице-президент, а шпион какой-то. Как он не понимает, что выведыванием подобной информации должны заниматься соответствующие службы, это недостойно государственного деятеля его ранга. Он же не в ЦРУ работает».

Переговоров по существу практически не получилось. В беседах на даче Хрущёв пугал гостя ракетами, а Никсон пытался выторговать политические уступки.

Однако Никита Сергеевич приготовил для Никсона и архитектора Фуллера, автора проекта павильонов американской выставки и изобретателя геокупола, занятную экскурсию. Он пригласил их посмотреть, «как выглядит новый советский агропромышленный комплекс». Экскурсию тщательно выверили по времени. Никсон не успел ещё ответить на предложение Хрущёва, как снаружи послышался рёв мощных моторов, и на лужайке приземлился пассажирский «летающий вагон» Як-24П. Отказываться Никсону было неудобно, он согласился.

Они погрузились в вертолёт, сначала сделали круг над новыми районами Москвы. Хрущёв показал вице-президенту теплицы на крышах домов и торговых центров, стеклянные призмы вертикальных ферм, поднимающихся прямо посреди жилой застройки. Никсон был удивлён, он честно признал, что в Америке нет ничего подобного.

Вертолёт лёг на курс, полетели в колхоз имени Кирова, уже ставший привычным полигоном для отработки новых технологий. Уже на подлёте Фуллер заметил недавно построенный посёлок из трёх десятков геокупольных домов. Советские купола состояли не из гнутых ромбов, как купол американского павильона, а из плоских треугольников. Фуллер перевозбудился, прилип к иллюминатору, не обращая внимания ни на длинные ряды теплиц, ни на автоматизированный коровник, где раздача корма и уборка навоза производилась транспортёрами, включавшимися автоматически, по графику, заложенному в БЦВМ, разрабатываемую Старосом для космического корабля «Север». Идея испытать опытный образец БЦВМ на задаче автоматизированного управления коровником принадлежала Хрущёву.

Никсон, напротив, теплицами заинтересовался. Он также обратил внимание на комплекс переработки навоза в биометан, построенный возле коровника. Но тут уже Хрущёв не стал говорить лишнего, он только объяснил, что «в этих «башнях» навоз перерабатывается в удобрение, вроде как компост», не упоминая о метане.

Вертолёт приземлился на колхозном стадионе, распугав гонявших мяч мальчишек. Хрущёва и Никсона с Фуллером встречал председатель колхоза Иван Андреевич Снимщиков. Он с видимым удовольствием водил гостей по своему агрокомплексу, показывая новый посёлок, гидропонные теплицы, мини-завод по переработке овощей и фруктов в консервы и соки, автоматические фермы.

— Сейчас у нас новое дело затевается, — рассказал Снимщиков. — Собираемся выращивать в теплице, пока что на пробу, ценное лекарственное сырьё для фармакологии. Золотой корень, может слышали? Скооперировались с фармацевтами, если получится, будем им поставлять.

В этот момент послышалась громкая трель электронного звонка. Донельзя удивлённый вице-президент наблюдал округлившимися глазами, как председатель вытащил из кармана пластиковую коробочку с цифровыми кнопками, величиной с толстый портсигар, вытянул из неё телескопическую антенну, приложил к уху, выслушал доклад кого-то из подчинённых, а затем дал несколько коротких энергичных указаний. Нажал кнопку отбоя, сам набрал длинный номер, и сказал:

— Иван Иваныч, что-то там на ферме транспортёр забарахлил, скотники жалуются. Загляни, разберись.

Хрущёв удивлённо спросил:

— Иван Андреич, а ты давно мобильную связь провёл?

— Да ещё перед посевной, — ответил Снимщиков. — Товарищ Шелепин на зональном совещании сказал, что с промышленностью договорился. Базовые станции теперь не только воронежский завод выпускает, их с апреля ещё несколько кооперативов собирать начали. Ну, мы и заказали. Удобная штука оказалась, я агроному аппарат купил, в ремонтную бригаду, себе вот, а к уборочной куплю ещё для комбайнёров, хоть по одному на звено. Товарищ Шелепин эти базовые станции на целину отправляет, там они ещё нужнее.

Переводчик из посольства вполголоса переводил их разговор Никсону. Вице-президент знал о советской системе мобильной связи, о том, что она разворачивается в крупных городах, даже пару раз видел на улицах людей с телефонами. Но он никак не ожидал увидеть мобильную связь в колхозе, в часе полёта от Москвы, пусть и именуемом этими русскими красивым учёным словом «агрокомплекс».