Цвет сверхдержавы - красный 4 Восхождение. часть 2 - Симонов Сергей

Более того, в конце 1959 года, пользуясь намечающимся подъёмом в американской экономике, Горьковский автозавод, «Паккард» и «Студебеккер» объединили свои модельные ряды, причём на новых площадках Горьковского завода началась сборка нескольких моделей «Студебеккер». Устаревшее техническое оснащение завода «Паккард» в Детройте не позволяло выпускать достаточное количество автомобилей высшего класса, но технический задел у компании был более чем солидный — мощные двигатели, автоматические коробки передач, и т. п. Поэтому «Паккард» перешёл полностью на разработку и выпуск современных шасси и автоагрегатов для Горьковского автозавода и «Студебеккера», а также конструкторскую деятельность в интересах ГАЗа, что позволило ускорить процесс рестайлинга моделей автомобилей, выпускавшихся в СССР.

Под брендом «Паккард» в США продавались «Чайки» ГАЗ-13 и ГАЗ-13Л, с несколько изменённой внешней отделкой. У них менялась решётка радиатора, бамперов, и частично — форма задних фонарей. С аналогичной предпродажной подготовкой под брендом «Студебеккер», как одна из его новых моделей, в США продавалась «Волга»-купе ГАЗ-23 (АИ). Также в США продавались наиболее роскошные модели «Студебеккер» с кузовами, перелицованными конструкторами «Паккарда».

Несколько выросшие продажи и, частично, тайные советские инвестиции, позволили в 1960-м переоснастить новыми станками завод «Паккарда» в Детройте, после чего там была возобновлена сборка автомобилей из комплектующих, частично производимых на месте, частично поставлявшихся из Горького. Было построено новое кузовное производство, позволившее компании удерживать часть американского рынка автомобилей высшего класса, довольно успешно конкурируя с «Кадиллаком». (АИ, в реальной истории именно отсутствие собственного производства кузовов было одной из причин развала «Паккард»). «Студебеккер-Паккард» при посредничестве Алехандро де Томазо установила партнёрские отношения с итальянскими студиями автодизайна Ghia и Zagato, которые занялись разработкой кузовов. Эти кузова использовались и для автомобилей, продаваемых в Америке, и для тех машин, что выпускались на Горьковском автозаводе.

В целом, оценивая долгосрочные итоги выставки, Хрущёв позже сказал:

— Для нашей автопромышленности и Совета Министров американский пендаль оказался даже действеннее, чем мой.

Разделом современного американского искусства Никита Сергеевич остался недоволен.

Хрущев вспоминал потом: «Я осмотрел раздел художников. На меня он не только не произвел доброго впечатления, а скорее оттолкнул. В разделе скульптуры то, что я увидел, меня просто потрясло. Скульптура женщины... Я не обладаю должной красочностью языка, чтобы обрисовать, что там было выставлено: какая-то женщина-урод, без всех верных пропорций — просто невозможное зрелище. Американские журналисты меня расспрашивали, а они знали мое отношение к такому жанру в искусстве, и поэтому как бы подзадоривали. Ну я и отвечал: «Как посмотрела бы мать на сына-скульптора, который изобразил женщину в таком виде? Этот человек, наверное, извращенец. Думаю, что он, видимо, ненормальный, потому что человек, нормально видящий природу, никак не может изобразить женщину в таком виде».

В оценке американского искусства народ и партия оказались едины. Зрители, воспитанные в на искусстве в духе социалистического реализма, не принимали абстракционизм и другие непривычные концепции. 1-й секретарь Московского городского комитета КПСС Владимир Иванович Устинов (Не путать с председателем ВПК Дмитрием Фёдоровичем Устиновым — «мало ли в Бразилии Педро» (с)) сообщал 25 июля в своём отчёте в ЦК: «Скульптурные изображения и картины, экспонируемые на выставке, вызывают смех посетителей. Нередко можно слышать реплики о скульптурных изображениях: «Это металлолом». О картинах говорят, что это бред сумасшедшего».

Пресловутый американский дом и всю его кухонную бытовую технику Никита Сергеевич лишь скупо одобрил, не вступая в долгую дискуссию. Он знал, что американское телевидение всё равно не переведёт его слова полностью, а заменит их комментаторским текстом. Поэтому, когда специалисты фирмы «Ампекс» попросили его и Никсона сказать несколько слов на камеру для американских телезрителей, он ограничился лишь кратким приветствием:

— Мы хотим жить в мире и дружбе с американцами, потому что мы — две самые могущественные державы, и если мы будем жить в дружбе, тогда другие страны тоже будут жить дружно. Но если есть страна слишком склонна к войне, мы ей слегка надерем уши и скажем: «Не смей! Сейчас драться нельзя. Сейчас времена ядерного оружия, какой-нибудь дурак может начать войну, и тогда даже мудрые люди не смогут ее прекратить». Поэтому мы руководствуемся этой идеей в нашей внешней и внутренней политике.

Никсон, услышав выдержанное заявление Хрущёва тоже был краток и относительно дружелюбен:

— Мы не претендуем на то, чтобы изумить русский народ. Мы надеемся продемонстрировать наше разнообразие и наше право выбирать. Мы не хотим, чтобы решения принимали высокие правительственные чиновники, которые говорили бы что все дома должны быть построены одинаковым образом. Не было бы это лучше соревноваться в достоинствах стиральных машин, чем в силе ракет. (Обе цитаты подлинные, из спора Н.С. Хрущёва с Р. Никсоном, см. стенограмму: http://www.podst.ru/posts/28/)

Хрущёв не стал сильно затягивать свою экскурсию по выставке — на улице ждала толпа людей, купивших билеты. Чтобы не заставлять их ждать слишком долго, он пригласил Никсона продолжить беседу в Кремле.

Интерес советских граждан к выставке был огромный. За две недели её работы выставку посетило более миллиона человек — значительно больше, чем советскую выставку в США. Сказались 30 лет полной оторванности от внешнего мира. Едва начавший развиваться туризм был сосредоточен на развивающихся странах, о США в то время рядовые советские люди знали мало, в основном — лишь то, что проходило сквозь сито необходимой информационной фильтрации.

Однако посетители отнюдь не ходили по выставке, разинув рот и развесив уши. Тот же 1-й секретарь МГК КПСС Устинов отмечал в отчёте, что особенно большое скопление людей и оживлённый обмен мнениями были возле витрин, показывающих состояние медицинского, коммунально-бытового обслуживания, образования в США. Посетители выражали удивление высокой стоимостью всякого вида услуг и, особенно, высокой стоимостью медицинского обслуживания:

— Что толку, что у вас в Америке высокие зарплаты, если большую их часть вы вынуждены отдавать за лечение, за образование, за коммунальные услуги, дорогие кредиты и в виде налогов?

Посетители выставки заставили одного из американских гидов посчитать, сколько свободных денег остаётся у рядового американского рабочего после внесения всех обязательных платежей. Выходило, что не более 100-150 долларов. Зрители тут же произвели аналогичный расчёт зарплаты советского рабочего, вычислив, что на питание уходит в среднем 210-250 рублей из зарплаты 1200-1400 рублей, на налоги и коммунальные платежи уходило около 150 рублей. (Более полный расклад для периода 1955 года см. http://nstarikov.ru/blog/23233)

Наибольшую реакцию у посетителей вызывал павильон товаров народного потребления. Видя американскую бытовую технику — холодильники, мебель, кухонное оборудование, стиральные машины — советские граждане спрашивали их цены, а узнав их стоимость, заявляли, что у нас многие из этих предметов стоят дешевле. (Источник http://www.kommersant.ru/Doc/495875)

Возле диаграммы, показывающей, что можно купить на 100 долларов, посетители спросили гида: «Что, все перечисленные предметы одновременно можно купить за сотню?». Гид вынужден был признать, что не все, а только один из изображённых предметов. Тогда посетители выставки потребовали сделать на диаграмме исправление.

Многие посетители спрашивали дежурных гидов, где можно посмотреть американскую технику. Гиды отправляли всех спрашивающих к автомобилям. Посетители выставки, в свою очередь, настойчиво спрашивали, где в экспозиции размещены станки? Станков американские устроители на выставку не привезли, решив сделать акцент на превосходстве «американского образа жизни». Советские граждане, в основном — рабочие с предприятий, получившие билеты на выставку в заводском профкоме, искренне интересовались, какой технический уровень имеют американские станки. Им, имевшим дело со станками ежедневно, было совершенно непонятно, как это самая передовая и промышленно развитая страна мира не привезла на выставку продукцию своего станкостроения. Они упорно приставали к гидам, требуя показать станки, гиды предпочли в итоге сделать вид, что им непонятно это слово.