История России. Московско-царский период. XVI век - Дмитрий Иванович Иловайский

при Федоре Ивановиче, когда на Волге построена была Самара, ногайский князь Урус со своими мурзами потребовал от астраханских воевод, чтобы Самара была снесена, а иначе грозил ее разорить. Ему также отвечали, что город поставлен для оберегания самих ногаев от воровских казаков.

Так как самой естественной задержкой для татарских набегов служили речные переправы или «перелазы», то крымцы старались обходить сколько-нибудь значительные реки и для сего пользовались водоразделами. Поэтому главным путем их вторжения в Московское государство был так называемый Муравский шлях. Он шел от Крымского перешейка или Перекопа на север по возвышенному кряжу, который разделяет сначала бассейны Донской и Днепровский, потом Донской и Окский, и упирался в город Тулу или, точнее, в тульскую оборонительную засеку. Засеками назывался собственно срубленный лес, наваленный вдоль оборонительной черты с проходами, которые оберегались ратными людьми; а в местах открытых и ровных эти засеки соединялись между собой рвом с валом и частоколом, в которых местами также были проходы или ворота с бойницами; речные броды и перелазы в такой оборонительной черте забивались сваями и дубовыми кольями. От Муравского шляха, как ветви, отделялись другие шляхи, а именно Изюмский и Калмиусский. Изюмский шлях начинался у верховьев Орели, пересекал Донец и шел далее по водоразделу Донца и Оскола; а Калмиусский направлялся еще восточнее. На сем последнем и были расположены помянутые выше польские или степные города Дивны, Оскол, Валуйки и Цареборисов. Кроме этих главных дорог с юга в Россию, существовало много других, которыми также пользовались татарские хищники, особенно когда они вторгались мелкими партиями; таковы, прозванные потом, шляхи Бакаев или Свинный, Сагайдачный, Ромодановский и другие.

Чтобы наблюдать за военными движениями татар в степи и вовремя получать известия об их вторжениях, на московских юго-восточных украйнах издавна учреждена была сторожевая, станичная и полевая служба. Начало ее восходит к XIV веку, к эпохе Димитрия Донского; а распространение к XV, особенно ко времени Ивана III. Но вполне развилась она в XVI веке при Иване Грозном. Московские сторожевые отряды рассеяны были по степям. Они выходили из украинских крепостей под начальством своих сотенных голов и располагались стоянкой где-нибудь в укрытом месте, откуда высылали разъезды по всем направлениям, высматривали степные шляхи и сакмы, добывали языков, то есть перехватывали татар, от которых можно было получить вести, и давали знать украинским воеводам о приближении хищных крымцев, ногаев или казанцев. Эти сторожевые или подвижные станицы предшествовали построению полевых украинских городков и острожков и намечали их места; а с размножением сих укреплений они получали в них новые опорные пункты и сами выдвигались все далее и далее в юго-восточные степи и дубровы. Около 50-х годов XVI века московские сторожи и станицы охватывали все пустынное юго-восточное пространство от Алатыря и Темнинова до Рыльска и Путивля. Благодаря им немало крымских и казанских вторжений встретили своевременный отпор со стороны предупрежденных московских воевод.

Сторожевая и станичная служба находилась в ведении Разрядного приказа. Чтобы дать ей более порядка и лучшее устройство, Иван IV в январе 1571 года назначил главным ее начальником знаменитого воеводу князя Михаила Ивановича Воротынского; в помощники ему дал князя Тюфякина и известного дьяка Ржевского для сторожи со стороны крымцев, а Юрия Булгакова — со стороны ногаев. Воротынский и его помощники собрали все хранившиеся в Разряде росписи сторожам и станицам, вызывали в Москву самих станичников и делали им подробные расспросы. После того они написали новый устав для этой службы, который и был утвержден царем. Вот некоторые образцы правил, заключавшихся в сем уставе: «Сторожам стоять в местах усторожливых и ездить по урочищам направо и налево по два человека… два раза на одном месте кашу не варить (т. е. огонь не раскладывать); а где кто полдневал, там не ночевать»; если сторожи подстерегут приход татар, то посылают своих ближайших товарищей с вестями в украинские города; сами же должны следовать за татарами и по их сакмам (т. е. по ширине и торности конской дороги) и по станам смекать, какое их число, а потом посылать с новыми вестями других своих товарищей. Станицы в определенные сроки сменяют друг друга; если же которые не дождутся смены и уйдут, а в это время случится татарский набег, то виновным назначена смертная казнь. Сторожи, которые простоят лишнее время по неприбытию других им на смену, берут с последних в свою пользу пеню по полуполтине на человека в день. Если каких сторожей люди, посланные от воевод и голов с дозором, найдут стоящих небрежно и неусторожливо или не доезжающих до назначенных урочищ, тех бить кнутом. Сторожи выезжали на службу с запасными конями («о дву конь») и коней должны были иметь «добрых», а не «худых». Станичная служба начиналась с весны с апреля, продолжалась до декабря, то есть восемь месяцев, и была разделена на 8 станиц; а так как срок для каждого караула был двухнедельный, то каждой станице приходилось выезжать на сторожу два раза в год. Кроме служилых людей, именно детей боярских и казаков, в северские сторожи прежде допускались и наемные севрюки, то есть жители Северщины; но так как эти севрюки обыкновенно стоят неусторожливо и вовремя не усматривают приход татар или приезжают с ложными вестями и производят напрасную тревогу, то впредь запрещено принимать их в сторожевую службу.

Прежде нежели было закончено введение нового устава, а также сделаны проверка и более целесообразное распределение сторожевых станиц на самых местах их службы, совершилось известное нашествие Девлет-Гирея на Москву летом того же 1571 года. После него поэтому новый устав был введен с особым тщанием и сторожевая служба приведена в лучший порядок, о чем ясно свидетельствует неудачное нашествие того же Девлет-Гирея в следующем, 1572 году. После опалы и смерти князя Воротынского начальником сторожевой службы Иван IV назначил своего родственника боярина Никиту Романовича Юрьева, который, в свою очередь, сделал в сторожевой службе некоторые сообразные с обстоятельствами перемены, усилил дозор за станичниками и выдвинул их разъезды еще далее в степи. Но так как эти слишком дальние разъезды (иногда на несколько сот верст от украинских городов) препятствовали своевременной доставке вестей, то при Федоре Ивановиче видим обратное стремление: разъезды по возможности сокращать, а занимать степи построением городков и острожков. С умножением украинских городов умножались и сторожевые станицы; ибо в каждом новопостроенном городе учреждалось известное количество сторож, которые по очереди совершали определенные для них разъезды.

Итак, постепенное закрепление степной окрайны за Московским государством совершалось в XVI веке преимущественно посредством