Бог из глины - Иннокентий Соколов

(Ох, парень, похоже, ты крепко влип. Свалился вниз, большим куском протухшего куриного дерьма…)

Когда Сергей открыл глаза, то смог рассмотреть светлеющий прямоугольник вверху — похоже, он пролежал достаточно для того, чтобы уходящая ночь, подкрасила волшебной патиной наступающее утро, или наоборот, отключился совсем не надолго, и луна, вышедшая из-за облаков, решила обратить свой лик, осветив через небольшое окошко прихожей путь к свободе.

(Если ты только способен оценить этот подарок, маленький никчемный олух!)

— Черт… — прошипел Сергей, и попытался перевернуться на живот.

У него не получилось. Ноги казались набитыми ватой — два бесполезных бесформенных придатка. И только боль, что исходила от ног — придавала уверенность, что они есть на самом деле.

— Ну же… — он подбадривал самого себя, понимая, что на самом деле у него не выйдет ни черта, и придется проваляться всю ночь, вот так, на холодной земле, в ожидании утра, когда любимая женушка соблаговолит поднять свой мясистый зад из теплой постельки, и заглянет, наконец, не надолго в прихожую; и даже тогда, когда она заметит дырку в полу (о, даже тогда!) ее куриные мозги не сразу сообразят, что нужно заглянуть внутрь (представь только — она будет тупо таращиться на беспорядок в прихожей, пытаясь понять, что же произошло на самом деле, даже и не пытаясь помочь тебе, маленький покоритель подвалов, парнишка-Сергей).

— Может, стоит посмотреть на все это с другой стороны? — обдав ледяным дыханием, совсем рядом проскрипел чей-то голос.

Сергей дернулся, и боль тут же прошлась обжигающей волной, разбрызгиваясь мутной, с привкусом крови, пеной.

— Кто здесь?

(Хей, парень — похоже, у тебя уже вошло в привычку задавать этот вопрос, каждый раз, когда с тобой приключается что-нибудь из ряда вон выходящее, быть может, для тебя это способ решить все проблемы, которые ты с таким упорством сам себе создаешь?)

— А сам-то как думаешь? — проскрежетал голос, словно глумясь.

Этот голос был знаком ему, как никакой другой.

— Ага, парень — согласился голос. — Теперь я всегда буду с тобой. И если ты решил, что не стоит прислушиваться к советам старого друга, то вот что я тебе скажу — ты просто кретин. Тупой гребаный кретин.

— Иди к черту — пробормотал Сергей. — Я выбираюсь отсюда.

— Не спеши — посоветовал голос. — Я думаю, нам с тобой есть, о чем потолковать.

Сергей ухмыльнулся. Если бы не темнота, то улыбка бы вышла что надо. Но теперь, в этом месте, где ожидания и надежды, сплелись и перепутались в огромный, шевелящийся, мохнатый клубок, он сам понимал, насколько глупо это выглядит.

— Точно! — довольно заржал голос. — Каждый раз, когда я наблюдаю за тобой, мне хочется лопнуть от смеха, и только чувство долга удерживает от этого опрометчивого поступка. Ладно. Давай, для начала разберемся, что к чему. Как я посмотрю, ты из тех чудаков, которые способны на подвиг, если им конечно перед этим правильно обрисовать перспективы…

(Ты неудачник, парнишка — вот, что на самом деле я пытаюсь тебе тут втолковать…)

Сергей чуть приподнялся на локтях, словно ожидая, что действительно произойдет чудо, и маленькая золотая рыбка раскроет рот, полный мелких зубов, чтобы выкрикнуть волшебное слово, способное все изменить к лучшему.

Чуда не произошло. Боль по-прежнему была с ним, пусть и стала более привычной, не такой острой, и, если подождать, еще чуток, можно было вполне не обращать на нее внимания, благо с ним были холодная решимость, и… голос.

— Гм, даже не знаю, с чего и начать — задумчиво пробормотал голос существа. — С одной стороны, мне глубоко побоку все твои закидоны, тем более, что мне противны неудачники, неспособные навести порядок в собственной голове, но с другой — видит бог, парень, если отбросить все эти мелкие промахи и сомнения, ты мне даже в чем-то симпатичен.

— Начни с начала — прохрипел Сергей, и оттолкнулся от земли.

— А ты, как я посмотрю, крепкий орешек — одобрительно произнес голос. — Или, по крайней мере, пытаешься казаться таким. Ну что же, я скажу пару слов, если ты не против.

Сергей был не против.

— Кто знает, может быть, чудеса и на самом деле случаются — продолжил голос. — И то что ты здесь сейчас, тоже в какой-то степени чудо… Ну посуди сам — довести себя до такого, мог только безнадежный псих, который не дружит с самим собой. Ты валяешься, как драный мешок, до отказа набитый самым свежим, самым первосортным дерьмом, которое буквально вываливается изо всех щелей и прорех, и пытаешься говорить с голосом, который звучит в голове.

— Ох…

Сергей застонал, переваливаясь на живот. Он с ужасом ощутил, как ноги, неохотно, словно два ватных валика, перевалились вслед за телом.

(Крепко влип!)

— Или посмотреть на эту толстуху! — не унимался голос. — Подумать только — воображать себя невесть кем! Все эти маленькие секреты, в коробке из-под обуви…

— Маленькие секреты… — эхом повторил Сергей, и попытался отжаться дрожащими от боли руками.

— А главное — она действительно считает тебя неудачником, не способным сложить один и один, даже не понимая того, что все ее мысли, лишь шелуха, в которой даже и не сыскать ничего стоящего, поверь, малыш…

— Ну, так помоги мне — прошипел Сергей, и упал, корчась в судорогах, не в силах вздохнуть.

Разноцветные пятнышки, окаймленные темным, яркие радуги, всполохи боли, и обнаженные нервы, предусмотрительно политые свежим желудочным соком — все только для тебя, малыш, было бы желание, участвовать во всем этом, не так ли?)

Нет не так! Мир это не только резкие краски боли в зубовном скрежете, не только обманутые надежды и напрасные ожидания, и огромный замок, за которым немножко чуда, тоже часть всего этого; и время, и страх, и ослепительная ярость — маленькие вехи, они могут указать правильный путь, малыш, нужно только копнуть поглубже, и мир засияет, раскроется навстречу, и время застынет и обернется вспять, туда, где солнце и зеленая трава, где ветер и дождь, где снег искрится под ногами, и желтые листья падают в воду, чтобы покачиваться маленькими корабликами; и ты отбросишь все лишнее и ненужное, рванешься в этот мир, оставляя позади страхи и сомнения, и все то, что не дает покоя, долгими ночами, и даже пятна слюны на подушках — несусветные мелочи, которым не место на твоем пути, парень…

Совсем не место.

Копни глубже, не отвлекаясь на маленькие глупости, что застилают глаза.

Начни с начала, слушай голос существа, что живет в тебе, помогает тебе, подменяя боль и слабость, холодной решимостью.

Начни с начала, считай вслух, и пусть каждая цифра отзовется дьявольской болью в переломанных ногах.