Голос сердца. Книга вторая - Барбара Брэдфорд

— В «Карлайл». Это удобно нам обоим, а потом стоит такая жуткая погода, что мы решили не выезжать из этой части города. — Долив в кофе немного молока, Франческа поднесла чашку мужу и поцеловала его в щеку. — Мне не хотелось бы, чтобы ты ехал в Вашингтон сегодня вечером. У меня такое предчувствие, что ты никогда не сумеешь выбраться оттуда.

— Боюсь, что я обязан ехать. — Он погладил ее по руке. — Президент ждет меня, у нас много дел. Но я не могу осуждать его за это. Те проблемы, с которыми он в данный момент столкнулся…

— С Ираном, не так ли? — перебила его вернувшаяся на свое место Франческа. — Вот почему он просил тебя приехать сегодня?

— Да. Ситуация там взрывоопасная, и я не знаю, как долго сумеет шах контролировать ее. Власть ускользает у него из рук, а Аятолла, сидя во Франции, всячески ускоряет этот процесс, — горестно покачал головой Гаррисон. — Лично я не могу избавиться от ощущения, что дни пребывания шаха на его опереточном престоле сочтены. — Он отпил глоток кофе. — Давай не будем вдаваться больше в кризис на Среднем Востоке, моя девочка. Боюсь, что в ближайшие несколько дней меня ожидает иранская диета. Что там решил Ким? Он собирается в Нью-Йорк наконец или нет?

— Я обещала позвонить ему сегодня, Гарри. Уверена, что ему захочется сбежать от всего. Теперь, когда он согласился дать Пандоре развод у меня складывается впечатление, что он столкнулся с новыми проблемами.

— Постарайся уговорить его. Думаю, что он сможет поехать с тобой на Барбадос, провести там несколько…

— А ты сам случаем не передумал, Гарри? — бесцеремонно перебила его Франческа, не дав ему договорить фразу до конца, и испытующе взглянула на него.

Он улыбнулся.

— Нет, К сожалению, я не смогу выбраться. Ситуация вряд ли прояснится за пару недель.

— Ты слишком много и напряженно работаешь, дорогой. Вспомни, что тебе говорил доктор Уолсингхэм после последнего твоего сердечного приступа насчет того, что следует меньше работать.

— Если эта страна когда-либо и нуждалась во мне, то такой момент наступил именно сейчас, Франческа, — мягко возразил он. — Никто, наверное, лучше тебя не понимает, что такое долг.

Франческа отвернулась, признавая справедливость его слов и понимая, что спорить с ним глупо, но, с другой стороны, ей было ясно, что Гарри слишком перегружает себя. Она решила сегодня же переговорить об этом с его братом. Может быть, Нельсону удастся убедить его слегка сбавить темп.

— Да, я понимаю, — сказала она, — но ты обязан немного ограничивать себя и не работать допоздна. Мне кажется, что президент предпочтет пореже встречаться с тобой, чем лишиться тебя совсем. Обещай мне, что ты будешь приходить домой пораньше.

— Обещаю. — В глазах Гарри промелькнуло озорство. — Но за это я хочу, чтобы ты тоже кое-что мне пообещала.

— Все, что угодно, Гарри. — Франческа, не вставая из-за маленького столика в комнате, где они завтракали по утрам, положила руку ему на локоть. — Что именно?

— Я хочу, чтобы сегодня или завтра ты еще раз съездила в галерею и снова взглянула на ту картину Мэри Лауренсин. Мне хочется, чтобы ты купила ее. Обещай мне это.

— Хорошо, обещаю. Я забегу туда… ну, допустим, после завтрака с Ником. Не подумай, что мне не нравится картина. Ты же знаешь, как я люблю Лауренсин, но ты совсем избалуешь меня своими подарками. Не успело пройти Рождество, как ты снова затеваешь подарочную кутерьму.

— И ты тоже меня балуешь. Я просто не представляю, как бы я жил без тебя, дорогая. — Задумчивость сменила нежную улыбку на лице Гарри. — Ты была счастлива со мной, Франки?

— О, Гарри, конечно же, да! Была и есть. — Она несколько секунд внимательно изучала его лицо своими карими глазами. — Мне бы очень хотелось надеяться, что и ты был счастлив со мной, что ты счастлив со мной и теперь.

— Это ясно без слов. — Он отодвинул стул и встал. — Пойду в библиотеку, соберу бумаги и перекинусь парой слов по телефону с Нельсоном, а потом, думаю, мне уже пора будет ехать в аэропорт. Я не хочу опоздать на челночный вашингтонский рейс.

— Хорошо, дорогой. Через минуту я присоединюсь к тебе.

Франческа проследила взглядом за тем, как он быстрыми шагами выходит из комнаты, с посерьезневшим лицом, уже с головой погрузившийся в государственные дела. Высокий, представительный мужчина с серебристо-стальными волосами и узким, немного суровым лицом. Своей манерой поведения, проникнутой силой и уверенностью, он пробуждает доверие к себе у всякого, кто к нему обращается. Подумав об этой его особенности, Франческа решила, что вероятно, именно этой черте характера обязан Гаррисон тем, что он стал столь выдающимся дипломатом. Когда в середине шестидесятых годов Франческа познакомилась с ним через его брата Нельсона, бывшего приятелем Банки Амфера, Гаррисон к тому времени был вдовцом около десяти лет. Тогда он был удручен и совершенно разбит постигшим его горем. Его единственный сын, Симон, только что погиб в авиационной катастрофе вместе со своей молодой женой. Симон Эвери сам пилотировал самолет, на котором они летели в поместье его отца в Виргинии, и было простой случайностью, что в самолете не оказалось тогда его двоих малолетних дочерей. В первые несколько лет после катастрофы Гаррисон буквально не отходил ни на шаг от своих внучек, Элисон и Мелани, сделав их смыслом своего существования. Но в один прекрасный день он понял, что ведет себя неправильно, и нашел в себе силы, чтобы относиться к ним более разумно и находить время для занятий тем делом, которое составляло смысл его жизни. «Бедный Гаррисон, — вздохнула Франческа, — он испил свою горькую чашу до дна. Но, впрочем, кто избавлен от страданий в этом мире». Подумав так, Франческа встала и поспешно вышла из комнаты, где они завтракали, прошла через холл и вошла в библиотеку.

Гаррисон стоял за письменным столом. Он взглянул на Франческу, защелкнул замки кейса и сказал:

— Я едва успел поймать Нельсона. Он уже собирался ехать в банк. На этот уик-энд он наконец собрался в Виргинию и приглашает тебя, дорогая, лететь с ним туда в пятницу.

— Это чудесно. — Она присела на краешек кресла. — А все-таки хорошо время от времени проводить уик-энд на Манхэттене, не находишь? Тебе понравилось, Гарри?

— Разумеется. Мы должны поступать так почаще. — Он подошел к жене, обнял ее за плечи и вышел вместе с нею в прихожую. — Не забудь сходить в галерею и поразмысли насчет Лауренсин.

— Хорошо, Гарри, я схожу. Спасибо тебе. — Франческа обняла его, Гаррисон поцеловал ее в щеку. — Счастливого тебе пути, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. — И не позволяй Хозяину слишком понукать себя.