Юрий Тынянов - Аркадий Белинков

Превращение Кюхельбекера в декабриста происходит следующим образом.

"Пушкина в мае сослали, хоть не в Сибирь, так на юг" ("Кюхля"). После этой фразы рассказывается о том, как директор лицея, при котором был первый выпуск, Егор Антонович Энгельгардт, читает стихи Кюхельбекера. Сначала предполагается, что Пушкин "плохой", а Кюхельбекер "хороший". Они противопоставлены друг другу: "Пушкина в мае сослали, хоть не в Сибирь, так на юг. Добрый же Вильгельм утешил Энгельгардта": Егор Антонович с удовольствием развернул почтенный журнал "Соревнователь просвещения и благотворения" № 4 и стал читать напечатанное на видном месте Кюхлино стихотворение. Оно называлось "Поэты".

"По мере того, как он читал, рот его раскрывался, а лоб покрывался потом". "Как пропустила цензура? Как бумага выдержала?.. Падает тень на весь лидей. Он погибнет, лицей, без всякого сомнения. А кто виною? Два неорганизованных существа, два безумца - Пушкин и Кюхельбекер".

Через несколько строк после этой тирады рассказано о том, что к Кюхельбекеру приходит Пущин. Между Пущиным и Кюхельбекером происходит такой разговор:

"- Милый, тебе необходимо нужно дело.

- Я работаю, - сказал Вильгельм...

- Не в этом суть: тебе не работа, а дело нужно".

Еще через несколько строк выясняется, какое именно "дело" имел в виду Пущин. На следующий день Кюхельбекер оказывается у Н. И. Тургенева. Из шести человек, названных Тыняновым, четверо будут осуждены по делу о декабристах: один заочно приговорен к смертной казни (Н. И. Тургенев), другой к смертной казни, замененной двадцатилетней каторгой (Кюхельбекер), третьего посадят в Петропавловскую крепость, а потом десять лет он проживет в провинции ссыльным и под надзором (Пущин), четвертого вышлют в Олонецкую губернию (Ф. Н. Глинка). Двое других также не будут оставлены вниманием правительства: книги одного во время разгрома Петербургского университета за "безбожное направление" сожгут (Куницын), а второго за неслыханный по резкости в русской истории выпад объявят сумасшедшим (Чаадаев). Собравшиеся говорят об "уничтожении... гнусного рабства", о том, что "выгоды республики неоспоримы", о том, что "подлость - от царя понятие неотделимое", о "грабительстве, подлости и эгоизме", о "деспотизме", "варварстве", "тиранах" и о многом другом, что составляло программы и фразеологию декабризма.

После этого рассказано о восстании Семеновского полка, которое Кюхельбекер видит вместе с Рылеевым, о битве при Лейпциге, где "в наше время два раза бились народы за независимость, здесь были, наконец, расторгнуты оковы", о встрече с "друзьями Занда" - членами Югендбунда и, наконец, о сцене, происшедшей в кабинете Царскосельского дворца Александра. В кабинете Царскосельского дворца происходит следующее: царь "подошел к шифоньерке с секретным замком и достал... бумагу. Это был донос Каразина... Стихотворец Пушкин... портрет Лувеля... Это прямо галерник какой-то, brigand... И вот стихи возмутительные этого немца". Он читает стихи о власти тиранов.

"Поелику эта пьеса была читана в обществе непосредственно после того, как высылка Пушкина сделалась гласною, то и очевидно, что она по сему случаю написана".

"Без всякого сомнения...

Надо Аракчеева повидать, что-то нужно опять предпринять непременно...

"И власть тиранов задрожала". Он усмехнулся.

- Мальчишка. Теперь за границей? - Он поморщился: - Не следовало пускать.

И записал: "Кюхельбекер. Поручить под секретный надзор и ежемесячно доносить о поведении".

В то время, когда Пушкин был отправлен на юг, Кюхельбекер уехал за границу. Весьма возможно, что если бы он не отправился с Нарышкиным в Европу, то его отправили бы с фельдъегерем в Сибирь*.

* Во вступительной статье к "Стихотворениям" Кюхельбекера Тынянов пишет: "Кюхельбекер чувствует надвигающуюся опасность и, с ведома Жуковского и опираясь на его содействие, заготовляет в июле прошение ректору Дерптского университета о занятии кафедры русского языка, а 9 августа увольняется в отставку из Иностранной коллегии и со службы при Благородном пансионе. В это время вельможа и богач А. Л. Нарышкин, собираясь за границу, ищет секретаря и собеседника: он приглашает первоначально Дельвига, а затем, по его рекомендации, Кюхельбекера. 8 сентября 1820 года Кюхельбекер выезжает за границу" (В. К. Кюхельбекер. Лирика и поэмы. Тома 1-2, т. 1. Л., "Советский писатель", 1939, стр. XIX).

В записке Каразина говорится уже не о "либералистах" вообще, а о людях, которые потом стали называться декабристами.

Превращение Кюхельбекера в декабриста с самого начала связывается Тыняновым с именем Пушкина. Кюхельбекер делает именно то, за что высылают Пушкина. Оказывается, что в "Кюхле" уже в то время, на котором обрывается третий роман, Пушкин с декабризмом связан.

Перед фразой о высылке Пушкина подробно перечислен "календарь землетрясений европейских". "Землетрясения европейские" перечислены потому, что они были в числе многих причин, вызвавших землетрясения русские. Русского восстания ждут в Германии друзья Занда, ждет в Париже дядя Флери, "обломок 93-го года". В России этой поры, как и в Европе, все накалено и восстание кажется неминуемым. Сразу же за "календарем землетрясений европейских" Тынянов говорит о Пушкине. О Пушкине говорится как об авторе политических стихов: "...читал злые ноэли на царя... Его запретные стихи ходили по всей России, их читали, захлебываясь, дамы списывали их в альбомы, они обходили Россию быстрее, чем газета". Следом за этим идет рассказ о портрете Лувеля и сообщается о высылке Пушкина. Годы, вошедшие в "календарь землетрясений", совпадают со временем пребывания Пушкина в Петербурге. В это время была написана "Вольность". То, что политический смысл оды совпадает с идеологией декабризма, кажется недискуссионным. Б. В. Томашевский, считая "Вольность" "соответствующей настроениям петербургских декабристов"*, подчеркивает ее роль в практике и в формировании концепции декабризма: "Политический пафос оды, резкость осуждения тирании, т. е. существующего в России строя, исключающего возможность существенных изменений без революционных потрясений, воспламеняющие слова поэта - все это делало оду агитационным средством в руках декабристов, и позднее, когда ода распространилась в списках, она сыграла не последнюю роль в мобилизации сил тайных обществ"**.

"Вольность" была написана в январе - феврале 1819 года***, через Два с половиной года после окончания лицея и за полгода до высылки. Кроме "Вольности" за это время были написаны и получили широкое распространение "Деревня", эпиграммы на Стурдзу, Голицына, Аракчеева.

* Г". Томашевский. Пушкин. Книга первая (1813-1824). Академия наук СССР. Институт русской литературы (Пушкинский Дом). М.- Л., Издательство Академии наук СССР, 1956, стр. 170.