Эпоха Древних - Замиль Ахтар

разреженным и прохладным, и я дышал глубоко, наслаждаясь его относительной чистотой.

Нас окружили гулямы с аркебузами. Они не направляли на нас оружие, значит, я завоевал определенное доверие этих людей.

Через несколько минут появился Абу с бородой до пояса.

– Я спас своего сына, – сказал я, – но ему нехорошо. Наши лекари не могут понять, что с ним. Прошу, помогите ему.

К нам подошел Като в золоченых доспехах.

– У нас тут не лечебница для таких, как вы, – перевел Абу его сердитые слова.

– Шах Кярс говорил, что, если заболею я или кто-нибудь из моей семьи, он нам поможет.

– Шах Кярс спит, – проворчал Като.

– Так разбудите его!

Доран дрожал у меня на руках и что-то шептал в бреду. Из его ушей капал гной.

– Может, у него червивая гниль или еще какая хворь, – сказал Като. – Он может всех заразить.

Если у него червивая гниль, из него полезут черви. Они будут искать новых хозяев, и те тоже станут рассадниками червей – до тех пор, пока все не умрут. От чего бы ни страдал Доран, я молился, чтобы это было не настолько ужасно.

– Если ты забыл, Като, мы заключили соглашение. Сотня тысяч легионеров ожидает снаружи. – По правде говоря, сюда пришло семьдесят тысяч, а осталось не больше пятидесяти. – Если вы откажете моему сыну в лечении и он умрет, мне будет нечего терять. Я пошлю в атаку всех, кто есть. И мы все погибнем в море крови. Она зальет эти залы и всех утопит.

По перекинутой доске ров перешел Кярс – очевидно, не спавший. С ним заговорил Абу, а потом Като. Кярс и Като заспорили, Абу не перевел. Я смотрел на гробницу Хисти, окруженную решеткой. Внутри виднелась зеленая плащаница святого. В отличие от прочих святых в зеленых и черных одеждах, он не вкусил кровавого тумана и его тело не покрыли странные цветы.

Като бросился через ров и исчез в глубине пещеры.

– Вноси его, – сказал Кярс. – Я велю своему лекарю посмотреть. Но если ему суждено умереть, он не испустит последний вздох здесь.

– Как отец, я благодарю тебя, шах Кярс.

Гулямы принесли носилки для Дорана, и я его уложил. Потом они протянули мне матерчатый мешок для головы. Я надел его, и меня повели вниз по лестницам и коридорам.

Мы вошли в большой зал, заполненный лежанками с больными. Гулям уложил Дорана на ближайшую к двери лежанку, и худощавый лекарь с лоснящейся бородой опустился на колени, чтобы осмотреть его. Он распахнул рубаху Дорана, обнажив грудь и живот.

Все тело было покрыто кровавыми рунами, и я ахнул при виде этих линий и рисунков. Один даже напоминал колесницу, но по большей части там были изображения природы – люди, звезды, животные.

Лекарь в ужасе посмотрел на меня и что-то пробормотал – возможно, молитву или проклятие. Затем он положил ладонь на грудь Дорана. Приоткрыл ему веки и щелкнул пальцами. Зрачки моего сына расширились.

Сердце заколотилось у меня в груди. Саурва ведь что-то подстроила, разве нет? Могу ли я делать вид, будто не знаю о ее замысле? Я всего лишь внес сына внутрь. И все же… что она задумала? Что означают эти кровавые руны?

Вошел Абу, и лекарь недолго поговорил с ним. Я готовился к худшему.

– Твой сын изрыгает кровь и желчь, – сказал Абу. – У него нет внутренних повреждений.

– Изрыгает? Ты имеешь в виду, что его рвет кровью, которую он… пил?

– Так утверждает лекарь.

– А откуда гной в ушах?

Абу задал вопрос лекарю. Тот склонился над Дораном, повернул его на бок и растянул ухо. По бокам и спине моего сына тоже тянулись кровавые руны.

– Инфекции нет, – сказал лекарь. – Гной, стекающий из ушей, вероятно… залили внутрь.

– Тогда что с моим сыном?

– Насколько я вижу, ничего. Его зрачки расширяются… Скорее всего, он в сознании.

Значит, Саурва заставила его притвориться больным, чтобы обмануть нас.

– Что означают эти кровавые руны по всему его телу?

Амрос видел, как слова на парамейском обращаются в кровавые руны в храме Святой смерти. И Саурва говорила, что человек, который покончит с кровавой чумой, сделает это с помощью кровавых рун. В свое время я даже слышал о живущем в Вограсе целом племени, умеющем писать кровью. Но что за руны начертали на Доране?

Целитель обернулся ко мне и покачал головой.

– Боюсь, это вне моей компетенции. Только пишущий кровью может расшифровать их.

Доран встал. Схватил лекаря сзади за шею и швырнул его в стену, размозжив голову. Абу что-то крикнул и выбежал за дверь, а Доран все бил, снова и снова. Кровь и жилы размазались по неровным камням. Наконец, он бросил лекаря, и тот рухнул, половина его мозга растеклась по стене.

Я в ужасе воззрился на сына. Кровавые руны у него на груди вспыхивали в жутком ритме. Пылали ярче свечей, горевших в зале.

– Идем, отец, – сказал он, взял меня за руку и с силой сжал ее. – Нельзя терять времени, впереди долгий путь.

33

Сира

Мы вернулись в лагерь, и Лунара куда-то ушла. Я вернула ее, чтобы она мне служила, а теперь она служит себе самой. Но что я могла поделать? Пытать ее, чтобы заставить разгласить секреты соединения звезд?

Сомневаюсь, что я способна изобрести пытку, которая запугает Ашери и окажется ей не по силам. И поэтому дружба и доверие – мой единственный путь.

А тем временем разведчики принесли весть, что шах Бабур двинулся в нашу сторону. Необходимо было охранять переправу через реку. Пашанг и несколько тысяч йотридов поспешили на юго-восток.

На другое утро йотриды прискакали с реки Вограс обратно, окровавленные и сломленные.

– Враги, должно быть, добрались до вограсцев первыми, – сказал Текиш. Его рука была забинтована. – И помогли им устроить ловушку.

Я смотрела на шеренгу поникших всадников, пока неотступный ветер вздымал песок. Многие лица покрывала копоть и засохшая кровь.

– Где Пашанг?

Текиш сполз с кобылы и тяжело стукнулся оземь. И поморщился.

– Его подстрелили.

– Подстрелили? – Я качала головой, и никак не получалось остановиться. – Он не…

– Он у целителей. Не знаю, долго ли он продержится.

Это казалось нереальным. Но таков мир, в котором мы живем.

– Что вообще случилось?

– Вограсцы сочли настоятельное требование моего брата покинуть новый дом предательством. – Текиш огорченно потеребил прядь волос. – Каждый был вооружен аркебузой. Кашанского образца. И у каждого на груди в ярких перевязях были пули. К тому времени как мы прибыли, вограсцы превратили свою деревню