Слово президента - Том Клэнси

— Прошу тебя, Пэт, в следующий раз сделай любезность и покажи удостоверение агенту у входа. Может оказаться, что там дежурит кто-то другой. — Андреа даже не попросила его оставить пистолет в пикапе. Черт побери, вот это настоящая профессиональная вежливость.

— Ну, как у него дела?

— У «Фехтовальщика»?

— Дэн — директор ФБР Мюррей — очень высоко его ценит. Они познакомились много лет назад, как и я с Дэном.

— У него тяжелая работа, но, ты знаешь, — Мюррей прав. Мне приходилось охранять людей, которые ему и в подметки не годятся. Между прочим, он гораздо умнее, чем кажется на первый взгляд.

— Когда я встречался с ним, мне понравилось, что он умеет слушать.

— Что еще лучше, он знает, какие вопросы задавать. — Они оба повернулись, услышав ребячий визг, одновременно окинули взглядом помещение, затем снова посмотрели на двух маленьких девочек, занятых созданием очередного произведения искусства. — Похоже, что твоя девочка подружилась с нашей.

С нашей, подумал Пэт. Этим сказано все. Высокий пожилой агент у двери — Рассел, назвала его Прайс — руководит этой группой агентов, и можно не сомневаться, что у него огромный опыт. Секретная служба выбрала двух молодых женщин для работы внутри, чтобы они не так выделялись среди обслуживающего персонала. Женщины имеют достаточный опыт, но Рассел намного их превосходит. Впрочем, ключевым словом является «наша». Агенты охраняют детей, словно львы своих львят, вернее, одного львенка. Интересно, подумал О'Дей, а как бы я справился с такой работой? Она кажется скучной, но нельзя позволить себе скучать на посту. Нужно все время думать о возможности нападения. Ему довелось выполнить свою долю «скрытой слежки», совсем не простая работа для человека его роста, но здесь все будет намного труднее. Опытный глаз полицейского заметил разницу между агентами Секретной службы и остальными воспитательницами.

— Андреа, у меня создалось впечатление, что твои люди знают свое дело. Почему их так много?

— Да, я знаю, мы проявляем слишком большую осторожность. — Прайс наклонила голову. — Мы все еще стараемся найти разумный выход из положения. Понимаешь, на Капитолийском холме нам нанесли тяжелый удар, так что я решила, что такого больше не случится, пока я руковожу личной охраной президента, а если пресса поднимет из-за этого шум — ну и черт с ними!

О'Дей заметил, что она даже говорит, как настоящий полицейский.

— Мэм, у меня нет ни малейших возражений. С вашего разрешения я отправлюсь домой и займусь приготовлением макарон с сыром. — Он посмотрел на детей. Меган заканчивала свой шедевр. Две девочки были настолько похожи, что их трудно было отличить, во всяком случае на первый взгляд. Это не могло не беспокоить его, но агенты Секретной службы находились здесь, чтобы охранять всех детей.

— Ты где практикуешься? — Ему не понадобилось говорить, о какой практике идет речь.

— В старом здании Почтовой службы есть стрельбище. Это удобно, потому что недалеко от Белого дома. Я хожу туда каждую неделю, — объяснила Андреа. — В числе моих агентов нет ни одного, кто не считался бы отличным стрелком, а Дон не уступит никому в мире.

— Ты так считаешь? — улыбнулся О'Дей. — Когда-нибудь посмотрим.

— И где это произойдет? — спросила Прайс. У нее в глазах тоже промелькнула улыбка. — У тебя или у меня?

— Господин президент, мистер Головко на третьей линии. — Это был прямой канал связи. Сергей Николаевич снова проявлял признаки беспокойства.

Джек нажал на кнопку.

— Слушаю тебя, Сергей.

— Проблемы с Ираном.

— Я знаю, — ответил президент.

— Есть что-нибудь интересное? — спросил Головко. Он уже собрал вещи и собирался выезжать в аэропорт.

— Дней через десять узнаем все подробности.

— Хорошо. Можешь рассчитывать на сотрудничество с нами. Такая ситуация превращалась в привычную, подумал Джэк, но ответ всегда следует сначала обдумать.

— Мне нужно обсудить это с Эдом Фоули. Ты когда будешь дома?

— Завтра.

— Позвони мне. — Поразительно, что он так откровенно говорит с бывшим врагом. Было бы неплохо подготовить и Конгресс таким образом, с улыбкой подумал президент. Райан встал из-за стола и направился в комнату, где сидели секретари. — Как насчет того, чтобы немного перекусить перед следующей встречей...

— Здравствуйте, господин президент, — послышался голос Андреа Прайс. — Вы не уделите мне минуту?

Райан жестом пригласил ее в кабинет, а тем временем секретарь номер два позвонила в столовую.

— Слушаю вас, — сказал он.

— Хотела сообщить о том, что проверила организацию службы безопасности для ваших детей. Она вполне надежна. — Если это заявление понравилось президенту, он ничем не выдал своего удовлетворения, подумала Андреа. Впрочем, это и понятно. Как еще отреагировать на слова: «Господин президент, мы приставили к вашим детям множество телохранителей». Господи, в каком мире мы живем. Пару минут спустя она говорила с Раманом, который заканчивал дежурство и уходил домой, поскольку прибыл в Белый дом в пять утра. Как обычно, докладывать было не о чем. День прошел без происшествий.

Молодой агент подошел к своему автомобилю и выехал с территории, сначала показав свой пропуск охраннику и затем подождав, когда откроются укрепленные ворота — их створки удерживала стойка толщиной в девять дюймов, так что ворота вряд ли смог бы сломать самосвал. Выехав на улицу, он миновал бетонные баррикады на Пенсильвания-авеню — сравнительно недавно эта улица была еще открыта для транспорта. Далее Раман повернул на запад и направился в Джорджтаун, где у него была квартира на верхнем этаже дома, под самой крышей, однако на этот раз он не доехал до дома. Повернув на Висконсин-авеню, он свернул направо в переулок, где и оставил машину.

Раману почему-то казалось забавным, что человек окажется торговцем коврами. Многие американцы считали, что иранцы становились террористами, торговцами коврами или невежливыми врачами. Этот человек уехал из Персии — хотя большинство американцев не связывают персидские ковры с Ираном — больше пятнадцати лет назад. На стене лавки висела фотография сына владельца, который, отвечал торговец тем, кто проявляли интерес, погиб во время войны между Ираном и Ираком. Это полностью соответствовало истине. Он также говорил тем, кто спрашивали его, что ненавидит правительство своей бывшей страны. Но вот это было ложью. Торговец был «законсервированным» агентом Ирана. За все это время он ни разу не встречался ни с кем, кто хотя бы через кого-нибудь имел контакт с Тегераном. Может быть, федеральные власти проверили его. Скорее всего нет. Торговец не принадлежал ни к каким ассоциациям, не участвовал в демонстрациях и маршах, нигде не выступал — словом, занимался только своим бизнесом, причем вполне успешно. Подобно Раману, он даже не бывал в мечети. Более того, он ни разу не встречался с Раманом, так что, когда агент Секретной службы вошел в лавку, торговец проявил интерес лишь к тому, какой ковер ручной работы из обширного их разнообразия выберет клиент. Вместо этого гость, убедившись, что в лавке больше никого нет, направился прямо к прилавку.

— Там фотография на стене. Он похож на вас. Это ваш сын?

— Да, — печально ответил продавец. Грусть никогда не покидала его, несмотря на обещания райского блаженства для праведников, убитых при защите отчизны. — Он погиб во время войны.

— Многие потеряли сыновей в той войне. Он был религиозным мальчиком?

— Какое это теперь имеет значение? — моргая, спросил торговец.

— Преданность истинной вере всегда важна, — ответил Раман нарочито равнодушно.

После этого они отошли к ближайшей стопке ковров. Торговец откинул углы нескольких из них.

— Я на месте. Мне требуются указания о начале операции. — У Рамана не было кодового имени, а шифрованные фразы, которыми они только что обменялись, были известны всего троим. Ничего больше торговец не знал. От него требовалось одно — повторить девять слов, услышанных им сейчас, кому-то другому, затем подождать ответа и передать его Раману.

— Вы не могли бы заполнить карточку, чтобы я мог включить вас в список своих клиентов?

Раман охотно сделал это, вписав в бланк имя и адрес реально существующего человека. Он выбрал это имя из телефонного справочника в Белом доме, что позволило ему найти имя человека, телефонный номер которого отличался от его собственного на одну единицу всего в одной цифре. Точка над шестой цифрой указывала торговцу, где нужно прибавить единицу к тройке и получить таким образом четыре — после этого получится телефонный номер Рамана. Это была хитрая уловка, которой научил его инструктор из секретной службы «Савак», сотрудник израильской разведки, больше двадцати лет назад и которую он запомнил навсегда, подобно тому как ничего не забывал аятолла из священного города Кум.