Похождения Жиль Бласа из Сантильяны - Алан-Рене Лесаж

— Какие насмешки, сударыня! — воскликнул я. — Все это совершенно серьезно: мне велено найти особу, достойную тайных посещений наследного принца. Я нашел ее у вас и отмечаю ваш дом мелом.166

Услыхав такое предложение, сеньора Менсия сильно удивилась, и я заметил, что оно ей понравилось. Тем не менее, считая долгом выдержать характер, она ответила мне следующее:

— Если б я даже поверила вам на слово, то все же знайте, что я не такова, как вы думаете, и что позорная честь видеть свою племянницу любовницей принца меня нисколько не прельщает. Моя добродетель возмущается самой мыслью о том…

— Подождите с вашей добродетелью, — прервал я ее. — Вы рассуждаете, как непросвещенная мещанка. Разве можно смотреть на подобные случаи с моральной точки зрения? Это значит лишить их того очарования, которое им присуще. Нет, их надо окружать неким ореолом. Представьте себе наследника престола у ног счастливой Каталины, вообразите, что он ее боготворит и осыпает подарками, и, наконец, подумайте о том, что она, быть может, родит героя, который обессмертит имя своей матери вместе со своим собственным.

Хотя тетке смертельно хотелось принять мое предложение, она все же притворилась, будто находится в нерешительности, а Каталина, которой уже не терпелось подцепить наследного принца, выказала полнейшее равнодушие. Мне пришлось поэтому возобновить атаку крепости, пока сеньора Менсия, приметя, что я теряю терпение и готов снять осаду, не забила отбоя, после чего мы составили акт о капитуляции, заключавшей следующие два пункта.

Во-первых, в случае если инфант, получив донесение о прелестях Каталины, воспламенится и пожелает посетить ее ночью, то я обязуюсь осведомить о сем обеих дам, равно как и о дне, назначенном для этой цели.

Во-вторых, принц обещает явиться к вышеозначенным дамам под видом обыкновенного поклонника и не брать с собой других провожатых, кроме меня и своего главного Меркурия.

По заключении этого соглашения тетка и племянница оказали мне всякие учтивости. Они перешли на фамильярный тон, а я, воспользовавшись этим, позволил себе несколько поцелуев, которые не встретили особого сопротивления. На прощание они даже сами обняли меня и осыпали всяческими ласками. Поразительно, как быстро устанавливаются приятельские отношения между любовными посредниками и женщинами, которые в них нуждаются. Если бы кто-нибудь видел, как нежно меня провожали, то, наверно, подумал бы, что я оказался счастливее в любви, нежели это было на самом деле.

Граф Лемос крайне обрадовался, когда я объявил ему, что сделал такую находку, лучше которой нельзя было желать. Прельстившись моими хвалебными отзывами о Каталине, он пожелал на нее взглянуть. Я повел его к ней на следующий вечер, и он признал, что я попал в точку. Моих дам граф обнадежил, что инфант, несомненно, одобрит выбранную мною для него возлюбленную и что она, со своей стороны, тоже останется довольной таким поклонником, так как этот юный принц щедр, ласков и добр. Наконец, он заверил их, что через несколько дней привезет к ним инфанта, считаясь с их пожеланиями, то есть тайно и без свиты. После этого граф откланялся, и я удалился вместе с ним. Мы вернулись к графскому экипажу, в котором оба приехали и который поджидал нас в конце улицы. Затем граф довез меня до моего дома, поручив уведомить на другой день герцога о затеянном предприятии и просить его для благополучного завершения такового о присылке новой тысячи пистолей.

Я не преминул отправиться на следующий день к герцогу Лерме и отдать ему подробный отчет во всем, что произошло. Одно только я утаил, а именно участие Сипиона, и выдал себя за того, кто открыл Каталину. Мало ли чего не приходится ставить себе в заслугу перед великими мира сего!

За этот подвиг удостоился кисло-сладкого комплимента.

— Господин Жиль Блас, — сказал мне министр насмешливым тоном, — я очень рад слышать, что среди прочих ваших талантов вы обладаете также даром раскапывать уступчивых красавиц. Когда мне таковые понадобятся, я позволю себе обратиться к вам.

— Благодарю вас, ваша светлость, за оказанное предпочтение, — возразил я ему тем же тоном, — позвольте, однако, вам сказать, что совесть не позволяет мне стать вашим поставщиком. Сеньор дон Родриго уже так давно отправляет эту должность, что было бы несправедливостью лишать его такого преимущества.

Услыхав этот ответ, герцог улыбнулся и, переменив тему разговора, спросил меня, не нуждается ли его племянник в деньгах, для означенного предприятия.

— Да, — сказал я, — граф просит прислать ему тысячу пистолей.

— Ну, что ж, — заметил министр, — отнеси их ему и скажи, чтоб он не жалел денег и потворствовал всем расходам, которые принц пожелает себе позволить.

ГЛАВА XI

Я тотчас же отправился к графу Лемосу и отнес ему пятьсот дублонов.

— Вы пришли весьма кстати, — сказал мне этот вельможа. — Я говорил с принцем; он клюнул на живца и горит нетерпением увидать Каталину. А поэтому он намерен сегодня ночью украдкой выйти из дворца и отправиться к ней. Это решенное дело, и мы приняли все нужные меры. Известите ваших дам и передайте им деньги, которые вы мне принесли. Пусть знают, что им предстоит принимать незаурядного поклонника. К тому же щедрость высочайших особ должна предшествовать их ухаживаниям. Так как вы будете сопровождать его вместе со мной, — добавил он, — то потрудитесь явиться во дворец к вечернему приему. Креме того, я считаю благоразумным воспользоваться вашей каретой. Распорядитесь, чтоб она ждала нас к полуночи неподалеку от дворца.

Я поспешил отправиться к сеньоре Менсии. Каталина не вышла, и мне сказали, что она отдыхает, вследствие чего я беседовал только с тетушкой.

— Сударыня, — сказал я ей, — простите, ради бога, что я днем позволил себе зайти к вам. Но я не мог поступить иначе, так как мне необходимо вас предупредить, что наследный принц навестит вас сегодня ночью. Вот, — добавил я, вручая ей мешок с деньгами, — вот жертвоприношение, которое он посылает в храм Киферы, чтоб снискать благоволение богов. Видите, что я не вовлек вас в невыгодную сделку.

— Премного вам благодарна, — отвечала она. — Но скажите мне, сеньор Жиль Блас, любит ли принц музыку?

— До безумия, — возразил я. — Но ничего он так не жалует, как хорошее пение под искусный аккомпанемент лютни.

— Тем лучше, — воскликнула она вне себя от восторга, — вы несказанно меня этим порадовали, ибо моя племянница поет, как соловей, и упоительно играет на лютне; кроме того, она отлично танцует.

— Боже мой, тетушка, сколько совершенств! — вскричал я в свою очередь.

— Девице вовсе не нужно столько талантов, чтоб устроить свое благополучие: и одного из них было бы вполне достаточно.

Наладив таким образом это дело, я стал дожидаться вечернего приема у принца и, когда наступило время идти во дворец, отдал необходимые распоряжения своему кучеру. Затем я пошел к графу Лемосу, который сообщил мне, что инфант, желая пораньше избавиться от придворных, намерен сослаться на легкое недомогание и для вящей убедительности даже лечь в постель, но что он встанет час спустя и через потайную дверь проникнет на лестницу, ведущую во двор.

Сообщив о своем уговоре с принцем, граф отвел меня в такое место, мимо которого они, по его словам, должны были пройти. Я отстоял себе там все ноги и уже начал думать, что наш ферлакур прошел другой дорогой или потерял охоту повидать Каталину, точно августейшие особы когда-либо отказываются от таких замыслов, прежде чем их удовлетворить. Наконец, я почти уверился, что меня забыли, как вдруг увидал двух кавалеров, которые быстро подошли ко мне. Признав в них тех, кого мне приказано было поджидать, я повел их к своей карете, в которую они оба уселись. Я поместился подле кучера, чтоб указывать дорогу, и приказал остановить экипаж в пятидесяти шагах от места, где жили наши дамы. Затем я подал руку принцу и его спутнику, чтоб помочь им выйти из кареты, и мы втроем направились к дому, который намеревались посетить. Дверь отворилась при нашем приближении и сейчас же захлопнулась, как только мы вошли.

Сперва мы очутились во мраке, как это было со мной при первом моем посещении, с той лишь разницей, что на этот раз в знак почтения на стене висел крохотный ночник. Он горел так тускло, что еле мерцал перед нами желтой точкой, не освещая окружающих предметов. Все это увеличивало прелесть приключения, и герой его был несказанно поражен при виде обеих дам, принявших его в зале, где после мрака, царившего на дворе, нас ослепил свет многочисленных свечей. Тетка и племянница были в пикантных домашних туалетах, отличавшихся таким утонченным кокетством, что на них нельзя было смотреть безнаказанно. Наш принц вполне удовлетворился бы и сеньорой Менсией, если б ему не пришлось выбирать; но в данном случае прелести Каталины, как и следовало ожидать, одержали верх.