Анастасия (сборник) - Александр Бушков

Перед своими людьми Стан выдавал Анастасию с Капитаном за мужа с женой, ученых людей из дальних краев – это с лихвой объясняло могущие возникнуть вопросы еще до того, как их зададут. Шатер им ставили чуточку поодаль от остальных. Все считали, что это делается исключительно с целью обеспечить молодым супругам должное уединение, ибо жизнь есть жизнь, а молодость есть молодость, но была и другая, потаенная причина – чтобы кто–нибудь ненароком не услышал, о чем они говорят, собравшись втроем. Правда, и первая причина, признаться, истине полностью соответствовала…

Стан всегда предупреждал заранее, когда придет, и вдобавок постукивал ножнами по колу у входа. Вот и сейчас, услышав шаги и стук, легонько колыхнувший идущие от кола растяжки шатра, Анастасия подняла полог.

Стан, пригнувшись, вошел, уселся на войлочный пол. – Завтра будем на месте, – сказал он. – Балты – народ тихий, без особых хитростей. И наших не задевают – без хлебушка нашего остаться не хотят. Живут себе под землей и потому…

– Под землей?

– Сама увидишь. Живут под землей, зачем–то залезли туда в незапамятные времена, что–то им наверху не грянулось. И мастерят разные поделки из янтаря – видели в Китеже? И пока будет идти торг, пока ярмарка не кончится, надо нам всем троим их осторожненько порасспросить, – он повернулся к Капитану. – Ты им покажи что–нибудь из твоих хитромудрых вещичек, вдруг да выйдет толк. А вот Анастасии лучше всего упрятать подальше все оружие и одеться понаряднее. Так и будем выдавать за ученую жену. А еще лучше за ученую девицу. Ну! – он поднял ладонь, останавливая недовольно вскинувшегося Капитана. – Целоваться с ними не заставим. Народ они не то чтобы дикий, красть не станут и обращение понимают. Кто–нибудь обязательно свататься полезет, хвост распустит и язычок тоже… Ты не против? Поиграть глазками–зубками ради дела?

– Я–то не против, – сказала Анастасия. – Только я, честно говоря, совсем не умею играть глазками–зубками. У нас ведь все было наоборот, у нас это только мужчины умеют…

– Больше улыбайся, и все тут. Можно еще этак вот глазки потупить, да поднять на него, поднять. – Стан добросовестно попытался изобразить эти ужимки на своей обветренной загорелой физиономии, и Анастасия фыркнула. – Смекнула? Ну, а если полезет с руками, то можно его легонько… – Он кашлянул в кулак, вспомнив, как Анастасия показывала ему недавно приемы рукопашного боя имперских рыцарей (он никак не верил, что женщины могут быть такому учены, пришлось отойти подальше от лишних глаз и показать на деле, как могут лететь кубарем в траву даже бывалые купцы, спорые в кулачном бою). – Только легонько, Настя. Чтобы потом встал и на своих ногах ушел. Мои ребята тоже осторожно порасспрашивают.

– А не рискованно? – спросил Капитан.

– Отчего ж рискованно? Про неизвестных людей, весьма могущественных, слухи кружат давно, и ничего удивительно, что кто–то собирает эти слухи на ярмарке. – Он ухмыльнулся. – Открою тайну – кой у кого из моих холостых ребят тут бабы. А длина бабьего языка известна. Ты не хмурься, Настя, я про других баб говорю, здешних. Одним словом, сеть забросим густую, глядишь, чего и вытянем… – Он осторожно выпрямился, опасаясь задеть потолок. – Ну, доброй ночи.

Полог опустился за ним.

– Значит, глазки потупить – и на него, потупить – и на него… – Анастасия, не теряя времени, стала отрабатывать лукавый взгляд на Капитане, но тут же оказалась в его объятиях, и занятия как–то сами собой завершились, были отложены на завтра.

Поутру тронулись в путь и вскоре достигли возвышенности, откуда ярмарка открылась во всей красе. Как раз она Анастасию не поразила. Ей приходилось бывать на больших ярмарках в княжестве Чи, куда стекались и желтолицые торговцы яшмой и узорчатыми тканями, приходившие от Моря Восхода, и загадочные бритоголовые горцы с далеких снежных вершин, где якобы бродят мохнатые дикие страшилища; и много другого разноплеменного народа из самых отдаленных земель, привозившего самые диковинные вещицы. Издали ярмарка выглядела вполне привычно – море повозок с выпряженными лошадьми, море разноцветных шатров, великая толчея и неописуемый гомон.

Куда интереснее было то, что простиралось слева от ярмарки – уходящие за горизонт правильные шеренги, бесчисленные ряды краснокирпичных труб (и многие дымят вовсю), и меж ними столь же правильными радами – прямоугольники и квадраты толстого мутноватого стекла. Анастасия навела бинокль. Прямоугольники величиной с крыши домов, а квадраты больше похожи на окна. Сквозь стекла вроде бы виднеется некое шевеление внутри.

– Ну да, так и есть, – кивнул Стан, когда она спросила. – Только окна эти – в потолке, в крыше, а стекла, что побольше, над улицами положены. Там и улицы внизу, по ним ходят и ездят. Город как город, только под землей. Зачем–то они туда залезли в незапамятные времена.

Их прибытие прошло абсолютно незамеченным. Ярмарка суетилась и шумела, и любой, какого бы вида и облика он ни был, мог преспокойно влиться незамеченным в эту суматоху и надежно растаять.

Человек шесть из людей Стана занялись торговлей. Остальные принарядились и, заранее приятно улыбаясь, подкручивая усы и расчесывая бороды, отправились к тем самым здешним знакомым, у которых долги волос и язык. Стан тоже исчез. Капитан критически оглядел Анастасию – она надела лучшую рубашку, алую с золотым шитьем, волосы расчесала так, чтобы они падали до пояса. На джинсах посверкивали золотые заклепки и золотой родовой герб на заднем кармане. А за голенище красного сапожка она сунула кинжал в ножнах, специально для таких случаев предназначенный – рукоятка без крестовины, с шаром на конце, чтобы легче выхватывать.

– Ну как? – спросила она, старательно потупив глаза. – Я очаровательна, правда?

– Даже слишком. Мата Хари, секретное оружие Китежа в сорок мегатонн… Может, тебе пистолет дать? Если что, я эти катакомбы на уши поставлю…

– Глупости. – Анастасия положила ему руку яа грудь. – Ты же сам слышал, опасности никакой.

– Ты уж сама опасностей не создавай.

– Постараюсь. Ну, я пошла.

Она не спеша шагала вдоль лотков, наскоро сколоченных прилавков и расстеленных прямо на земле грубых покрывал, на которых громоздились самые разнообразные товары, ничуть ее не поразившие – все то же самое, только выглядит по–иному. Стан выдал ей горсть китежских монет, но покупать что–то основательное показалось нелепым. Она присмотрела, правда, кое–какие ткани и серьги, но у продавцов это были не последние, так что спешить не стоило. Анастасия только, не удержавшись, купила большой розовый леденец на палочке – согласно этикету она не могла бы себе позволить этого в Империи, где леденцы считались лакомством простолюдинов – и, с удовольствием его полизывая, отправилась дальше. Проиграла несколько серебрушек на тараканьих бегах – очевидно, национальной игре балтов, неизвестной ей доселе, но крайне азартной. По описанию Стана она сразу узнавала балтов – белобрысых и светлоглазых, с янтарными ожерельями на шеях. Ломала голову, как бы с ними заговорить и познакомиться. Это выглядело задачей более трудной, чем представлялось, – в толпе, заигрывая с мужчинами, шныряли женщины, чье занятие Анастасия определила сразу, хотя до сих пор в этой роли видела только мужчин.