Глубокая, как река - Ширл Хенке

— Предатель! Вас повесят, как только генерал Джексон загонит англичан обратно в море. — Оливия говорила с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.

Пропустив мимо ушей эту угрозу, Дарси бросился наверх в спальню Дэвида. Ребенок плакал, засунув в рот большой палец. Дарси всмотрелся в пухлое личико ребенка, обрамленное черными кудрями, в огромные синие глаза с густыми ресницами и злобно процедил сквозь зубы:

— Ублюдок Шелби.

Кинувшаяся вслед за незваным гостем Оливия попыталась заслонить сына своим телом.

— Не пытайся отрицать! Я знаю, это отродье Шелби. Интересно, знал ли это твой покойный муженек? — Дарси помолчал, вопросительно глядя на Оливию. — А может, Рафаэля Обрегона и вообще никогда не существовало?

Как изготовившийся к прыжку зверь, он моментально учуял ее замешательство и торжествующе усмехнулся. А Оливия лихорадочно пыталась понять, чему так радуется Эдмонд. Да, как-то он было начал за ней волочиться, но без особого энтузиазма. Вряд ли он явился сюда с целью силой овладеть предметом былых воздыханий. «Это связано с Сэмюэлем и Дэвидом», — мелькнула догадка, и на душе похолодело. Стараясь казаться спокойной, Оливия взяла сына на руки и стала убаюкивать, пока он не перестал плакать, потом собралась с духом и спросила:

— Чего вы хотите, Дарси?

Он стянул изящные перчатки и принялся внимательно изучать ногти. Выдержав паузу, пояснил:

— Все чрезвычайно просто, моя дорогая. Тебе придется написать письмо под мою диктовку. Адресуешь его своему бывшему возлюбленному.

— Вы хотите убить Сэмюэля. — Оливия больше не сомневалась в этом.

— О нет, я не стану его убивать. Это сделают за меня англичане. Видишь ли, дорогая, за его голову властями Испанской Флориды назначено большое вознаграждение, и, кроме того, им весьма интересуются в связи с его темными делишками на канадской границе. Наш общий знакомый известен властям под разными именами: сэр Роджер Гордон, дон Эмилио Веласкес и так далее — словом, презренный солдат без военного мундира, шпион.

«Боже мой! Он прав! Все эти годы Сэмюэль носил гражданское, хотя служил в армии. А по законам любого государства…»

— Насколько я знаю англичан, — продолжал Дарси, словно подслушав мысли Оливии, — они обязательно отдадут его под суд военного трибунала. Англичане — большие законники и всегда действуют строго по уставу. Но потом его все равно повесят. В полном соответствии с духом и буквой закона.

— Сэмюэль абсолютно безразличен ко мне. Он никогда не откликнется на мою просьбу, как бы я его ни нашла.

— Ошибаешься, милочка. Если попросишь, он всенепременно тебя послушается.

— Ничего я не буду писать, — отрезала Оливия. Она хотела выиграть время, найти какое-то оружие, но с Дэвидом на руках чувствовала свою полную беспомощность.

Дарси выхватил из кармана жилета небольшой пистолет с такой легкостью, будто достал табакерку:

— Нет, милочка, снова ошибаешься. Обязательно напишешь… Если, конечно, тебе дорог твой сын.

— Вы с ума сошли! — Оливия положила Дэвида в постель, где он снова зашелся плачем, и загородила сына собой.

— Вполне возможно, — холодно ответил Дарси. — А теперь садись за вон тот прелестный секретер и начинай сочинять, а я обещаю помочь.

Ранним утром 8 января Сэмюэль сопровождал Джексона в инспекционной поездке по оборонительным рубежам. Они задержались на тринадцатой батарее, где невозмутимый Доменик отдавал последние распоряжения своим подчиненным. Сквозь дымку густого тумана, застилавшего окрестности, мигали огни костров. Почуяв аромат свежего кофе, генерал проворчал:

— Ваш кофе пахнет получше того мутного варева, которым меня потчуют в штабе. Небось контрабандный?

— Охотно допускаю, — пожал в ответ плечами Доменик, протягивая дымящуюся кружку генералу.

Генерал допил до дна, крякнул и не удержался от похвалы:

— Если бы мне приказали взять штурмом врата ада, я бы не сомневался в успехе, если бы вы, сэр, были под моей командой.

— Жан командует по соседству артиллеристами с борта корабля «Каролина». Совместными усилиями два брата вывели из строя добрую половину английских пушек, — вставил Сэмюэль.

— Так держать, полковник, и только так, пока мы их в землю не зароем, — жестко сказал Джексон. — Я должен выразить благодарность вашим друзьям. Они не только поставили нам орудийные боеприпасы, что позволило разнести англичан в пух и прах, но и передали ружья отрядам милиции из Кентукки и Теннесси, а там нашлись ребята, которые умеют стрелять метко. — Генерал довольно хмыкнул. — А вы знаете, что эти подонки в красных мундирах прозвали моих ополченцев грязнорубашечниками?

— А как же, слышал, — кивнул в ответ Шелби. — Зато, генерал, эти оборванцы с дальних окраин нашей страны внесли больше нового в военную тактику, чем сам Наполеон. Наши солдаты стреляют из укрытия, целятся первым делом в офицера и всегда попадают точно в цель.

— Да, полковник, играем по новым правилам, — усмехнулся Джексон. — Более того, навязываем противнику свои правила игры.

Они продолжали осмотр позиций, когда их догнал запыхавшийся посыльный и, отдав честь, вручил Сэмюэлю запечатанный конверт со словами: «Для полковника Шелби, сэр». Не успел еще Сэмюэль вскрыть конверт, как юноша, одетый в рваные брюки и домотканую рубаху, исчез в тумане. Шелби сощурился, пытаясь прочитать письмо при свете костра.

— Подойдите ближе к огню, ведь вам не видно, — нетерпеливо приказал Джексон. Оба чувствовали, что неожиданное появление странного посыльного добра не сулит. Заметив, как напрягся полковник, читая послание, генерал спросил: — У вас такой вид, будто увидели привидение. Что случилось?

— Боюсь, англичане захватили в плен в Новом Версале… женщину, которая мне очень дорога, и мальчика, о существовании которого я не подозревал.

— Новый Версаль — по-моему, это вне пределов досягаемости наших орудий. — Генерал внимательно посмотрел на Шелби. Тот стоял с окаменевшим лицом и широко раскрытыми от ужаса глазами. — Этот мальчик… он ваш сын?

— Да, сэр, по-видимому, так. Мне говорили, что Оливия родила вскоре после того, как вышла замуж за испанца. Черт! Мог бы раньше догадаться. И следовало лучше позаботиться о ее безопасности в этом загородном доме. А я послал туда всего двоих охранников из отряда Жана Лафита. Значит, они не справились со своей задачей.

— Откуда у вас такая уверенность? Англичане вряд ли позволили бы этой женщине предупреждать вас об их присутствии. Скорее всего ловушка.

— Да, ловушка, — мрачно согласился Шелби. — Но Оливия не просто просит о помощи, а тайно дает понять, что меня подстерегает смертельная угроза. — Он перечитал письмо, в котором говорилось: