Глубокая, как река - Ширл Хенке

— Настоящий джентльмен не может выглядеть оборванцем даже во время войны, — улыбнулся в ответ Лафит. Он налил в стакан вина из личных запасов, придвинул к Шелби и сразу перешел к делу: — Моя разведка донесла, что Пэкинхэм собирает силы для наступления всего в шестистах ярдах от позиций Джексона у канала Родерика. У англичан двадцать крупнокалиберных орудий, с восемнадцати — и двадцатичетырехфунтовыми снарядами.

— А у нас всего двенадцать, да и меньшего калибра, хотя есть одна пушка с тридцатидвухфунтовыми. — Шелби задумчиво потер подбородок.

— Но зато, мой друг, из этих орудий стреляют наши ребята, — вмешался в разговор невысокий смуглолицый мужчина с орлиным носом и ослепительной белозубой улыбкой. Исполосованный шрамами Доменик Лафит был в отличие от младшего брата, красавчика Жана, совсем не хорош собой, но оба отличались острым умом, тонким чувством юмора, мужеством и хладнокровием в бою.

Шелби также не стал тратить времени на пустые разговоры и сообщил о желании Джексона встретиться с Лафитом, дабы обсудить проблему обеспечения отрядов милиции оружием и боеприпасами.

— Понял наконец старый вояка, что без нас ему не обойтись. — В голосе Жана Лафита слышалось явное удовлетворение. — Не сомневаюсь, что это британская артиллерия заставила генерала прозреть. — Жан сразу отдал необходимые распоряжения, и старший брат отправился их выполнять, а Жан обратился к Шелби: — Что ж, пошли поговорим с великим полководцем.

При встрече с генералом Жан Лафит был вежлив и любезен, а Джексон суров и мрачен. Он догадывался о тайном удовольствии, которое испытывал пират от того, что генерал вынужден обратиться к нему за помощью.

— Мой брат со своим отрядом уже занял позицию, — говорил Лафит, — и у них достаточно боеприпасов, чтобы огнем загнать англичан в воды Мексиканского залива.

— Так вы считаете, что англичане готовят нам новогодний сюрприз? — спросил Джексон.

— А вы, изучив обстановку, разве думаете иначе?

Джексон кивнул:

— Будь я на их месте, я бы атаковал, черт возьми!

— У них орудия более крупного калибра, но наши артиллеристы лучше. Пехота тоже не дрогнет, — сказал Шелби.

— Пускай только попробует дрогнуть, — угрюмо отозвался Джексон, проведя костлявой пятерней по стоящим торчком волосам.

Первого января 1815 года состоялось первое сражение при дневном свете. Как и предсказывали пираты, вскоре оно перешло в артиллерийскую дуэль, в которой крупнокалиберные пушки англичан были подавлены более скорострельными и маневренными орудиями, огнем которых мастерски руководил Доменик Лафит. Сбылось и предсказание Шелби: американцы не дрогнули. Англичане даже не пытались перейти в атаку и были вынуждены оставить поле боя. Генерал Джексон мысленно согласился, что не зря пираты десятки лет успешно противостояли в морских сражениях королевскому флоту Великобритании, хотя вслух старый упрямец ни за что бы этого не признал.

В последующие дни генералы Пэкинхэм и Кокрейн продолжали концентрировать силы на узком отрезке твердой суши, ограниченном болотами на севере и рекой на юге. В свою очередь, многонациональные войска американцев еще глубже врылись в землю, за высокими брустверами, выстоявшими против огня английской артиллерии, и ждали решающего наступления.

Всю первую неделю нового года не прекращалась артиллерийская канонада. Никто из оставшихся на плантации в Байю-Бьенвеню не мог толком выспаться с тех пор, как стало известно о высадке английского десанта. Многие слуги, равно как управляющий, в ужасе сбежали, и в доме, кроме хозяйки и ее сына, остались только старая кухарка и две горничные. Отряд майора Виллера в полном составе был захвачен в плен во время ночного налета красных мундиров на соседнее поместье. Никто не оборонял Новый Версаль, и англичане могли его захватить в любое время без труда, но пока не спешили.

При звуках нового залпа Оливия зябко повела плечами и укуталась в плотный бархатный плед, который набросила в надежде спастись от ночной прохлады. Беспокойно заворочался и что-то пробормотал во сне Дэвид, и мать поспешила успокоить сына. В этот момент она услышала громкий стук копыт на дорожке у дома, подошла к окну, отодвинула кружевные занавески и выглянула во двор. Первым скакал Дарси, за ним полдюжины всадников, которых Оливия видела впервые. Видимо, Эдмонд приехал, чтобы отвезти Оливию с сыном в безопасное место, поскольку предположения Дарси о месте высадки английского десанта, к сожалению, оказались ошибочными. Оливия взяла подсвечник, спустилась в переднюю и открыла тяжелую дверь.

— Эдмонд! Я так рада вас видеть! — начала она и запнулась. Слова застряли у нее в горле, когда спутники Дарси спешились и с саблями наголо ворвались в дом, едва не сбив с ног хозяйку. Они действовали четко, по-военному и принялись быстро осматривать помещение. — Кто эти люди? — Оливию охватило предчувствие неминуемой беды, по спине побежали мурашки. Сейчас Дарси ничем не походил на того улыбчивого, благовоспитанного молодого человека, с которым она познакомилась в приемной губернатора Клейборна.

Дарси ответил не сразу. С холодной улыбкой он смерил хозяйку дома взглядом с головы до пят, словно несмышленого ребенка, ляпнувшего очевидную глупость, и снисходительно бросил:

— Разумеется, английские солдаты, крошка. Естественно, не в полной парадной форме, но вполне боеспособные, как и надлежит образцовым британцам.

Оливия невольно отшатнулась, пораженная трансформацией обходительного клерка, неизменно старающегося угодить посетителям, в ощетинившегося шакала, скалящего клыки в предчувствии легкой поживы. На бескровных губах по-прежнему играла злая усмешка, но светло-золотистые глаза смотрели холодно. Дарси вынул подсвечник из безвольных пальцев Оливии и поставил на столик в передней. В мерцающем свете он казался выше ростом, сильным и грозным.

— Зачем вы привели вражеских солдат в Новый Версаль? — спросила Оливия дрожащим голосом. — Вы обещали, что нам здесь нечего опасаться.

— Так оно и есть. Вам нечего опасаться… англичан. Видите ли, я с ними заодно, поскольку всегда предпочитал быть на стороне победителей. Как только они возьмут Новый Орлеан, им понадобится помощь в организации управления новой колонией. На мой взгляд, нет лучшего кандидата на пост посредника между генералом Пэкинхэмом и гражданским населением, чем личный секретарь американского губернатора. Который к тому же уже доказал свою преданность британской короне, снабжая англичан чрезвычайно важной информацией.

— Предатель! Вас повесят, как только генерал Джексон загонит англичан обратно в море. — Оливия говорила с уверенностью, которой вовсе не чувствовала.