Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

за плечи. — С вашими знаниями и способностями мы сможем такое сделать! Ярослав, это же как раз в твоей сфере. Как ты думаешь, она потянет твои эксперименты?

— Максимум, что она сейчас потянет, так это еще стопку коньяка, — съязвил братец, сбрасывая его руку с плеча.

— Хватит с меня экспериментов, — заявила я, сбрасывая его вторую руку со своего плеча. — Предполагают они!

Да что вы знаете обо мне? На мне еще одно проклятье висит, может, я умру завтра!

Меня прорвало, и я сумбурно и бестолково, вперемешку с соплями и слезами, вывалила им все о равновесии, о том, как я пыталась его обмануть, и непонятных знаках на запястье.

Блонский слушал внимательно, не перебивая, дал свой носовой платок, чтобы я могла утереться. А потом, внимательно заглянув мне в глаза, произнес тихо, вполголоса, но так, что у меня мурашки побежали по спине:

— Ты так до сих пор не поняла? Ты не умрешь ни завтра, ни послезавтра. Ты думаешь, что таблетки не сработали? Машина вовремя затормозила? Нет. Я своими глазами видел, как что-то не позволило причинить тебе вреда. Что-то, может, именно эти узоры на руках или какая другая сила будут держать тебя столько, сколько им вздумается. Пока ты не исполнишь своего предназначения.

6

Эти маньяки меня замучили. Моя жизнь превратилась в ад, почище, чем тот, что мама мне устраивала дома. Всю осень и зиму Ярослав с Блонским цепляли мне на голову старую купальную шапочку с электродами и заставляли проделывать серию совершенно бессмысленных упражнений. Я должна была отгадывать карты, разложенные на столе рубашкой вверх, рисунки Ярослава в запечатанных конвертах, предсказывать погоду на завтра. Сергей Витальевич брал у меня всевозможные анализы и все записывал в толстую общую тетрадь. Таких исписанных тетрадей в клеенчатых обложках у него лежало в подсобке несколько связок. Большую часть времени брат с доктором общались между собой на каком-то птичьем языке, из которого я понимала не больше пятнадцати процентов, чувствуя себя подопытной мартышкой.

— Это все бесполезно, — сказала я им. — Оставьте меня в покое. Я — непроходимая тупица. Обычная посредственность. Забыли, как сами меня так называли?

— Я ошибался, — ответил Блонский. — Мы сделаем из тебя настоящую пифию.

— Вот еще, — фыркнула я. — Говорят, эта старая дева жила при храме, курила травку и плохо кончила.

— Ну, тебе это не грозит. И запомни, кому много дано, с того много и спросится.

— Ага. Только счастья от этого никакого. А я хочу обычного человеческого счастья. Женщиной хочу быть, а не лабораторной крысой.

— Ты преувеличиваешь, Женечка. И совсем не хочешь работать. Так нельзя! Бери пример с Ярослава, он пахал с четырехлетнего возраста.

— Меня всю жизнь им попрекали! — Я показала брату язык.

— Такими способностями нельзя разбрасываться.

— Да, если б я еще знала, что с ними делать! — взорвалась я, стащив с головы провода.

— Хватит истерить. У нас так ничего не выйдет.

— Долго ты будешь упираться? — раздраженно гаркнул брат.

— Всегда, — буркнула я. — Вы бы объяснили толком, зачем все это, вместо того чтобы заставлять делать непонятные упражнения. Чего вы от меня хотите?

Блонский закатил глаза.

— Расскажи ей, Ярослав. Похоже, без этого мы дальше не сдвинемся.

Ясь сел на стул напротив меня.

— Существует теория, что прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. И в каком-то смысле те, кто жили десятки, сотни лет назад, и те, которые еще будут жить, уже существуют параллельно с нами. Представь, что все время от начала и до конца одна линия. Все, что уже было или будет, происходит сейчас. И, предположим, некая Сущность…

— Бог?

— Не знаю, ну, или как хочешь, так это и назови. Ну, так вот, эта Сущность — она вне времени и пространства. Она знает все, читает в этой книге одновременно все страницы, другими словами, может находиться одновременно во всех временах.

— А ко мне это как относится?

— Ты каким-то образом контактируешь с ней. Выходишь за границы реальности, в каком-то смысле путешествуешь во времени. Мы лишь пытаемся понять, что ты делаешь, чтобы управлять процессом.

— Я же говорила, это приходит само. Я не знаю, как это контролировать. И потом, я вижу только вероятные события у женщин. Я не могу делать то, что вы меня заставляете. Не получается у меня.

— Похоже, нам придется таскать сюда невест, чтобы посмотреть, как она это делает, — презрительно хмыкнул Ярослав.

Блонский задумался.

— А что? Это неплохая мысль, есть у меня один вариант. Женечка, попробуем?

— Нет. Пусть без меня все решается.

— Хотя бы разок, в виде эксперимента.

— Я не могу брать на себя ответственность за других. Я не бог!

— Она хорошая девочка — моя будущая невестка. Тебе понравится. Если я ее попрошу, она согласится.

— Нет. А вы… Вы — просто чудовище!

— Она даже не поймет, что участвовала в эксперименте. Мы все подготовим.

— Нет! Вы меня не заставите!

* * *

Когда я вошла в кабинет, она сидела, мило беседуя за чашкой чая с Блонским. С новой модной стрижкой, похорошевшая и счастливая.

— Лерочка?! — Сердце забухало.

Она повернулась ко мне и удивленно протянула пухлыми блестящими губами:

— Женя? Вот не ожидала тебя здесь увидеть. Сергей Витальевич сказал, что приготовил мне сюрприз к свадьбе.

Мое сердце запрыгало. Лерочка выходит