Пришельцы. Земля завоеванная (сборник) - Роман Злотников

Она повернула голову – и чуть не заорала от ужаса. Витька лежал на полу, скрестив руки на груди. На левой половине лица расплылось черное пятно.

Нет. Нет, этого не может быть!

– Витя… – выдохнула она.

– Лен, да живой я, – равнодушно отозвался он. – Папа ушел.

– Давно?

– Папа ушел, – повторил Витька. И замолчал.

Лена босиком выскочила на крыльцо, подбежала по мокрой траве к остывшим углям кострища. Растерянно огляделась. Сумку Егор забрал с собой. Рюкзак с припасами – тоже, лишь в стороне валялась бутылка из-под воды.

Ушел! Бросил их!

– Может, он пошел на разведку? – бесцветным голосом спросил Витька.

– Наверняка, – торопливо кивнула Лена. – Он узнает, как там все, и вернется. Только знаешь что? Пойдем ему навстречу. Тут недалеко, – километров десять на самом деле, но зачем Витьке знать? – Ты как? Идти сможешь?

Он кивнул.

Они шли. Медленно, то и дело поскальзываясь на покрытых мхом камнях, спотыкаясь о выступающие из-под земли корни. Голова кружилась от терпкого сладковатого запаха гнилой древесины, от тревожной, вязкой тишины – туман, казалось, гасил все звуки. Сквозь облака, затянувшие вершину холма, просвечивала стальная туша корабля.

Они молчали. О нем говорить было нельзя. Об остальном – незачем.

У половины Витькиных знакомых родители были в разводе: как-никак, двадцать первый век на дворе. И Лена просто не могла взять в толк, почему Витька так тоскует по отцу, которого, считай, никогда и не видел. Брат выдумывал бесконечные истории про папу-спецназовца, которому запретили видеться с близкими, донимал Лену бесконечными расспросами о том, каким был Егор (как будто она помнила!), собирал деньги на билет, надеясь все-таки выпытать у мамы заветный адрес.

Тогда, в больнице, Лена даже не узнала Егора после девятилетней разлуки. А Витька сразу, непонятно как, понял, что вот этот сутулый очкарик в больничном халате, наброшенном поверх потертой кожаной куртки, – это и есть папа. И с радостным криком бросился к нему, с легкостью променяв свои мечты о героическом отце на этого невзрачного, затравленно озирающегося мужичонку.

И ведь он любил его не за что-то конкретное. Чтобы завоевать Витькину собачью преданность, Егору достаточно было просто быть.

Тишину прорезал сухой треск автоматной очереди. Кто-то закричал там, наверху, – человек или серый? – но крик почти сразу оборвался.

И опять стало тихо.

– Это он, – побледнел Витька. – Папа.

Лена стиснула зубы. Век бы его не видеть – но, черт возьми, ради Витьки надо туда пойти.

Еловая ветка больно хлестнула Лену по лицу.

Корабль, похожий на стального ската, высился над поляной. В боку зияло небольшое – метр на полтора – отверстие, затянутое мерцающей сиреневой завесой.

В примятой траве у входа в корабль лежали несколько серых. Их фигурки казались ненастоящими, игрушечными – то ли из-за цвета крови, то ли потому, что, когда зла становится слишком много, оно уже не вызывает никаких чувств.

Людей на поляне не было. Егор курил, опершись о ствол березки. Рукава рубашки были закатаны, как после тяжелой работы.

– А вы что тут делаете, зайчатки? – удивился он. – Я тут решил сбегать за лекарством, пока вы спите. Думаю, пусть отдохнут – нам же еще обратно пробиваться. А вы… Постойте. Вы что, подумали, будто я вас бросил? Что, правда? Так и решили? Ну вы даете! Я же люблю вас, дурашки. Как бы вы меня ни огорчали.

Он наклонился, расстегнул сумку, доверху забитую пробирками с лекарством. Вытащил одну, посмотрел сквозь нее на затянутое тучами небо:

– Ну, подходи, старик. Будем лечиться.

– Зачем тебе столько? – спросил Витька.

– Мне? Да незачем, – пожал плечами отец. – А вот кому другому, может, и пригодится.

– Ты что, торговать ими будешь? Так же нельзя!

– Поверь, можно. – Он отшвырнул окурок. – Они, дебилы, все это даром раздавали. Предложили мне лететь с ними и бить каких-то злодеев. Мол, я завоевал это святое право в честной конкурентной борьбе. А я говорю: и на кой мне ваши войнушки? Так забавно: сгребаю их добро в сумку, а они только глазами моргают. Они же у нас паиньки…

Лена бросилась на него с единственным желанием – убить. Он отшвырнул ее, как пушинку. В затылке словно что-то взорвалось, глаза заволокло красной пеленой.

Пальцы зашарили по мокрой траве. Лена попыталась закричать, но из горла вырвался лишь хрип.

Он уходил – жуткая тварь из леса, которой не место среди людей. Уходил с лекарством, с оружием, унося последнюю надежду…

Над ухом прогрохотал выстрел.

И снова стало тихо.

10

Они появились словно из ниоткуда. Трое серых склонились над Егором, оживленно залопотали. Двое других подбежали к Витьке. Один осторожно подобрал пистолет, который выпал из разжавшихся пальцев, другой закатал рукав свитера и вколол что-то в почерневшую вену.

– Витя, – прошептала Лена. Просто чтобы что-то сказать. Попробовала подняться на ноги, но ничего не получилось.

К ней подошел серый. Присел рядом на траву.

– Сильный! – Он ткнул пальцем в сторону Витьки. – Герой!

Потом, подумав немного, дотронулся до плеча Лены и повторил – уже не столь уверенно:

– Герой.

Он странно выговаривал звуки – раздельно и очень быстро, но четко. И, видимо, был очень горд своими лингвистическими способностями.

– За что вы так с нами? – спросила Лена.

Серый замер. Неумело растянул тонкие губы в подобие улыбки.

– Не опасно. Не смерть. Краска. Скоро уйдет.

Ах, ну да. Если серые в принципе неспособны причинять вред, то как бы они смогли создать смертельный вирус? Выходит, вся эта космическая чума – фальшивка, бутафория. А что, сработало ведь. Подопытные мышки резво помчались по трупам к вожделенному спасению. И ни одна, черт, ни одна не захотела остановиться и понять…

– Лен, смотри.

Витька держал в руке карточку. С фиолетовыми полями.

Улыбающийся человечек с забинтованной головой лежал в медицинской капсуле. Рядом, подняв большой палец, топтался серый в образе доктора (шапочка с красным крестом, стетоскоп на шее). На следующей картинке человечек, успевший разжиться скафандром, позировал на фоне горящего города – из воздетых к небу ладоней били лучи света. Следующий кадр – золотая статуя человечка, окруженная коленопреклоненными серыми.

– Герой. Помощь. – Глаза серого затянулись пленкой, и он затараторил, словно студент, зазубривший наизусть сложный билет, – явно цитируя кого-то. – Похоже, их цель – выявить наиболее выносливых и агрессивных представителей нашего вида. В пределах доступной чужим локации, конечно же. Такой вот, милостивые государи, социальный эксперимент. Осознанный, прошу заметить. Допрос особи номер три недвусмысленно дал понять…