Кузница души - Маргарет Уэйс

Рейстлин не пошевелился. Лицо старика было пустыней, жестокой, смертельно опасной. Страх снова овладел Рейстлином. Лучше бы ему пришлось сражаться с троллем или хобгоблином. Слова простенького защитного заклинания, которые были готовы слететь с губ Рейстлина, унес безнадежный вздох. Он представил, как произносит заклинание, и как старик издевательски, презрительно смеется. Эти старые костлявые руки с крючковатыми пальцами были пусты сейчас, но когда–то в них была безграничная власть и сила.

Старик прочитал мысли Рейстлина так легко, как будто он произнес их вслух. Не отрывая пронзительного взгляда от того места, где юноша стоял, прячась в спасительной темноте, он проговорил:

— Иди сюда, хитрец. Ты проглотил мою приманку. Теперь иди, сядь и поговори со старым человеком.

Рейстлин не двигался. Слова насчет приманки ему не понравились.

— Тебе действительно лучше сесть рядом, — старик улыбнулся, и улыбка превратила снисходительное презрение на его лице в неприкрытую жестокость. — Ты никуда не пойдешь, пока на то не будет моя воля. — Подняв узловатый палец, он указал им прямо на Рейстлина. — Ты пришел ко мне. Помни это.

Рейстлин подумал о том, что он может сделать. Он мог остаться стоять в темноте, что вряд ли помогло бы ему, раз уж старик и так видел его. Он мог бы попытаться взбежать по ступеням, что, конечно, выглядело бы жалко и отчаянно, или собраться с духом и встретиться лицом к лицу со стариком. Последнее казалось наиболее разумным, к тому же, Рейстлин хотел узнать, что старик имел в виду, говоря о приманке.

Рейстлин шагнул вперед из темноты в желтый круг света свечи и сел напротив старика.

Старик впился глазами в Рейстлина, пристально оглядел его, и было похоже, что увиденное ему не слишком понравилось.

— Слабак! Ты просто сопливый слабак! Во мне больше силы, чем в тебе, а ведь от меня остался только прах и пепел! Зачем ты мне нужен? Мне не повезло. Ожидал орла, а получил полудохлого воробья. Но все же, — бормотание старика было еле слышно, — в этих глазах горит жажда. Если тело слабое, то, возможно, из–за того, что оно кормит душу и ум, алчущие и не находящие желаемого. Да, это я вижу. Может быть, я поспешил судить. Посмотрим. Как тебя зовут?

Рейстлин дерзко и снисходительно вел себя в компании темных эльфов. Но на вопрос этого сурового старика юноша кротко и тихо ответил:

— Мое имя Рейстлин Мажере, почтенный архимаг.

— Архимаг… — медленно проговорил старик, как будто наслаждаясь вкусом слова. — Когда–то я был архимагом. Величайшим из всех. Они и сейчас боятся меня. Но боятся недостаточно. Сколько тебе лет?

— Недавно исполнился двадцать один год.

— Молод, слишком молод для Испытания. Удивляюсь Пар–Салиану. Должно быть, он в отчаянии. Ну и как ты справляешься, по–твоему, Рейстлин Мажере? — Старик прищурился и улыбнулся самой жуткой улыбкой, которую Рейстлину приходилось видеть.

— Прошу прощения, господин, но я не понимаю, о чем вы. Что значит «как справляюсь»? Справляюсь…

У Рейстлина перехватило дыхание. Он чувствовал себя так, как будто просыпается ото сна из тех, которые кажутся реальнее настоящей жизни. Но это было не сном.

Он проходил Испытание. Это и было Испытанием. Эльфы, трактир, все события и слова были созданы, наколдованы. Он уставился в пламя свечи и судорожно принялся вспоминать свои поступки, думая лишь о том, о чем спросил старик — как он справлялся.

Старик засмеялся, и смех его прозвучал как клокотание воды под тонкой коркой льда.

— Я не устаю смотреть на эту реакцию! Каждый раз все ведут себя одинаково. Это одно из немногих удовольствий, что мне остались. Да, ты проходишь Испытание, молодой маг. Ты в самой его середине. И — нет, я не его часть. Точнее, часть, но, скажем так, непредвиденная теми, кто устроил это Испытание.

— Ты говорил о приманке. Я пришел к тебе, ты сказал, — Рейстлин старался не терять самообладания, цепляясь за остатки мужества и сжимая кулаки, чтобы дрожь рук не выдала его страх.

Старик кивнул.

— Да, ты пришел ко мне по цепи собственных выборов и решений.

— Я не понимаю, — сказал Рейстлин.

Старик охотно принялся объяснять:

— Некоторые маги прислушались бы к предупреждению лудильщика и никогда не вошли бы в трактир с такой дурной славой. Другие, даже если бы и вошли, отказались бы иметь дело с темными эльфами. Ты пришел в гостиницу. Ты говорил с эльфами. Ты довольно быстро поддался на их уговоры, — старик снова поднял узловатый палец, — несмотря на то, что считал человека, которого вы собирались ограбить, другом.

— Ты говоришь правду, — Рейстлин не видел смысла отрицать очевидное, и он не особенно стыдился своих поступков. По его мнению, любой маг, кроме разве что самого отбеленного добела мага белых одежд, поступил бы так же. — Но я хотел сохранить книги. Я бы возвратил их конклаву.

Он помолчал немного, потом спросил:

— Нет здесь никаких книг, так?

— Нет, — ответил старик. — Здесь только я.

— И кто же ты? — спросил Рейстлин.

— Мое имя не имеет значения. Еще не имеет.

— Тогда что же тебе нужно от меня?

Старик махнул своей костлявой узловатой рукой.

— Небольшое одолжение, только и всего.

Теперь Рейстлин улыбнулся, и улыбка вышла горькой.

— Простите, господин, но вы должны знать, что раз я прохожу Испытание, то я нахожусь очень низко на лестнице власти и таланта. Вы же похожи — или когда–то были похожи — на волшебника беспредельного могущества и знаний. У меня нет ничего, чему вы могли бы завидовать.

— Есть, есть! — Глаза старика загорелись голодным огнем, по сравнению с которым пламя свечи побледнело и съежилось. — Ты живешь!

— Пока еще, — сухо сказал Рейстлин. — И возможно, недолго еще проживу. Темные эльфы не поверят мне, если я скажу им, что здесь нет никаких колдовских книг. Они решат, что я магическим образом перенес их прочь отсюда, чтобы завладеть ими одному, — он огляделся вокруг. — Не думаю, что из этого подвала есть выход.

— Существует выход — мой собственный, — сказал старик. — И мой путь — единственно возможный. Ты прав, темные эльфы тебя убьют. Они весьма уважаемые и могущественные маги, и их магия сильна.

Рейстлин запоздало подумал, что должен был распознать это.

— Не сдаешься, так? — ухмыльнувшись, спросил старик.

— Нет, — Рейстлин поднял голову и прямо посмотрел в глаза собеседнику. — Я думаю.

— Думай, думай, молодой маг. Тебе придется долго думать, чтобы победить, когда соотношение сил равно одному к трем. Даже одному к двенадцати, потому что каждый темный эльф раза в четыре сильнее тебя.