Ветер с моря - Констанс Хевен

— А сейчас Риваж там?

— Сомневаюсь, хотя как знать.

Три дня понадобилось Роберту, чтобы добраться до Анжера. Но потом ему повезло: Жан Леруа, сын старой служанки семьи его бабушки, еще жил в этом городе. Мальчиком он видел, как зверски убили его отца и старшую сестру, был вынужден служить в революционной армии и освободился от этой повинности после пулевого ранения. Он влачил жалкое существование, работая помощником аптекаря, а свободное время посвящал участию в подготовке к заговорам против Бонапарта, героя, превратившегося в тирана. Леруа доказал на деле, что является одним из самых преданных сотрудников Роберта.

— Когда Риваж находится там, — продолжал он, — то живет в нескольких комнатах с немногими слугами, но у него есть охрана. Вы должны быть очень осторожны, Морис.

Леруа отлично знал, кто такой Роберт на самом деле, но в целях конспирации всегда называл его Морисом Дюпоном.

— Случилось ли что-нибудь в замке за последние дни, Жан?

— Позавчера поздно вечером приехала карета, но кто в ней был, сказать вам на могу, занавески были задернуты. Все, что здесь происходит, хранится в большой тайне. Ни слуги, ни охрана не имеют дел с крестьянами.

— Можно ли подобраться к замку?

— В задней стене есть пролом. Крестьяне постоянно пользуются им, чтобы ставить силки на кроликов и браконьерствовать, когда Риваж отсутствует. И кто бы стал порицать их за это? Вам нужно быть предельно осторожным. Стража регулярно делает обход.

Роберт скрупулезно следовал указаниям Леруа и теперь стоял рядом с домом. Светилось только одно окно — желтый свет в темной ночи. Но, вероятно, это всего лишь означало, что остальные окна были закрыты ставнями, чтобы не впускать холод в замок. Роберт осторожно обошел кустарник. Трава на газоне была грубо скошена, кусты роз уже давно никто не обрезал, и они протягивали свои длинные ветки с шипами, чтобы вцепиться в него, когда он проскальзывал мимо. Две большие каменные вазы, стоящие по обе стороны лестницы перед высокими окнами, были расколоты и покрыты трещинами, купидон с отколотой головой упал со своего постамента, а статуя обнаженной богини, установленная в конце террасы, была испещрена следами от пуль. Должно быть, ее использовали для упражнений в стрельбе.

Приблизившись к замку, Роберт увидел, что дальнее крыло было повреждено огнем, почерневшие камни осели. Вероятно, эта часть здания была разрушена при первой атаке. Теперь вьющиеся растения и сорняки оплели обломки стен, но та часть дома, где он сейчас стоял, была еще в хорошем состоянии, хотя плющ вился по стенам и нависал над окнами. Роберт огляделся, встревоженный напряженной жуткой тишиной, а ведь он знал, что где-то за этими окнами находились Люсьен и Изабелла, и вполне возможно, сам Риваж. Что они делают с ней? Роберт дрожал то ли от холода, то ли от напряжения.

Освещенное окно находилось как раз там, где он стоял, и неодолимо притягивало. Вскарабкаться на стену не представляло труда для человека, который еще мальчишкой покорял пики шотландских гор. Наполовину скрытый вьющимися растениями, он осторожно продвигался вперед, упираясь в камни оконного проема. Затем осторожно поднял голову над подоконником. Свет ослепил на мгновение, но потом Роберт смог осмотреть комнату. Когда-то, должно быть, она была красивой, с атласными обоями в полоску, с бархатными гардинами. Теперь обои выцвели, а мебели почти не было. Напротив окна стояла софа, на ней лежала женщина, закрыв лицо руками. Он видел ее темные густые волосы, на ней было знакомое темно-красное платье. Вдруг Изабелла резко села, и на ее лице появилось выражение мольбы и ужаса, которое Роберт видел уже когда-то на лице Сесиль. Открылась дверь, и в комнату вошел Люсьен. Роберт мог все видеть, но ничего не слышал. Как будто перед ним разыгрывалась пантомима.

Изабелла вжалась в закругленный конец софы, когда Люсьен вошел и сел рядом с нею. Он говорил с серьезным грозным видом, бросая слова прямо ей в лицо, и Роберт многое отдал бы, чтобы услышать его. Когда ответа от Изабеллы не последовало, он схватил ее за плечи и встряхнул, притягивая к себе, но она отвернулась, выпалив слова, которые, видно, задели его за живое, потому что он так грубо отшвырнул ее от себя, что она упала на колени, свалившись с софы. Роберта переполняло желание разбить окно, прыгнуть в комнату и забрать ее оттуда. Неважно, что она говорила или думала, неважно, насколько она могла обмануть его доверие, он знал, что еще любит ее, безумно стремится к ней, страстно желает ее и никогда не позволит уйти. Слабость ли это или безумие, но Роберт не мог избавиться от этого и видеть ее во власти Люсьена было невыносимо, однако вмешиваться сейчас было бы безрассудно. В замке находились слуги и стража. За несколько секунд его бы схватили, и он стал бы таким же пленником, как она, а это никому бы не принесло пользы. Здесь требовались хитрость и собранность, а не безудержная удаль, которая ни к чему не приведет. Поэтому Роберт оставался у окна, хотя руки у него окоченели от холода, а тело деревенело от напряжения.

Люсьен встал. Он поднял Изабеллу, начал о чем-то умолять ее, но она резко повернулась к нему и ударила его по лицу. Мгновение они стояли, напряженно глядя друг на друга, потом Люсьен повернулся и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Изабелла какое-то время смотрела на захлопнувшуюся дверь, потом снова опустилась на софу, закрыв лицо руками.

Это вполне могла бы быть сцена размолвки любовников, но Роберт не допускал даже мысли об этом. Он размышлял, что предпринять. Следовало ли позвать ее, дать ей знать, что он здесь? Это была возможность, ниспосланная небесами, если только он мог быть уверен в Изабелле. Он отдавал свою безопасность, саму свою жизнь в ее руки. Стоило ей только закричать, и он пропадет, а пока что… все было спокойно, не слышно ни стражи, ни лая собак, только возня ночных зверьков и насекомых в заброшенном саду да изредка крик птицы. Роберт решил рискнуть. Он постучал в створку окна и подождал. Изабелла подняла голову, но не пошевелилась. Он постучал снова, на этот раз громче. Изабелла встревоженно оглядела комнату и подошла к окну, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь запотевшее окно. Потянула вверх тугой болт и немного приоткрыла окно. Роберт поднялся повыше, прошептал ее имя. Мгновение она стояла без движения, не веря своим глазам.

— Роберт, — выдохнула она, — не может быть… Роберт?

Пальцы Изабеллы дотронулись до его лица.

— Роберт, ты не должен был приходить. Они тебя ждут. О, Боже, если бы они увидели… тебя сейчас…

— Ч-ш-ш-ш! — сказал он, — слушай меня. Времени нет. Риваж в замке?

— Нет, но его ждут. Он скоро будет.