Время в моей власти - Геннадий Иванович Атаманов

Однажды – звонок в дверь, открываю – на пороге участковый милиционер, смотрит озадаченно-недоверчиво.

– Тут у меня записано… Леху, Алексея… избил сосед… сейчас в больнице…

– Алексей здесь не живет, заходит иногда. Живет где-то выше…

– А! Всё понятно! – сказал участковый и пошел наверх, где жил Леха с Нинкой. А избил его сосед, когда обнаружил Леху и… свою жену – лежали оба голые-пьяные на полу.

Прописан Леха, однако, в нашей квартире, куда его и водворил участковый – к законной супруге, Тамаре Васильевне. Нинка стала приходить в гости, а чужая жена не приходила.

Кстати: в связи с дьявольским положением "квартирного вопроса", одному только черту известно, кто и кому в городе Ленинграде – Санкт-Петербурге фактически доводится мужем и женой, кто с кем фактически в разводе, а кто нет.

С появлением Лехи в квартире воцарился ад. Вся компания пила-гуляла ночи напролет (а утром – на работу, или дрыхли, если выходной), причем Леха беспрерывно лупил-метелил своих подруг, отчего рожи у них были красно-сине-желто-зеленые…

Коронный номер: длинный звонок в дверь, часа в 3 ночи (ключи забыли-потеряли!). Вся коммуналка выскакивала в коридор, начинался скандал – и Леха частенько отправлялся на 15 суток. Терял работу…

И тут-то у него начиналась не жизнь – лафа! С утра он обегал дворы – помойки, собирал бутылки (весь город ими усеян), сдавал, выручал 2-3 рубля – и сыт-пьян нос в табаке! Три рубля – это бутылка портвейна 0,7л., плюс буханка хлеба, килограмм кильки, круг ливерной колбасы, спички-сигареты и прочее.

Таскал он с помойки и всякий хлам, отчего клопы нас заедали. Таскал и журналы – "Партийная жизнь".

– Начальник революционного комитета партии Ульянов-Ленин! П-поняла, с-сука?! – орал он Тамаре Васильевне.

– Ох, поняла, поняла…

Однако, иногда и противоречила:

– Заткни свое хайло, ут-т-варь по-га-на-я!

Как же часто меня это будило среди ночи :

– Ут-т-тварь по-га-на-я!

В одной из таких политических дискуссий Леха переломал своей супруге обе руки – и отправился на два года в места ему знакомые, где он уже бывал за продажу поддельной икры (крупа с черной тушью).

Доставшиеся от него фирменные банки caviar я сейчас использую для хранения гвоздей. Память…

Квартира вздохнула свободно, но тут по-черному запила Тамара Васильевна. Едва ли вам знаком такой вид запоя… Она закупала сумку водки, безо всякой закуски, запиралась в комнате… и не выходила оттуда несколько дней. Только звяканье, бряканье, мычанье. А вскоре – страшная вонища, по всей квартире…

И так в течение двух лет. В самый же первый запой мы проснулись от грохота за стеной: бум-бум-бум-бум – бум-бум-бум-бум… И вой. Пролезли к ней в комнату – она лежит на полу, вся зарёванная, измученная, с гипсом на руках. Упала, катается-грохочет, а подняться не может.

Если кто-то увидит во всем этом какой-то юмор, то зря. Все они люди абсолютно без юмора. Всё – дико, страшно, по-черному… Леха только однажды съюморил: "У меня никаких дел нет, все дела у прокурора". В Тамаре Васильевне, правда, еще оставалось что-то человеческое, потому и – Тамара Васильевна…

Вернулся из тюряги Леха, поселился у Нинки, и уже оформил продажу комнаты с Тамарой Васильевной (наступили новые времена!), оставалось только поставить её подпись – а она взяла да и померла во время своего последнего черного запоя. Лехины маты, наверное, слышали даже обитатели Смольного, рядом с которым Леха вскоре и получил комнату – даже с балконом! "Демократы" в то время усиленно боролись за права бывших зэков. Леха, отовсюду выписанный, удачно вписался в кампанию! И в "демократическую" компанию, как видите, тоже…

Надо сказать, в других коммунальных квартирах (и не только коммунальных), творилось такое же – с варьяциями, разумеется.

Вот еще эпизод, из моей коммунальной жизни. Среди ночи – шум в коридоре, возня. Что там еще? Выхожу… Другая соседка, 90-летняя старуха, седая, страшная, волосы дыбом, в рваной ночной рубахе. Через руку – мокрые трусы, в другой руке – обломок швабры. Не узнавая меня, сурово спрашивает :

– Скажите, как мне выйти на панель?!

Ну, эта и без водки хороша.

Приехала "скорая", поставила успокоительный укол – чтоб на панель больше не рвалась… (В Петербурге не тротуары – панели).

Нет, старуха не при чем, старуха нормальная, даже если ненормальная – только сцены такие происходили чуть не каждый день и каждую ночь!

Самому можно запросто рехнуться и запить по-черному!

Помню, какой шок был у приятеля-аспиранта, когда он с народной дружиной как-то прошелся по квартирам, в самом-самом центре – вокруг Казанского собора. Какие жуткие, огромные коммуналки, какая невероятная, страшная, нечеловеческая атмосфера, обстановка! Какие человеческие типы!..

– Если в квартире тихо – значит, кто-то сидит, кого-то посадили, отправили в тюрягу, только что… Причем преступления все какие-то извращенные, дикие, нелепые!

Трагикомический аккорд: вокруг, по улицам, бродили толпы восхищенных советских граждан, со всех концов страны, пораженных "культурой"…

Леха и компания – в своем роде люди удивительные. И таких невероятно много! Невозможно представить, что когда-то и у этих людей было детство, молодость… Они буквально ни о чем не имели никакого понятия, и о природе тоже – о том, что в мире есть небо, деревья, птицы, цветы… Наверное, после всяких революционных потрясений, строек-перестроек, чисток-зачисток в Ленинграде-городе прежде всего такие и смогли выжить… Понимаю, насколько это расходится с общепринятой – общепривитой, что ли, точкой зрения. Но вот как-то попалась мне на глаза статья на такую же, примерно, тему в супер-демократической газете "Час пик" – большая, умная статья… Согласен!

А вот цитата из нынешней прессы, за 19 февраля 2008 года – о положении в деревне, о маргиналах, оказавшихся там, которые потеряли квартиры: "На селе и сами выпить всегда были не дураки. Но таких жутких алкашей, как "бывшие питерские", здесь не видели".

Так… Теперь приступаем к самому удивительному и поразительному. Обращаемся ко дню сегодняшнему. Вчера, 20 марта 2017 года, в понедельник, я находился на улице в общей сложности несколько часов. Бывал на производственной территории, в офисах, в магазинах, возле метро, и в кафе заходил, и по глухим дворам проходил… Нигде ни единого пьяного! Ни одного гопника, ни одного бомжа, ни одной компании, никаких страждущих и "соображающих"! Даже с бутылкой пива или банкой тоника в руке ни один не встретился! – несмотря на понедельник…

Пресса, телевидение, общественность продолжают болобонить про пьянство, не замечая такого удивительного, небывалого явления!

Поистине: невероятно, но факт. Я уже лет десять как обратил внимание: в окрестных дворах исчезли пьяные компании, знакомые синюшные физиономии.

Всё! Точка…

Не в кафе