Введение в теоретическую лингвистику - Джон Лайонз

8.4.3. ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЕ И ЛОКАТИВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Мы разграничили четыре «функции» «глагола to be»; это: «экзистенциальная», «идентифицирующая» (или «эквативная»), «атрибутивная» и «локативная». Последние три обычно объединяются лингвистами под названием «копулятивиой» функции («copula» — в традиционной логике — это «связка» между субъектом и предикатом); «экзистенциальное» употребление «глагола to be» часто трактуется как совершенно отличное от других типов его употребления.

Выше уже говорилось, что в английском языке «экзистенциальный глагол to be» без локативного или темпорального дополнения встречается редко. Но, используя здесь термин «дополнение» (complement), а не «обстоятельство» (adjunct), мы, возможно, искажаем суть вопроса (ср. § 8.1.9). Дело в том, что применительно к экзистенциальным предложениям вряд ли можно провести это разграничение. Рассмотрим следующие два предложения:

(1) There are lions in Africa 'В Африке есть львы'.

(2) There is a book on the table 'На столе (лежит) книга'.

Первое мы назвали бы, пожалуй, «экзистенциальным», а второе — «локативным» на том основании, что первое (но вряд ли второе) может быть перифразировано с помощью exist: Lions exist in Africa 'В Африке существуют львы'. Можно отметить далее, что с синтаксической точки зрения in Africa может быть «отброшено» (и поэтому оно является обстоятельством): Lions exist 'Существуют львы'. С другой стороны, между (1) и (2) имеется очевидное структурное сходство. Более того, с точки зрения семантического анализа экзистенциальное предложение можно было бы характеризовать как имплицитно-локативное (или темпоральное). Прежде чем мы сможем заняться его интерпретацией, утверждение о том, что нечто существует (или существовало) должно быть «дополнено» с помощью локативного (или темпорального) выражения.

Независимо от того, согласимся мы с последним замечанием или нет, остается справедливым наблюдение о том, что во многих языках, как в английском, между локативными и экзистенциальными предложениями существует очевидное сходство. Такие предложения, как Coffee will be here in a moment 'Кофе будет здесь через минуту' и There will be coffee here in a moment 'Через минуту здесь будет кофе', мало отличаются или вовсе не отличаются друг от друга по значению: можно подозревать, что на уровне глубинной структуры они должны анализироваться одинаково.

Следует сделать еще два замечания. Экзистенциальные предложения обычно имеют неопределенный субъект; из этого факта следует возможность их трактовки (при синтаксическом анализе глубинной структуры) как неопределенных «локативных» предложений (причем в этом контексте термин «локативный» понимается в широком смысле и включает «темпоральность»; ср. § 7.4.6, о «локальных» падежах). Во-вторых, связь между экзистенциальными и локативными конструкциями подтверждается употреблением исконно локативного (и, точнее, дейктического; ср. § 7.2.1) наречия в экзистенциальных предложениях ряда языков Европы; ср. англ. there 'там' (в there is/are 'имеется (имеются)...'), франц. у (в il у а), ит. ci (в ci sono и т. д.), нем. da (в ist da 'есть там' или 'существует'; ср. das Dasein 'существование', то есть 'бытие-там').

8 4.4. ПОСЕССИВНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Сначала проиллюстрируем понятие «посессивного предложения» на материале английского языка:

(3) The book is John's ' (Эта) книга Джона'.

(4) John has a book 'Джон имеет книгу' ('У Джона есть книга').

С точки зрения поверхностной структуры эти два предложения удивительно непохожи друг на друга. В (3) субъектом служит the book, а предикатом — John's — существительное в «генитиве», или «посессивном» («притяжательном») падеже (ср. § 7.4.5). В (4) John — субъект, а предикат — has a book, где a book выступает в роли объекта «глагола to have». В то же время ясно, что (3) и (4) трансформационно относятся к сочетанию John's book 'книга Джона' ('книга, которая Джона', 'книга, которую имеет Джон') и поэтому сводимы друг к другу. Какова же природа этого отношения?

При рассмотрении «генитива» в предыдущей главе мы обратили внимание на «адъективную» функцию генитива как в приименной, так и в предикативной позиции; ср. The book is John's : John's book :: the book is heavy 'книга тяжелая' : the heavy book 'тяжелая книга'. (Надо заметить, между прочим, что book 'книга' в John's book или the man's book является обязательно определенной: здесь имеется в виду the book of John, the book of the man. Соответствующими неопределенными сочетаниями будут a book of John's '(неопределенная) книга Джона', one of John's book 'одна из книг Джона' и т. д.) Аналогичный структурный параллелизм существует и между локативной и посессивной конструкциями; ср. the book is John's : John's book : : the book is on the table 'книга — на столе' : the book on the table 'книга на столе'. (Где в поверхностной структуре стоит приименное слово или сочетание (например, John's или on the table) — перед или после определяемого существительного, — этот вопрос имеет второстепенное значение.)

В большинстве опубликованных до сих пор трансформационных описаний английского синтаксиса принята точка зрения, согласно которой словосочетания типа John's book должны выводиться из лежащей в их основе структуры, содержащей «посессивное» существительное в качестве субъекта «глагола to have»; иначе говоря, считается, что have является глаголом глубинной структуры (подобно fead 'читать' и т. д.), который, однако, отличается от большинства переходных глаголов тем, что (в «посессивных» предложениях) к нему не может применяться трансформация пассива (*А book is had by John). Существует целый ряд аргументов, опровергающих эту трактовку отношения между «предложениями с have» и посессивными сочетаниями слов.

Прежде всего заметим, что упоминавшийся выше параллелизм между «адъективными», локативными и посессивными конструкциями говорит о существовании регулярной трансформации, переводящей главный компонент предиката в приименную позицию. Следовательно, возникает необходимость в правиле, которое выводит John has a book из лежащей в его основе структуры, где a book является субъектом, a John связано с ним предикативным отношением. Из двух приведенных выше посессивных предложений (3) по своей поверхностной структуре больше, чем (4), напоминает то, что можно принять за глубинную структуру предложения (4).

Во-вторых, следует заметить, что весьма немногие языки располагают так называемыми «предложениями с have», то есть посессивными конструкциями, где в поверхностной структуре «обладатель» выступает как субъект «глагола to have», а «обладаемое» — как объект этого глагола. Даже в индоевропейских языках «предложения с have» развились сравнительно поздно и лишь в ограниченной группе языков: они отсутствуют во всех славянских и в кельтских языках. Более того, в тех индоевропейских языках, где наличествуют «предложения с have» (латинский, греческий, германские и т. д.), они, по-видимому, развились независимо. Во многих случаях (как в индоевропейских языках, так и в других языках с «глаголом to have») посессивное употребление этого глагола развилось, видимо, на основе предложений, в которых он первоначально имел значение «схватывать» или «держать (в руке)».

Как показал Бенвенист, особенно четко можно проследить за развитием «предложений с have» в индоевропейских языках на примере латыни. Рассмотрим следующие три предложения:

(5) Johannes habet librum ('Джон-номинатив' + 'имеет' + 'книга-аккузатив'

(6) Est Johanni liber ('есть' + 'Джон-датив' + 'книга-номинатив')

(7) Liber est Johanni ('книга-номинатив' + 'есть' + 'Джон-датив').

В латыни нет «определенного артикля», и определенность как таковая не выражается также и другими средствами. Разница между (6) и (7) заключается только в порядке слов на уровне поверхностной структуры; а выбор того или иного порядка в латинском языке коррелирует (хотя на него также влияют и другие факторы) с выбором определенного слова или сочетания в качестве «называния» предложения в противоположность его «толкованию» (ср. § 8.1.2). «Называние» предложения бывает обычно определенным, независимо от того, маркируется ли оно как таковое в данном языке или нет. Естественным переводом предложения (7) является, следовательно, английская фраза The book is John's (здесь «называние» — liber), а естественный перевод предложения (6) — John has a book 'Джон имеет (какую-то) книгу' (но не John has the book 'Джон имеет (определенную) книгу'). «Предложение с have» (5), которое является результатом позднейшего развития из (6), может переводиться либо как John has a book, либо как John has the book.

Предположим теперь, что развитие (5) из (6) есть результат того, что сначала было факультативной, «стилистической» трансформацией, которая помещала 'Джона' в позицию субъекта в поверхностной структуре. Именно эту позицию обычно занимают одушевленные существительные (в качестве субъектов либо активных, либо пассивных конструкций); и именно одушевленные существительные чаще всего выступают в роли «называния».

На первый взгляд это сравнение с латинским языком и привлеченные выше диахронические соображения имеют мало отношения к синхронному описанию современного английского языка. Заметим, однако, что при синтаксическом анализе английского языка связь между (3) и (4) должна характеризоваться точно так же, как связь между (6) и (7) в латинском языке. Так как *А book is John's должно, по нашему предположению, быть исключено как грамматически неправильное предложение, естественно не допускать его появления, что делается посредством обязательной трансформации, которая преобразует его (или, точнее, лежащую в его основе структуру) в John has a book.