Проклятие некроманта - Алаис

из раны, пока он был без чувств, и оно наверняка было отравлено или зачаровано. Такой вывод сделал он, ощущая, как боль из плеча пускает корни в груди, постепенно добираясь до самого сердца. По возвращении в монастырь следовало осмотреть это оружие повнимательнее.

Но не слабость и боль беспокоили Вайата. Эти ощущения неизбежно сопровождали жизнь инквизитора и были практически привычными. Куда неприятнее оказалось вынужденное ожидание тогда, когда там, за пределами окружавшего королевский дворец защитного кольца внутренних стен, сражались и погибали его немногочисленные братья. Поэтому новость о том, что его призывают к смертному одру матери-Империи, он воспринял, как подобает истинному адепту Света - с внутренней яростью и внешним смирением.

Экономя силы и стараясь двигаться не слишком быстро и резко, Вайат шагал по пустым и неестественно тихим замковым коридорам в сторону королевских покоев и размышлял о том, сколько отцов-инквизиторов ходили этим же путем на протяжении столетий существования столицы. Что приводило их сюда? О чем они думали? Скользя взглядом по каменным стенам, украшенным разноцветными гербовыми полотнами, Вайат невольно задержался у старинного гобелена, изображавшего битву с некромантами. Он восхитился работой неизвестной мастерицы, настолько достоверно передавшей все детали.

В летописях инквизиторов сохранились записи об этой битве. Огромная армия нежити под предводительством своего проклятого владыки, носившего имя Кронвелл, внезапным мощным ударом едва не сломила оборону столицы. Империю тогда спасла вера. Инквизитор, чьего имени Вайат к жгучему своему стыду вспомнить не смог, взмолился Свету и был услышан. Его яростная, чистая и непоколебимая вера воплотилась в прекрасном и грозном ангеле с алыми, будто обагренными кровью, крыльями. Явление Воплощенного Света положило конец существованию армии нежити и ее владыки.

Вглядываясь в лицо коленопреклонного инквизитора, за спиной которого расправил свои крылья величественный ангел, Вайат неожиданно обнаружил, насколько тот похож на Ирилатуса. Не веря своим глазам, он медленно моргнул. Сходство пропало. Всего лишь наваждение. Испытывая необъяснимую печаль, отец-инквизитор вздохнул и перевел взгляд на богато украшенную дверь в покои Империи, вопреки ожиданиям, лишенную какой-либо охраны. Но стоило ему подойти ближе, как створка открылась, а показавшийся за ней паладин отошел в сторону, уступая Вайату дорогу.

В покоях Империи было сумрачно и душно. Пахло кровью. Паладин тихо притворил дверь и застыл статуей рядом с ширмой. Единственным звуком, нарушавшим тишину комнаты, было неровное, хриплое и клокочущее дыхание, доносившееся из-за этой тонкой полотняной завесы. Оттуда же пробивался приглушенный отблеск огня - видимо, догорал камин. Вздохнув, отец-инквизитор шагнул на свет. Как бы ни был неприятен ему этот долг, он обязан его выполнить.

- Госпожа, - тихо произнес Вайат, сосредоточенно глядя на свисавший почти до пола край узорчатого покрывала, которым была укрыта неподвижная фигура на ложе, - простите за долгое ожидание. Ваша дочь взошла на престол, и я должен был присутствовать при этом.

- Она вас не слышит, отец-инквизитор.

Гора скомканной ткани, замеченная Вайатом краем глаза в изголовье кровати, внезапно ожила и обрела очертания крепкой коренастой мужской фигуры. По серебристо-голубым одеждам отец-инквизитор распознал в незнакомце придворного лекаря. А затем его взгляд упал на лежавшую рядом Империю.

Она была укрыта по пояс. Грудь - туго перебинтована, и на светлой ткани виднелись свежие кровавые пятна. Испещренная шрамами серая кожа отливала синевой даже в слабых отсветах гаснущих углей камина. На губах с каждым клокочущим выдохом пузырилась темная пена.

- Что случилось? - спросил Вайат, уже догадываясь о том, каким будет ответ.

- Вам не сообщили? - казалось, лекарь удивился. - Госпожа с эскортом попала в ловушку демонов. Не защити ее советник Мартиолус, живой до столицы она бы не добралась.

- Не слишком ей эта защита помогла, - процедил отец-инквизитор.

- Тем не менее, она дожила до вашего прибытия. А это значит, что мы можем быть спокойны за ее душу, ведь она не достанется демоническим отродьям.

Вайат неопределенно качнул головой, слишком уставший для того, чтобы спорить. Что бы ни произошло между паладинами и советником-колдуном, результат этого он может наблюдать своими глазами. Он опустился на колени перед ложем и, коснувшись ладони Империи, принялся читать отходные молитвы с просьбами очистить эту душу и, когда придет срок, позволить ей стать частицей Света. Действие, ранее вызывавшее душевный трепет, но в последнее время ставшее привычным до рутинности. Осознание этого обожгло сердце Вайата болью, хотя, возможно, он просто опять потревожил раненое плечо.

Наконец, когда отец-инквизитор прочитал все положенные молитвы, пришло время завершающего действия. Он достал из-за голенища сапога нож и полоснул им левую ладонь. Кровь сочилась неохотно - сказывалась рана и утомительные события последних дней, но достаточно было и одной капли. Поднеся руку ко лбу умиравшей королевы, он оставил на покрытой испариной коже алую метку. Следом подошел лекарь. Достав стилет, он выверенным движением вогнал трехгранное лезвие в сердце бывшей правительницы, прекращая ее мучения.

Наблюдавший за этим паладин не выдал своих чувств ни единым движением.

Империя может быть только одна.

***

Повелители следили за погрузкой поднятых Суртазом зомби и подошедших чуть позднее скелетов Мольтара во вместительные грудные клетки неподвижно застывшей пары костяных драконов. Сандро и Охтар, отделившись от остальных, обсуждали проблему, которую пока что выносить на общее рассмотрение не хотелось.

- Артефакты исправны, но почему-то ни тебе, ни мне не подчиняются, - подытожил одиннадцатый Повелитель.

- Возможно, из-за изменившейся сути Источника, - предположил Сандро.

- Это можно было бы сказать о короне и посохе, - Охтар покачал головой, размышляя, - но остальные артефакты я создавал без привязки к нему. Они могут подпитываться собственной силой носителя, хоть это и крайне рискованно для него, но все же... Они нас будто не видят.

- Селар сказал мне... - задумчиво проговорил первый Повелитель, - что мы сейчас по сути - призванные существа. И предупредил, что нам стоит остерегаться всех, кто может владеть магией изгнания.

- То есть - почти всех магов и, возможно, еще и инквизиторов.

- Именно, - кивнул Сандро. - Не могло ли изменение именно нашей природы сделать нас... непригодными для пользования артефактами?

- Это... возможно. Я неоднократно слышал, что у тех же ракшасов и джиннов проблемы с использованием артефактов нашего мира. Не то чтобы они были им прямо уж так нужны, но... Сам факт. И если отталкиваться от этого, то получается, что подчинить и использовать артефакты сможет только один Повелитель из всех.

- Да. Суртаз.

- Боюсь, сейчас я озвучу мнение, с которым слишком многие будут солидарны...

- Я знаю, - Сандро вздохнул,