Клинок Тишалла - Мэтью Стовер

И наконец – от имени всех народов Поднебесья и всех народов Земли – прощай, Кейн. Спасибо. Нам будет очень тебя не хватать.

Не в силах сдерживаться, бизнесмен Тернер отмел взмахом руки все вопросы и сошел с трибуны, утирая слезы; когда помощники уводили его, он рыдал уже открыто.

Очевидно, что сети были готовы к этому объявлению, потому что сразу за ним последовала череда записанных интервью с многочисленными друзьями и сотрудниками Майклсона. Лучше всего высказал их чувства – в своей обычной грубоватой манере – праздножителей Марк Вило:

– На Хэри всегда можно было положиться: он выполнял свой долг. Само собой, он ее любил; все помнят его последнее Приключение. Но она перешла черту. Хэри всегда говорил: «Мужчина должен уметь пристрелить свою собаку». В конце концов он это и сделал.

2

Слишком много нестыковок. Выдвинутая Студией версия звучала чересчур убедительно, чересчур красиво. По сети, точно искры от костра, разлетались конкурирующие версии. Студия больше не делала официальных заявлений, но этим только подливала масла в огонь – раз они молчат, значит, что-то скрывают. Большинство зрителей сходилось в том, что скрывается, скорей всего, реальный масштаб эпидемии ВРИЧ. Через пару дней домыслами были полны сотни сайтов; первые крохи достоверных сведений добыли, как и следовало ожидать, «Свежие Приключения», когда в шоу показали студийный отчет для внутреннего пользования. Случаи ВРИЧ были зарегистрированы в столице Анханы. Студия вынуждена была подтвердить эту информацию.

Жители Анханы, со своей стороны, полагали тем временем, что вспышка бессмысленного насилия, захлестнувшая столицу, является частью террористической атаки кейнистов в ответ на недавние массовые аресты и задержания. Патриарх Тоа-Сителл объявил в городе военное положение; армия теперь собирала в тюрьмы оставшихся на свободе кейнистов, их сочувствующих и сторонников – а также всех, на кого поступил донос, – в ходе подготовки к варварскому аутодафе, назначенному на приближающийся праздник Успения. Собрать достаточное количество жертв было нетрудно; от ужасов последних дней царствия Ма’элКотова ситуация мало отличалась. Как глумливо замечали многие комментаторы, жители Анханы подсели на «охоту за ведьмами».

Вместе с весьма красочными записями актеры в столице поставляли пугающие отчеты. В нелюдском гетто – Городе Чужаков – разразилась настоящая война между городской стражей и частями имперской армии с одной стороны и массовой полувоенной организацией нелюдей, скорей всего членами бывшей банды из Лабиринта, известной как фейсы, – с другой. Когда простые стражники поняли, что с могучими чарами нелюдей им не потягаться, они вызвали на помощь Серых Котов и большую часть Тавматургического Корпуса.

Битва на улицах гетто длилась больше суток, и к концу ее в дымящихся руинах лежала шестая часть города, но имперские силы одержали верх. Серые Коты подавляли остаточное сопротивление, а комментаторы в сети несколько дней качали головами, порицая жестокость и выясняя, кого винить в бойне, «полуцивилизованных сквоттеров и люмпенов» или «фракцию безответственных «охотников за ведьмами», устанавливающих политический курс».

Интерес общественности к делам Студии достиг пиковой отметки за последние семь лет; со времен «Ради любви Пэллес Рил» ситуация в Поднебесье не завораживала публику до такой степени. Проекция прибылей Студии стремилась ввысь такими непристойными темпами, что представители президента Тернера публично объявили, что тот намерен пересмотреть в суде условия контракта, с тем чтобы удвоить нынешний свой оклад.

И среди этого хаоса Джед Клирлейк – что было почти неизбежно – добыл сенсацию года: интервью в прямом эфире с бывшим императором Анханы.

– Очевидно, – мрачно гремел Тан’элКот, поворачивая свой чеканный профиль под лучи прожекторов, – что Студия умалчивает о чем-то. Вспомните: семь лет тому назад, чтобы спасти жизнь Пэллес Рил, Кейн уничтожил мою власть, начав тем самым кровавую войну за престол. Я не верю, что он пошел против нее, невзирая на причины.

О том, что она была безумна и представляла угрозу всему живому в моем мире, спорить не стану; как вы можете помнить, я сражался с ней лицом к лицу – мысль против мысли. Я знаю ее душу глубже, чем, полагаю, знал ее супруг. Но мои слова не в силах были тронуть его, когда речь заходила о Пэллес Рил. Когда-то он заявил, что ради ее спасения готов предать огню весь мир.

Полагаю, что это не пустая похвальба.

Он настолько своенравен, настолько эгоистичен, настолько равнодушен к нуждам общества и цивилизации.

И что за чушь – якобы он завещал похоронить себя в Анхане? Нелепость! Анхана не была ему домом; это было место работы , и любил он ее не больше, чем клерк любит свой терминал.

В этот момент Клирлейк обратил внимание публики на то, что та могла бы заметить и сама: что Тан’элКот до сих пор говорил о директоре Майклсоне в настоящем времени.

– Разумеется, – ответил Тан’элКот по обыкновению своему учтиво и спокойно. – Я не верю, что Кейн мертв.

Клирлейк залопотал, точно сломанный наладонник; Тан’элКот молча улыбался в камеру до тех пор, пока репортер не задал следующий вопрос.

– Безусловно, президент Тернер солгал, – ответил великан без колебаний. – Руководство Студии всегда врет; им за это платят. Вопрос в другом: о чем именно солгал президент? Если Кейн мертв – где тело? «Потерялось в скалах под Кхриловым Седлом», как же! – презрительно процитировал он. – Это вправду было Кхрилово Седло или все же Рейхенбахский водопад*  3?

Он обернулся ко всему миру, что смотрел на него через видеокамеру:

– Пока я собственными глазами не увижу тела Хэри Майклсона, пока не стисну в руке его холодное остановившееся сердце, я не поверю, что Кейн мертв.

Он развел руками – не просительно, но как бы в чародейском пассе:

– Покажите мне тело, президент Тернер. Покажите нам тело. Или покажите тело или признайтесь: где-то как-то, но Кейн продолжает жить.

Репортер Клирлейк был привычен к полемике; иные поговаривали, что он построил свою мечту в «глазу бури». Но есть разница между тем, чтобы оседлать ураган, и тем, чтобы дергать дракона за хвост. Будучи человеком разумным, он предпочел закруглить интервью вполне нейтральным вопросом:

– А вы, профессионал? Что станет с вами? Вернетесь в свою личную студию?

– Едва ли. Моему народу – моему миру – все еще угрожает чума, принесенная безумицей. Уничтожение Пэллес Рил не спасет мой мир. Студия и компания «Поднебесье» начали массированную и, скорей всего, безуспешную операцию по эпидконтролю, которая ставит под удар тысячи жизней и обойдется в миллиарды марок, в то время как они продолжают игнорировать решение очевидное, эффективное и недорогое.