Адамант Хенны - Ник Перумов

«А те воины, что сложат свои головы, добывая его?»

«Ничего не поделаешь».

«Кровь их – на твоей совести, хоббит».

«На моей совести кровь многих, которых я убил, потому что они хотели убить меня. Оставим этот глупый спор, слышишь?!»

«Слышу. Но если ты говоришь, что достоин владеть Адамантом…»

«Я не говорю, что достоин! Всё, что я хочу, – это изгнать Зло из нашего Мира… все эти Кольца, Камни и прочее – не по нему».

«А ты уверен, что сумеешь? Ты ведь давно не заглядывал в свой перстень, не пора ли?»

И Фолко заглянул.

Окрепший дух его послушно воспарил в поднебесье, в один миг окидывая взором громадные пространства; неправильно это было, неприлично для добропорядочного хоббита, но Фолко уже и сам понимал – ему уже не место в Хоббитании. Родина будет жить без него… как жила все эти годы, пока он скитался по Средиземью…

Свет Адаманта растёкся уже далеко, очень далеко, достигнув самых отдалённых краев громадного материка. И везде, куда только смогли проникнуть его лучи, Фолко видел только одно – кровь и смерть.

…Он увидел Брего, Третьего маршала марки, с каменным лицом приказывающего казнить Эомера и Теодвейн – брата и сестру, детей Эодрейда. Он увидел отряды Всадников Рохана, бьющиеся друг с другом, – и впился зубами в ладонь, чтобы не закричать. Над Дунхарроу поднимались облака дыма, войско стояло под стенами Хорнбурга…

…Не лучше обстояло дело и у тех, кого принесло в эти края вторжение Олмера. Хегги и ховрары вспомнили какие-то давно поросшие быльём обиды, и приморские деревни распадались пеплом, а людей уводили в рабство, и не было различий между враждующими…

…Хазги сошлись с дунландцами, и смертоносный ливень тяжёлых, пронзающих любой доспех стрел сметал ряды защитников Тусклоземья. Но и те не оставались в долгу – отряды хазгов попадали в засады, и тогда исход дела решали не луки, но мечи и копья…

…И в Гондоре, которому, как воздух, нужно было единство и спокойствие, озлобленные люди рвались на площади, схватываясь с королевскими стражами в стычках столь же бессмысленных, сколь и яростных. И гордые владыки Дол-Амрота вдруг вспомнили о текущей в их жилах эльфийской крови, презрительно отказываясь иметь дело с «худородными»…

…Беорнинги что-то не поделили с обитателями Рованиона; вспыхнул мятеж в королевстве Лучников – Эсгарот требовал торговых льгот и привилегий…

…И даже в ряды гномов медленно, но неумолимо вползал роковой раздор. Фолко видел бредущих под снегом изгнанников: жалкие котомки за плечами, матери прижимают к себе плачущих малышей, хоть как-то пытаясь защитить их от холода…

– Превеликие Силы, – прошептал хоббит, не зная точно, к кому же он, в сущности, обращается. – Это что – всё он? Адамант? Да кто же мы тогда – живые создания или чьи-то игрушки, если нас так легко заставить совершать подобное? Или прав был Мелкор: такое в природе всех Детей Эру? Нет, нет, не хочу верить! Это всё он! Адамант! В Ородруин его… в Ородруин… пусть даже ради этого придётся вновь убить Олмера…

Но разве совершённое Зло забудется так просто?

Фолко содрогнулся. Да. Верно. Не забудется. Ни теми, кто Зло вершил, ни теми, кто пострадал. Уголья мести вспыхнут пожарами новых войн; нет, нет, как же не правы те, кто надеется, будто Адамант станет служить им, точно преданный пёс! Нужен такой вот Хенна… чтобы стать Божественным и гасить все ссоры и свары между своими… играя магией Камня, точно ребёнок, и отправляя на смерть тысячи и тысячи…

«А что же у меня дома?! – вдруг мелькнула страшная мысль. – Что, если там… Бэкланд схлестнулся с Восточным Пределом, а Предел Северный – с Западным?.. Взглянуть?..»

Нет. Слишком страшно. Фолко помотал головой, и радужный мотылёк, дивное эфирное создание, замер, слабо трепеща крылышками, зависнув на невообразимой высоте.

«Нет. Пусть это глупо, но… но я хочу верить! Я хочу верить, что дома всё в порядке!.. Пусть я никогда больше не увижу Хоббитанию – но я хочу верить!..»

Теперь он вновь смотрел на перстень. Божественный Хенна перенёс ставку чуть севернее прежнего. Он застрял здесь, в далеко не самых приятных краях Великого Тхерема, и Фолко понимал почему – Хенне приходилось вести войну в окружении. Хриссаада наполовину принадлежала горбуну Санделло и его отчаянному отряду; Олмер ловко кружил вокруг Умбара, раз за разом выигрывая мелкие стычки; Скиллудр отрезал пути на юг, в коренные владения тарегов, и новые их отряды, что шли из-за хребта Скелетов, уже схватились с его многочисленным войском. Пока левая рука Олмера (правой, конечно же, оставался Санделло, хоть и действовал на левом крыле) успешно сдерживала натиск, перекрыв горные тропы…

Адамант теперь горел яростным, почти нестерпимым Светом. Его огонь въедался в сознание – да что там в сознание! – в плоть! Тончайшие струйки Света сочились сквозь твердь Арды, по мельчайшим, глазом не видимым путям достигали они Костей Земли, и все усилия Чёрных гномов не могли исправить содеянное. Слабел крепчайший гранит, и миллионы раз прокованная сталь внезапно начинала гнуться…

А взор хоббита скользил всё дальше и дальше, и он видел бушующие океаны подземного пламени – мрачного, алого, гневного. Древней ненавистью ярились его волны – казалось, они до сих пор хранили в себе боль и гнев Мелкора. Взгляд Фолко скользнул вдоль чёрного жерла Ородруина: земные пласты послушно расступались, словно рассечённые гигантским незримым мечом.

«Адамант туда бросать нельзя», – внезапно подумал Фолко.

«Ты понял меня», – внезапно прозвучал в сознании странный голос.

Хоббит чуть не лишился чувств.

«Взгляни на север. Направь свои взоры ко мне».

Фолко уже понял, кто это говорит, но, повинуясь исполненному силы голосу, он направил радужного мотылька на север от негостеприимного Мордора. Степи, Рунное Море, шпили айборских башен… дальше!

Дорвагские леса, Гелийские горы, Опустелая гряда… О! Цитадель Олмера!.. Дальше… Дор-Феафарот… Баррский хребет… Хоар…

Над заснеженными лесами медленно кружился Золотой Дракон, блистая в скупых лучах неяркого зимнего солнца. Он кружился плавно, очень аккуратно делая повороты, хотя Фолко внезапно понял, что вокруг крылатого чуда бушует и бесится неистовый, с корнем выдирающий деревья ветер.

«Орлангур… Я внемлю тебе, Великий…»

«Я покинул свою пещеру, потому что Адамант оказался куда опаснее, чем ты думаешь, опаснее, чем думают Валары. Это вещь не нашего времени. Кости Земли слишком слабы, чтобы выдержать её тяжесть».

«Что нам делать с ним?»

«Не знаю».

Несколько секунд хоббит пытался понять услышанное.

«Что? Ты – ТЫ – не знаешь?!»

«Не знаю. Тебе и твоим товарищам пришла мысль бросить его в Ородруин, ведь так? Заклинаю тебя не делать этого. Ни от Гондора, ни от Рохана, ни от Мордора тогда ничего не останется. И это – самое меньшее, что я могу провидеть. Новое море дойдёт до Карадраса, и Мория, если её пощадит взрыв, окажется затопленной. Это, повторюсь, самое меньшее».