Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

Мне кажется, у меня неплохо получается сниматься в кино. Все, конечно, говорят, что я крут, но никто ведь не скажет тебе откровенно, хорошо ты играешь или плохо. Я мог бы взяться сам просматривать отснятое, но для такого у меня никогда не хватало уверенности в себе.

А теперь я и особого смысла в этом не вижу.

Я как-то продираюсь сквозь съемки, Хэдли заявляет, что он доволен той энергией, которую я вкладываю в роль. Я возвращаюсь в кабану, чтобы принять душ и поужинать, а потом – хвала Богу – охранники говорят, что ко мне пришел Юнаков, главный реквизитор.

Он приглашает меня на вечеринку у себя в номере, попутно соболезнуя мне. Мне уже давно хочется вырваться из наполненной цветами депрессии, и я с готовностью соглашаюсь.

Почти такая же вечеринка, как в прошлый раз, вот только Осли прячется, никакой марихуаны нет, не в последнюю очередь – из-за пары мексиканских полицейских, которые к нам присоединились. Обычные полицейские, линейные, которых оставили, чтобы поддерживать порядок и охранять нас, совершенно не такие, как парни из ПФМ в неприметных гражданских костюмах, которые продолжают расследовать убийство Лони. Видимо, у этих двоих свободное от дежурства время, поскольку они хлещут коньяк так, будто никогда в своей жизни не пробовали дорогой импортный «Наполеон». Оба майя по крови, ростом около метра пятидесяти.

Я гляжу на пистолеты у них на ремнях, на два автомата «Хеклер унд Кох», которые они поставили в углу вместе с ружьем для стрельбы по беспилотникам, и в мою голову начинает легонечко прокрадываться план действий.

Я решаю, что надо подружиться с копами.

Я подливаю им коньяка. Разговариваю с обоими, спрашиваю их об их жизни. Гектор, который говорит по-английски получше, более молчалив, а вот Октавио очень экспрессивен, яростно жестикулирует, говорит громко, а еще у него природный дар подражания. Я спрашиваю его, не думал ли он когда-нибудь о карьере актера.

Они совершенно ошеломлены тем, что крутая голливудская звезда проявила к ним интерес. Наперебой рассказывают истории о своей службе, которые, хотя и похожи на правду, скорее всего, случились не с ними, а с кем-то еще.

Когда вечеринка подходит к концу, я приглашаю Гектора и Октавио прогуляться, я, великан на фоне двух крохотных полицейских, едва выше ростом тех автоматов, которые они несут на наплечных ремнях. Они позволяют мне пройтись с их ружьем. Я привожу их к маленькой пристройке, туда, где прячется Осли, и внимательно пересчитываю стеклянные двери из патио, пока не нахожу номер Осли.

И предлагаю им, за тысячу долларов, стрельнуть в эту дверь завтра днем, тогда, когда я сам буду на съемках. Говорю, чтобы брали прицел повыше, чтобы никого не убить.

Они настолько пьяны, что не видят ничего ужасающего в моем предложении, в конце концов, тысяча долларов – это их трехмесячная зарплата. Правда, Гектор несколько озадачен.

– Но зачем? – спрашивает он.

– Ради популярности, – говорю я им и подмигиваю. Похоже, такой ответ их устраивает.

– О’кей, – говорит Гектор. – Но нам нужно еще пять сотен.

– Для чего?

– Заплатить сержанту, чтобы исчезли улики.

В процессе разговора я был прилично пьян, но на утро я вполне хорошо помню все сказанное и начинаю собирать наличные. Мы в той части Кинтана Ро, где полно американцев и американских долларов, так что взять в банке пару тысяч – не проблема. Затем я отправляюсь к гримерам.

Мы снова снимаем сцену под водой. Мне предстоит провести на съемках шесть часов, но находится куча технических проблем, хаоса сегодня несколько больше, чем обычно, да и океан не идет нам навстречу – то солнце не там, то облака, и приходится сделать столько дублей, что я работаю почти двенадцать часов, большую часть которых провожу в океане. Когда я выхожу из гримерки и иду в кабану, уже почти десять вечера.

Охранники входят в кабану прежде меня, чтобы убедиться, что там не затаились убийцы, и, к их удивлению, обнаруживают в запасной спальне Осли и Мелин. Я изображаю куда большее изумление, чем на самом деле, спрашивая Осли, что они тут делают.

– Э-э, мы можем наедине поговорить? – спрашивает в ответ Осли.

Охранники проверяют его на наличие колюще-режущих, а затем тихо выходят наружу.

Я сажусь в кресло позади вазы с увядающими траурными цветами.

– Чем могу помочь? – спрашиваю я.

Осли выглядит плохо. Небрит, всклокочен, все время ощупывает себя руками, так, будто хочет убедиться, что он еще здесь.

– Они сегодня снова в него стреляли! – в бешенстве кричит Мелин.

Я гляжу на Осли.

– Я сбежал прежде, чем полиция заявилась, – говорит он.

Я тщательно скрываю бурную радость.

– Мне очень жаль, но ты больше не можешь здесь прятаться, сам понимаешь. Мне не хочется, чтобы у меня сидел человек, в которого стреляют.

Мелин смотрит на Осли.

– Скажи ему, – говорит она. – Скажи, о чем ты думаешь.

Тот слегка вздрагивает.

– Я думал о том, о чем мы позавчера вечером говорили.

Я делаю клингонское лицо и серьезно гляжу на Осли.

– Может, напомнишь? Поскольку я запомнил только твою лекцию о свободе.

Он передумал из-за Мелин, а еще, конечно же, из-за пуль, которые Гектор выпустил в стеклянную дверь номера. По большому счету, я победил. Поэтому я не вижу ничего плохого в том, чтобы ткнуть его носом в его собственную глупость.

Когда мы заканчиваем разговор, я решаю позволить ему остаться на ночь, а потом спрятать где-нибудь еще. Потом отправляюсь прогуляться, нахожу Гектора с Октавио и доставляю им и незнакомому мне сержанту немалую радость, не меньшую, чем моя собственная.

Если ты голливудская звезда, тебе открываются многие двери. Поэтому у меня, сами понимаете, не уходит много сил на то, чтобы устроить разговор с Хуаном Германом Контрерасом. Сначала я выхожу на связь с его братом, владельцем грузовой компании, а потом, когда мне наконец сообщают, что он со мною встретится, я отправляюсь с подарками. Бутылкой очень дорогого бурбона, выпущенной ограниченной серией, 3D-принтером Осли, колбой, которую он показывал мне на вечеринке, и канистрой мерзкого каберне.

Встреча держится в тайне до последнего момента. Мне высылают координаты GPS, и я еду в указанную точку с телохранителями. Мы приезжаем к недостроенному «Бургер-Кингу» с видом на море и перекатывающиеся через риф волны. Там меня ждет его брат, Антонио. От нас требуют убрать мобильные телефоны в пластиковый мешок и спрятать на стройке, поскольку копы могут следить за нами через блоки GPS, встроенные в них. Мы едем следом за «Шевроле Тахо», в котором сидит Антонио, сквозь джунгли, через несколько ворот, которые охраняют рослые и дюжие мексиканцы, хорошо вооруженные, а затем прибываем к скромному бунгало с черепичной крышей, такому, каких миллион в Калифорнии.

Охранники совсем не рады этому, но я босс, и они вроде обязаны делать то, что я скажу. Им говорят остаться в машине. Охранники Антонио помогают мне перенести в дом оборудование, и я встречаюсь с виновником торжества.

Я разодет, как Крестный Отец Гринвич Виллидж. Серый тропический костюм, красный галстук, туфли в дырочку. Подровнял бородку, начисто побрил голову. Надеюсь, что я похож на клингона-мафиози.

Наверное, следует извиниться за то, что я снова укажу на то, что я выгляжу зловеще и очень чудно. Мной можно маленьких детей пугать. И прислугу я пугаю, выскакивая из-за угла среди ночи.

Плюс к тому, за годы отчаяния, когда я боролся за выживание, если я и играл, то громил. Поэтому хорошо научился выглядеть угрожающе, когда это необходимо.

Хуан – человек настолько угрожающий в реальной жизни, что ему даже не надо выглядеть страшным. Галстука он не надел. Опрятный мужчина лет сорока в простой хлопчатобумажной деревенской рубашке, штанах с завязками и сандалиях. Я заранее подготовился к встрече и знаю, что самый разыскиваемый в Мексике человек – бывший старший офицер из ПФМ, перешедший на Темную Сторону. Вид у него человека военного, и он явно с трудом сдерживает любопытство по поводу того, что же привело сюда меня.

Он белозубо улыбается и пожимает мне руку. Я преподношу ему бурбон, а он приглашает меня сесть в кресло, настолько богато украшенное резьбой и росписью в центральноамериканском стиле, что, пожалуй, ему место не в доме, а в музее народного творчества.

Он и его брат Антонио также садятся.

– Я так понимаю, у вас на съемках несчастье случилось, – говорит Хуан.

– Боюсь, что так, – отвечаю я.

– К сожалению, вынужден сказать, что ничем не могу помочь, – говорит он. – Полиция окружила вас своими людьми, а они и я…

Он небрежно машет рукой.

– …не работаем вместе.

Он думает, что я пришел к нему просить о защите. Я же, напротив, сам хочу вытянуть из него деньги. Но сначала – немного лести.