Гетманы Украины. Истории о славе, трагедиях и мужестве - Татьяна Таирова-Яковлева

Его главной целью по-прежнему оставалось объединение Украины. Сделать это он планировал с помощью европейской коалиции. Помимо традиционного для гетманов обращения к Польше, Османской империи, Крыму и Швеции Орлик апеллировал также к донскому казачеству, казанским и астраханским татарам. Но, помня печальный опыт политики Дорошенко, гетман искал и новых союзников – таковыми стали Англия и Франция. Судьба Украины вряд ли могла заинтересовать европейских монархов, и поэтому он использовал в качестве аргумента их страх перед усилением России.

Неожиданные возможности открылись для Орлика в связи с обращением за помощью к шведскому королю царевича Алексея Петровича. Карл XII охотно откликнулся на просьбу сына Петра и предложил ему шведскую армию, во главе которой Алексей мог бы вторгнуться в Россию и занять престол. Учитывая, что Алексей рассчитывал на поддержку украинского духовенства, во главе с другом Мазепы, Местоблюстителем Патриаршего престола Стефаном Яворским, и даже просил Киевского митрополита иосафа поднять восстание на Украине, такой союз царевича с Карлом XII мог быть для Орлика очень заманчивым31. Однако промедление шведских дипломатов и арест Алексея не позволили этим надеждам осуществиться. Но после смерти Карла в декабре 1718 года Орлик возобновил дипломатические усилия.

У него созревает план приехать к запорожцам, находившимся после уничтожения Запорожья в Олешках в Крыму, и на их базе организовать широкую коалицию. В 1719 году Орлик отправил делегацию казацкой старшины в составе Г. Герцика (брата его жены), Ф. Нахимовского и Ф. Мировича к крымскому хану Саадет Гирею. Но во время остановки в Варшаве Герцик был арестован русским резидентом Г. Долгоруким и, несмотря на протесты польской стороны, тайно вывезен в Санкт-Петербург32.

Еще не зная об этом, Орлик активно обсуждал с магнатами и с Августом II идею польского протектората. Получив финансовую поддержку, а также рекомендательные письма от шведских вельмож к английскому и польскому королю, 21 октября 1720 года он вместе с семьей выехал из Швеции. Именно с этого времени Орлик начинает вести свой знаменитый дневник – единственный дневник украинского гетмана, дошедший до наших дней.

Однако ему не удалось встретиться с английским королем Георгом, на союз с которым он так рассчитывал, – они разминулись в дороге. Пока он добирался до Вроцлава, ведя оживленную дипломатическую переписку, внешняя ситуация изменилась. Англия, Австрия и Польша отказались от антироссийских акций. Швеция и Орлик оказались в изоляции.

После ареста Герцика за Орликом с семьей была организована охота. Петр приказал поймать его во что бы то ни стало. Родственные связи с цесарским подданным, бароном Орликом, спасли гетмана. Барон взял его под свою защиту и препроводил в безопасное место. Жена и дети Орлика прятались по монастырям.

Между прочим, этот барон познакомил гетмана с Голштинским герцогом Карлом Фридрихом. Знакомство это в будущем Орлик использовал в своих дипломатических комбинациях. За адъютанта герцога, генерала графа Штенфлихта, в 1723 году вышла замуж старшая дочь гетмана Настя.

Но преследования со стороны Петра не прекращались. Посол в Вене Ягужинский добился от цесаря запрета Орлику и его семье жить во владениях императора. Тогда он бежал в Польшу, но и там не чувствовал себя в безопасности.

Постоянно не хватало денег. Шведский король выплачивал ему ежегодную пенсию в тринадцать тысяч серебряных таляров. Но вскоре они были заменены на девальвированные бумажные ассигнации. Орлику временами приходилось даже закладывать свою булаву. Не на что было даже платить за образование сыновей. Это при том, что Мазепа в свое время одолжил Карлу XII шестьдесят тысяч таляров.

В начале 1721 года в финском городе Савонлинна был заключен Ништадтский мир между Россией и Швецией. Украинские вопросы не были в него включены.

Год был неудачным для Орлика. В мае умер его младший сын Яков. Именно в это время в июле 1721 года33, пытаясь с помощью голштинского герцога помириться с царем, гетман написал свое знаменитое письмо к Яворскому. От имени Петра ему предлагали амнистию с условием проживания в Украине. Но Орлик заявил, что не является подданным, а потому не нуждается в царском прощении. Его, несомненно, пугала судьба других «мазепинцев», и он не без основания опасался закончить свою жизнь в Сибири.

В конечном счете он решает покинуть негостеприимную Европу и уехать в Порту. У него еще были смутные надежды, связанные с находившимися на турецкой территории запорожцами, которых при благоприятном стечении обстоятельств когда-нибудь можно будет поднять на восстание. Жену и детей гетман оставил в Кракове и выехал с сыном Михаилом в Порту. Султан разрешил ему жить только в Салониках – подальше от Константинополя и российской границы – ввиду постоянных требований Петра о его выдаче.

Двенадцать лет, проведенных в Салониках, были непростыми для Орлика. Гетмана и его спутников не обошли стороной эпидемии (от одной из них умер его сын Михаил). Тем не менее он продолжал активную переписку с запорожцами, великим визирем, крымским ханом, молдавским господарем, английскими послами в Вене и Стамбуле. Его часто посещали украинские странники – монахи, купцы, невольники, он им по возможности помогал.

Дневник Орлика (который писался не для публикации) – это уникальная возможность узнать сокровенные чувства автора, в частности его отношение к церкви.

Во время путешествия из Швеции в Салоники Орлик долгое время проводил на территориях, где отсутствовали православные храмы. В Польше он регулярно посещал католические костелы, где «слушал службы» и проповеди. Весьма примечательный эпизод, случившийся с ним, описывает Орлик во время посещения знаменитого польского монастыря в Ченстохове. «На римский праздник в Великую пятницу я был у отца Дефинитора, хотел перед ним вылечить душу святой исповедью и открылся перед ним первым, кто я такой и какого веро исповедания. Когда он про это услышал, то не хотел меня исповедовать без ревокации34. После длительных дискуссий он обещал спросить про это отца настоятеля и принять его решения»35. Исповедоваться Орлику в Ченстохове так и не удалось.

Такая двойственность по отношению к католической церкви остается на протяжении всего дальнейшего путешествия. Четырнадцатого октября Орлик пишет: «четверг на день святого Христа по старому календарю… я не соблюдал надлежащий пост, что было плохим делом». И оправдывается: «Я это сделал не для нарушения завета, а потому что хотел скрыть себя и свое вероисповедание»36. Однако в День Успения Богородицы по старому календарю (!) Орлик исповедался и причастился в Краковском кафедральном соборе37. То же самое он делает и в день Рождества, уже по католическому календарю. При этом, как бы оправдываясь, записывает в дневнике: «Пусть это будет в честь Бога, рожденного в человеческом теле!»38.