Адепты стужи - Александр Маркьянов

Был и более легкий самолет — Виккерс Либерти, словно в насмешку названный «Свобода». [Либерти — это и есть свобода] Однодвигательный цельнометаллический моноплан, с нижним расположением крыла, фюзеляж которого был не усилен броней — а полностью сделан из брони. Почти полная копия последних моделей поршневых истребителей конца сороковых годов — если не считать бронированного корпуса и современного мотора, взятого с гражданских самолетов. Вооружение — две тридцатимиллиметровые пушки в крыльях, два скорострельных пулемета и восемьсот килограммов бомб. Самолет — для условий его применения — просто отличный: дешевый. Неприхотливый, несбиваемый почти ничем из партизанского арсенала. Такие самолеты обычно летали парами и успешно заменяли все эти реактивные Хоккеры и Инглиш Электрики. [Была в нашем мире и такая самолетостроительная фирма. Накрылась — почти во всей британской авиапромышленностью, когда британцы поддались давлению и начали закупать американские самолеты. ] Ведь что такое современный реактивный самолет? Это скорость — которая почти никогда не бывает нужна. Это огромный расход топлива. Это катастрофически низкий ресурс реактивного двигателя по сравнению со старым добрым поршневиком. Поэтому и было реактивных самолетов: по два-четыре на базу, а все остальные — как раз противопартизанские.

По правилам, на базе всегда должна быть в «готовности номер один» как минимум пара Либерти. На базе «Чаффи» под Пешаваром сегодня было дежурство майор британских ВВС Стивена Пелтор и его нового напарника, лейтенанта Гримшоу. В самолетах сидеть было не обязательно — поэтому самолеты стояли в полной боевой — вооруженные и заправленные — на своих местах, ближайших к ВПП, а Гримшоу и Пелтор неспешно пили чай в расположенной недалеко отсюда комнате отдыха летного состава.

Если посмотреть на этих двоих — то сложно будет найти двух более несхожих внешне людей. Высокий рыжий усатый здоровяк Пелтор — субтильный блондин Гримшоу, который на фоне Медведя просто терялся. Медведь — такое прозвище было у Пелтора на авиабазе, а надо сказать прозвища здесь удостаивался не каждый.

Сейчас Пелтор, вкусно прихлебывая горячий чай из своей фирменной синей летчицкой кружки пересказывал Гримшоу одну из историй его богатой летной практики. Рассказывать истории Пелтор был большой мастак, хоть книгу пиши…

— Так вот и смотрели. Летали мы тогда в паре с Шоу — ну, знаешь, был такой шутник. Сейчас он на гражданке штуки шутит, потому как в армии с чувством юмора худо. И вот вызвали нас, ну мы взлетели, с полной нагрузкой, летим, едва горы переваливаем. А вызвали нас стрелки бригадира Кирби — их сильно прижали в ущелье. Ты при Кирби еще служил?

— Нет, не припоминаю…

— Много потерял. У него проблема была. Психологического скорее плана. Он облысел лет в тридцать и этим очень мучался, даже пересадку волос пытался сделать. Другим по барабану, многие специально наголо голову бреют, чтобы волосы не мешали и парикмахерской не заморачиваться. А Кирби наоборот это задевало. И вот мы выходим на цель, а он в рацию орет: у меня сигнальных ракет нет, я дам несколько выстрелов трассерами, чтобы передний край свой обозначить. У меня ракет нет, не врежьте по нам!

— Ну и?

— Ну и дал этот Кирби несколько выстрелов трассерами как и обещал. А места там поганые — некоторые ущелья такие, что едва самолет вмещают. Мы снижаемся, я и думаю — если сейчас с самом верха врежут — хана нам сразу. Вообще жутко, когда в ущелье летишь — это как коричневая пелена по обе стороны фонаря кабины и неба не видно. Врезали мы изрядно — у нас кассетные бомбы были, их в первый заход сбросили чтобы самолет полегче и поманевреннее стал. Вторым заходом — из пушек прошлись по выявленным точкам. В общем — все чем смогли — тем и помогли. Вернулись без проблем — а Кирби там остался, ему с Виндикейторов контейнеры сбросили с боеприпасами и он там остался. На базу он вернулся через неделю. А по правилам полагалось нам выпивку поставить — в благодарность за помощь. Вот он приходит сюда, в эту самую комнату и начинает распинаться — мол парни, вы молодцы и все такое. Не будь вас — и все бы мы там остались. Только говорит скажите — как вы так ювелирно отработали, что буквально перед передним краем положили. Ну а Шоу — такая манера его была дурацкая возьми да ляпни: мол все знают, сэр — там где лысина на солнце сверкает там и передний край…

Последние слова Пелтор выговаривал, давясь смехом, а Гримшоу смеялся в открытую, так что едва не падал со стула.

— И что?

— Да скверно. Говорю же — в армии плохо с чувством юмора. Кирби злобу затаил, а вообще это засранец зря так шутил. На ровном месте человека обидел. Сам не перенимай.

— Учту, сэр…

— Ну а пока…

Майор встал, прошелся по тесной комнатке…

— Что-то давно ничего не было.

— В смысле, сэр?

— В прямом. Давно не происходило никакого дерьма. Знаешь, у меня есть теория.

— Какая же, сэр.

— В жизни есть постоянная величина — это количество дерьма, которое льется на твою голову. Совсем не литься оно не может. Если оно льется постоянно, но тонкой струйкой — это еще терпимо. Жить можно. Но вот если дерьмо литься перестало — где-то засор. А засор не может существовать вечно. Рано или поздно его прорвет — и тогда так хлынет…

Философские витийствования майора прервал стук подошв у самого домика.

— Ну вот похоже и дерьмо… — находясь мыслями еще где-то далеко выдал майор.

— Что? — на пороге комнаты отдыха летного состава стоял зам командующего базы в чине подполковника.

— Ничего сэр. Мы о своем — быстро проговорил Гримшоу.

Подполковник мрачно обвел взглядом комнату, ища за чего бы зацепиться — может спиртное — но ничего не нашел. Да и времени не было — цепляться.

— Есть работа. Срочная. На той стороне…

— Транспортная колонна, свыше тридцати единиц техники попала в засаду вот в этом районе. У них работает маяк, так что выйдете прямо на нее. Судя по всему, колонна еще держится.

— Что за колонна в этом районе? — недоверчиво спросил Пелтор, изучая маршрут.

— Транспортная.

— Дабл-эй? [Дабл-эй, АА Anglo-american.]

— Она самая.

Офицеры британских королевских ВВС мрачно переглянулись.

— А за это нам кто-нибудь заплатит?

Надо сказать, что взаимоотношения между АА и ей подобными компаниями с армейскими подразделениями были далеки от нормальных. Причин было несколько. Первая — частные компании переманивали из армии лучших, переманивали в основном огромными, в два-три раза больше денежного довольствия гонорарами. Но гонорары приходилось отрабатывать — то и дело проходила информация о серьезных нарушениях закона «частниками» — иногда даже государство было вынуждено реагировать. Второе — сотрудники частных компаний часто беззастенчиво пользовались армейской помощью, сами же помощь никогда не оказывали, даже когда такая возможность имелась. Ну и третье — вся деятельность частных компаний подобных Anglo-American была связана с коррупцией. Коррупционные разоблачения попадали в газеты, а военнослужащие эти газеты читали и от того что происходило были отнюдь не в восторге.

— Очень смешно — мрачно проговорил подполковник Виттер.

— Нам тоже, сэр. Каков маршрут выхода на цель?

— Пойдете вот здесь. Прямой и самый короткий путь. Из того что там может быть вас все равно не собьют. Если не справитесь, как отбомбитесь, выходите на связь, я прямо сейчас начинаю готовить к вылету Виндикейтор. И в дерьмо не лезьте.

— Постараемся, сэр.

Майора Пелтора как старого и опытного летчика что-то беспокоило. Мучило дурное предчувствие — а пилоты всегда доверяют своим предчувствиям. Но отказаться выполнять приказ он не мог…

Поскольку оба самолета были на дежурстве, снаряжать и заправлять их не пришлось — они уже были снаряжены боеприпасами и заправлены. На каждый самолет — две разовые бомбовые кассеты по тысяче фунтов каждая. В каждой кассете — две сотни небольших, всего по полтора килограмма осколочно-фугасных суббоеприпасов. Это было даже страшнее чем обычные фугасные бомбы — в конце концов обычая фугаска взрывается только один раз, а эта бомба раскрываясь, накрывает целую территорию в два-три футбольных поля сплошной стеной разрывов. Полтора килограммов ВВ и готовых осколков, это не шутка, это связка оборонительных осколочных гранат. Падает сверху, не укрыться. А ведь еще есть пушки и пулеметы…

Один за другим, два тяжелогруженых «Либерти» вырулили на исходные — полоса для этих самолетов длиной требовалась небольшая и они взлетали с отдельных полос, не реактивных.

— Вышка, я Эфа-один. Предполетный контроль в норме, прошу разрешения на взлет.

— Вышка, я Эфа-два. Предполетный контроль прошел, прошу разрешения на взлет.