Не от мира сего - Иеромонах Дамаскин (Христенсен)

Духовная «всеядность» привела к великой путанице в умах многих мнимых христиан, поскольку влияние восточных учений на Западе возрастало. Отец Серафим писал: «Показателен пример Томаса Мертона, искренне принявшего римское католичество и монашество около сорока лет назад (задолго до коренных реформ 2–го Ватиканского Собора). Он окончил свои дни, проповедуя равенство христианской духовности и «просветленности» дзен–буддизма и прочих языческих религий. За последние 20 лет словно ржавчина выела остатки здравого христианского мировоззрения в протестантстве и католичестве, теперь же эта ржа поразила и самое святую Православную Церковь. И «диалог с нехристианскими религиями» скорее следствие, нежели причина этого недуга».

В четвертой главе «Наступление восточной медитации на христианство» о. Серафим исследовал различные попытки совместить христианство с восточными религиями, особенно в практической духовной жизни. Начал он с книг «Христианская йога» и «Христианский дзен». В первой автор писал, что «йог–христианин», достигая душевного покоя, ждет, когда его коснется Святой Дух, дабы встретить его с трепетом и всецело подчиниться ему. Из святоотеческих источников о. Серафим вывел, что такое состояние — не более, чем один из видов «прелести» (духовного заблуждения, самообмана), когда человек пытается произвольно стяжать «святость и божественность» чувств, некую «благодать», что якобы легко достижимо при «мистическом, внутреннем созерцании», или, как оно именуется, «медитации».

Таким же образом, о. Серафим рассмотрел и другую книгу — «Всеобъемлющая медитация» — руководство к «достижению духовного успеха без видимых усилий». Отец Серафим писал, что подобный подход «применялся часто в середине 70–х годов в армии, школах, тюрьмах, больницах, в некоторых церковных общинах (в том числе в Греческой Архиепископии в США) как средство «душевной терапии», что сопоставимо с исповедованием того или иного религиозного культа. Чтобы доказать лживость такого подхода, о. Серафим описал «санскритское посвящение» на подобных курсах «всеобъемлющей медитации», где наивные американцы приносят жертвы языческим богам. «Так современный агностик, не верящий в богопознание, приобщается к языческим индусским ритуалам, незаметно он подстрекается к таким богопротивным действиям, которым его далекие предки–христиане предпочитали муки смерть — к жертвоприношению языческим богам. В духовном плане страшен скорее этот грех, а не сама «медитация, и, пожалуй, именно он служит объяснением невиданного успеха всеобъемлющей медитации».

В пятой главе «Новое религиозное сознание» о. Серафим более остановился на быстром развитии и внедрении на Западе восточных (и псевдовосточных) учений. «Достаточно нескольких примеров из жизни начала 70–х, чтобы убедиться, сколь велико влияние восточных религий среди американской молодежи (которая всегда «впереди планеты всей» во всех начинаниях). Первым делом он описал кришнаитов в Сан–Франциско во время их ежегодного празднества: они везут огромное изваяние «бога» через парк Золотые Ворота к океану, со всеми почестями, характерными для индуизма. Отец Серафим замечал: «Сцена типичная для языческой Индии, но для «христианской» Америки — нечто новое». Далее он остановился на движении гуру Махараджи, которого тысячи молодых поклонников провозгласили «богом вселенной». На большом собрании в Хьюстоне «Третье тысячелетие — 73», под крышей огромного спортивного дворца Махараджу приветствовали овацией, а на огромном табло вспыхнула надпись «БОГ». «Это уже более, чем почитание языческого идола, — пишет о. Серафим. Еще несколько лет назад такое поклонение здравствующему человеку невозможно было бы представить ни в одной христианской стране. Сегодня же — это обычное явление для тысяч и тысяч «богоискателей» Запада. Это ли не репетиция перед приходом антихриста в конце времен, ибо сказано: «В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес.2:4).

Следующим о. Серафим подверг анализу движение тантрической йоги, чьи приверженцы жили в горах Нью–Мексико. По сути, учение это — вариант религии сикхов, известной, как три «С»: Сила, Счастье, Святость. Позже глава пополнилась исследованием «Занятия дзен–буддизмом в Северной Калифорнии»: о. Серафим описал монастырь на горе Шаста, где побывал сам. «Шастинское аббатство», как оно себя величало, было первым удачным опытом дзен–буддистского монастыря в Америке, с англичанкой настоятельнице. Основан он был в 1970 году, почти одновременно с платинским скитом и располагался неподалеку, милях в ста. В укладе его и впрямь было немало подлинного. По издаваемой там литературе о. Серафим видел, сколь чуждо этим людям позерство и фарисейство. Он отметил: «Пожалуй, из всех восточных учений дзен наиболее интеллектуально утонченное и трезвенное. Оно учит состраданию и любви «космического Будды», на такую ступеньку не поднимался еще человеческий разум — до Христа. Их беда и трагедия в том, что у них нет Христа и, следовательно, нет спасения. Их мудреность и рассудительность служат непреодолимым барьером ко спасению во Христе. Их тихая сострадательность, пожалуй, самое печальное наследие «послехристианской» эпохи, то бишь времени, в котором мы живем. Нехристианская «духовность» более не чужда Америке, а стала ей «родной» религией, пустила глубокие корни в сознании людей Запада. Пусть это послужит нам предостережением! Религия будущего — не просто «секта» или «культ», но мощное и глубокое религиозное чувство, неоспоримо убедительное для разума и сердца современного человека».

В связи с дзен о. Серафим писал еще о «несостоятельности прагматизма», о чем упомянула женщина, перешедшая из индуизма в Православие. Это ложный вывод многих восточных религий: «Коль скоро та или иная система приносит плоды, значит, она хороша». По сути дела, о вере и речи нет — ее заменил опыт, практический результат. «Без богословия, — писал о. Серафим, — дзен, как и индуизм, не способен отличить добро от зла в духовных проявлениях. Он лишь может выделить то, что кажется «хорошим», потому что несет «покой и гармонию». Всё рассматривается с точки зрения естественного человеческого разума, но не Божественного откровения. А остальное дзен отметает как иллюзорное».

Слова эти перекликаются с его оценкой (десятилетней давности) «культа практического опыта». Но теперь о. Серафим говорит лишь об угрозе бесовской подмены теории практикой. «Когда практический опыт возобладает над учением, он либо обесценивается, либо устраняется вовсе, тем самым рушатся «сторожевые посты» христианства и ничто уже не сдерживает натиска падших духов. Бездействие и «открытость» новых религий, по сути, оставляют беззащитного человека на потребу бесам».

Отец Серафим понимал, что затронул лишь верхушку айсберга, описав внедрение восточных культов в жизнь Запада. «Они множатся каждый год, то появляются новые, то видоизменяются прежние. Теперь еще к религиозным добавились мирские теории «самопознания», зовущие «снять напряженность», «раскрыть подспудные способности», и всё это преподносится людям на удобоваримом для них «научном» языке». Отец Серафим советовал православным держатся подальше от таких религиозных или мирских организаций, ибо они «заведут на пагубный для души путь, ведущий к умственному или душевному повреждению, и в итоге — к вечной погибели души».

Далее о. Серафим обратился к явлению, вроде бы не связанному с религией, но которое поставлено на службу «новому религиозному сознанию», даже теми, кто, казалось, не проявлял к религии ни малейшего интереса. Это явление — НЛО, неопознанные летающие объекты, и ему о. Серафим посвятил шестую главу книги «Знамения небес. Православно–христианская трактовка НЛО». Ему пришлось перечесть немало книг известных ученых, историков, равно и научно- популярные работы. Последние дали ему представление о «духе времени». В его библиотеке в оптинской келье появились даже такие книги, как «Непосредственные контакты с инопланетянами» и «Звездные войны». В начале главы о. Серафим обращается к истокам научной фантастики, чтобы определить предпосылки, существующие в человеческом сознании, которые связывались бы с НЛО. Далее он изучил факты: рассказы ученых об НЛО, доклады государственных комиссий. Он проследил историю появлений НЛО с начала века, произвел их классификацию, подробно пересказал самые достоверные сообщения о встречах с ними. Относительно непосредственных встреч с «инопланетянами» он писал: «Научная фантастика подарила образы, «эволюция» подсказала философское обоснование, наука и техника «космического века» доказали реальную возможность таких «контактов».

Убедительно показав, что тысячи сообщений и наблюдений имеют несомненно какое‑то конкретное объяснение, он изложил свою точку зрения, опираясь на святоотеческие источники. Эту точку зрения, как странно, наблюдения «светских ученых» только подкрепили. Отец Серафим писал: «Совсем недавно серьезные исследователи начали приходить к мнению, что хотя НЛО имеют некоторые «физические» признаки, никоим образом не могут считаться космическими кораблями, а являются скорее принадлежностью парапсихологической или оккультной сферы. Французский астрофизик Фак Балле полагает, что НЛО могут быть и физическими объектами, как и чисто психологическими явлениями. Д–р Балле задается мудрым вопросом: а не являются ли все эти «встречи» хорошо отрепетированным спектаклем и не скрывается ли за «посещениями из космоса» иная, несравненно более сложная природа всех этих «технических чудес». Вместе с д- ром Алленом Хайнеком, ведущим научным консультантом ВВС США, он выдвинул теорию «земных пришельцев» из «параллельного» существующему на нашей планете мира. По словам проф. Брэда Стайнера, досконально изучившего все сведения об НЛО, накопленные в ВВС: «Мы имеем дело с многомерным парафизическим явлением, которое вероятнее всего земного происхождения».