Ветер разлуки - Соня Мармен

Изабель сидела за клавесином в гостиной и играла полонез композитора Куперена, когда громкий визг разрушил музыкальную гармонию.

– Ти-Поль! Уведи отсюда животное, я занимаюсь!

– Это не я его сюда впустил, Иза! И его не так-то легко поймать!

– Возьми его за хвост, приколоти гвоздиком к стене – и дело с концом!

Ти-Поль ошарашенно смотрел на сестру.

– Ты хочешь, чтобы я прибил поросенка к стене? Ни за что!

Изабель рассмеялась. Шарль-Юбер посмотрел на нее и вздохнул. Давно его дочь так не смеялась… Три недели прошло с того дня, когда… Он отказывался произносить это слово даже мысленно. С того дня, когда его племянница Маргарита, а ныне сестра Клотильда, прибежала к нему вся в слезах: «Это ужасно! Моя дорогая кузина Иза… Это ужасно!..» В потоке рыданий ему удалось разобрать слова «напали», «англичане» и «насильники». Тогда он уразумел, что она пыталась рассказать: его маленькую Изабель изнасиловал англичанин!

Схватив редингот и трость, Шарль-Юбер выбежал через заднюю калитку и поспешил в монастырь. По дороге пришлось несколько раз останавливаться: боль в груди становилась настолько невыносимой, что ему даже стало казаться, что до места назначения он не доберется. Но больное сердце выдержало. Дочь он нашел в одной из келий. Ей помогли помыться и переодели в чистую одежду. Она показалась ему такой хрупкой… На левой щеке у Изабель темнел кровоподтек. «Это пройдет», – сказал он себе. Гораздо больше его беспокоило ее душевное состояние.

Настоятельница монастыря пригласила его к себе в кабинет. Сохраняя суровый вид, она коротко изложила факты. Выяснилось, что жертвами нападения злоумышленников оказались также Марселина и бедняга Тупине. Отряд хайлендеров пришел им на помощь, поздновато, правда, но все же… В противном случае последствия могли бы оказаться еще более тяжкими.

«Более тяжкими? Но разве могло с Изабель случиться что-то худшее, чем изнасилование?» – с трудом сдерживая злость, вскричал он тогда. «Ее могли зарезать, как несчастного Тупине, да упокоит Господь его душу!» Какое несчастье! Господь решил покарать его, Шарля-Юбера, и вся тяжесть наказания обрушилась на его дочь. Какое несчастье!

Изабель встала из-за клавесина, чтобы поиграть с Ти-Полем и поросенком по кличке Блэз. Жюстина, положив книгу на колени, грустно смотрела на детей. Шарль-Юбер знал, что супруга до сих пор не оправилась от пережитого. Насильник не успел покуситься на целомудрие их девочки, однако насилие всегда остается насилием. Шансы Изабель сделать выгодную партию теперь приравнивались… их почти не было. Николя Рено д’Авен де Мелуаз, находившийся в расположении французской армии, скоро узнает о случившемся. С началом военных действий их с Изабель отношения прервались, что было вполне объяснимо, но теперь вероятность, что они когда-нибудь снова будут встречаться как жених и невеста, была очень мала.

Но было нечто, о чем Шарль-Юбер не решился рассказать Жюстине. Настоятельница монастыря урсулинок поведала ему, что Изабель «часто общается» с одним солдатом-хайлендером, из тех, кто временами приходит помогать монахиням с ремонтом. О нем она могла сказать только хорошее – молодой человек трудолюбив и наделен талантом скульптора. В доказательство своих слов она показала Шарлю-Юберу статуэтку Богоматери, которую этот парень вырезал из куска потолочной балки, найденного среди обломков. Шарль-Юбер не верил своим ушам: монахиня расхваливает достоинства английского солдата, зная, что один из его товарищей украл у Изабель частицу ее души! Окончательно рассерженный, он выбежал из кабинета, оставив настоятельницу в полнейшей растерянности.

Прошло несколько дней. Изабель вернулась домой, где ее поспешили окружить вниманием и заботой. Шарль-Юбер не решился заговорить с дочерью о ее отношениях с тем англичанином, хотя мысль об этом терзала его дни и ночи. И вот сегодня к Изабель наконец вернулась ее обычная безмятежность…

В темной комнате пахло чернилами, кожей и табаком. В очаге ярко пылал огонь, и его отблески плясали на позолоте, украшавшей внушительный письменный стол, за который опустился Шарль-Юбер. Изабель устроилась в удобном кресле, обтянутом темно-красной камчатной материей. Она была уверена, что отца что-то тревожит.

Несколько книг лежали на столе открытыми, еще несколько – аккуратной стопкой на самом уголке. Тут и там – потрепанные писчие перья, чернильница открыта… Взгляд Изабель задержался на красивой статуэтке севрского фарфора в китайском стиле. Подумать только, в этих стенах отец провел часть своей жизни! Сколько часов просидел он за столом, снова и снова сверяя цифры в счетных книгах? В детстве, перед сном, он брал ее на колени, целовал и желал доброй ночи, а иногда тратил несколько минут своего драгоценного времени на то, чтобы рассказать сказку или историю о своих приключениях на море. Но сегодня, разумеется, сказок она не услышит… Вид у отца был серьезный, лицо – изможденное и бледное. Внезапно она подумала, уж не болен ли он.

– Как ты себя чувствуешь, Изабель?

– Лучше, папа! Намного лучше.

Отец посмотрел на нее своими светлыми глазами так внимательно, как смотрит человек, который пытается получить ответ на беспокоящий его вопрос. Изабель заерзала в кресле. Она наконец догадалась, что его тревожит. Этот разговор был неминуем. Она ждала его и была благодарна отцу, что он решил поговорить с ней наедине. Изабель подготовила свою защитную речь: ничто и никто не помешает ей любить Александера. С ним, в отличие от Николя, она была готова отправиться в любые дали. Разумеется, им с мсье де Мелуазом предстояло объясниться. Она бралась за перо раз десять, но в итоге все письма отправлялись в камин.

Отец тихонько постукивал пальцем по испачканному чернилами и застывшим воском бювару. От Изабель не укрылось, что в последнее время он много времени проводит в кабинете. Может, с того момента, как бразды правления Квебеком перешли к англичанам, его дела пошли лучше?

– Изабель, – после довольно продолжительной паузы произнес отец и встал, – я хочу поговорить с тобой о твоем будущем.

– О моем будущем?

Повернувшись к ней спиной, Шарль-Юбер медленным шагом направился к окну.

– Да. Ты выросла, и молодые люди… я хочу сказать… Словом, ты достигла возраста, когда девушке следует подумать о замужестве.

Он повернулся и посмотрел на нее с едва заметной улыбкой. Изабель решила, что пока спорить рано, и с нетерпением ждала продолжения.

– Николя Рено д’Авен де Мелуаз дал мне понять, что желает взять тебя в жены. Но, я полагаю, обстоятельства помешали ему сделать официальное предложение. С тех пор прошло больше двух месяцев, и, думаю, у тебя было достаточно времени, чтобы решить, какой ему дать ответ.