Дитя океана - Алина Углицкая

— Что? — он недоуменно осмотрел себя, потом прошел к кровати, достал из мешка чистую рубашку, надел, а потом застегнул на поясе кожаную перевязь. — Я думаю, тот старик и вся его компания не так просты, как хотят показать, — продолжал он, как ни в чем не бывало. — Пока они нас не трогают, но с ними стоит держать ухо востро. Хотя, надеюсь, что сегодня вечером нас здесь уже не будет.

— Амулет…

— Не беспокойся. Я знаю, где лучшие магические лавки.

— Но ведь амулеты не продают просто так, положено указывать, кто купил и для каких целей…

— Это вообще не проблема, — Эбелайн вдруг озорно улыбнулся во весь рот, и на один миг мне показалось, что передо мной не суровый тридцатилетний мужчина, а беспечный мальчишка шестнадцати лет. — Я знаю, где можно раздобыть амулет перехода без всей этой бумажной возни. Или ты думаешь, что здесь все легально и учтено?

— Значит, ты решил идти сам?

— Да, так будет быстрее и проще. Ну, и в случае чего, одному легче скрыться. Я знаю Кадарн как свои пять пальцев, а тебе лучше пока побыть здесь. Отдыхай, возможно, завтра ты уже увидишься со своим магом.

В дверь поскреблись. Это был Тайруг. Едва Эбелайн приоткрыл дверь, как фомор черной стрелой рванул через всю комнату, взлетел на подоконник, уселся и с беспечным видом принялся умываться, будто заправский кот.

— Надо бы Ареналя проведать, — озвучила я свои мысли.

— Главное, магию не применяй. Даже для ментальной связи, — предупредил маг. Это означало только одно: мне не стоит пытаться призвать эриллиум или мысленно поговорить с фомором. Если поблизости есть хоть один дознаватель-менталист — меня тут же засекут. Я не могу скрыть природу своих сил, значит, есть только один выход — не пользоваться ими вообще.

Через полчаса он ушел в город, а мы с Тайругом решили проведать, как там поживает келпи в роли ездовой лошади. Конюшня ему досталась вполне приличная по сравнению с предыдущим местом пребывания. Денник чистый и светлый, на полу — свежее сено, чудом сохранившееся до весны сухим. Да и лошадки здесь стояли не абы какие, а все как на подбор породистые и ухоженные. По стенам была любовно развешана утварь: отполированные до блеска седла, плетеные хлысты и украшенная серебряными монетками сбруя. В углу, на большом сундуке, лежали свернутые в рулон попоны.

Ареналь приткнулся на куче соломы, поджав под себя все четыре ноги. На наше появление он отреагировал тихим ржанием, полным тоски.

— Что, мальчик, заскучал? — я подошла к нему, присела на корточки и потрепала между дрогнувших ушей. — Ничего, мы здесь надолго не задержимся.

Он вопросительно скосил на меня карий глаз.

— Планы изменились, — объяснила я, — у нас есть пара часов на отдых, а потом снова в путь. Надеюсь, на этот раз я найду то, что ищу.

Келпи сделал легкое движение головой, будто кивнул, потом осторожно боднул меня в плечо и снова улегся. Я отметила ясли, полные отборного ячменя, и абсолютно сухое корыто.

— Эй ты! — подозвала подсобного мальчишку, который сидел на сундуке и сам с собой играл в ножички. — Почему у моего коня пустое корыто? Разве я не говорил что ему нужно много воды!

Мальчик оставил свое занятие и тут же подбежал.

— Простите, милостивый этирн. Но ваш конь выхлебал уже пять ведер! И совсем ничего не ест. Старший конюший сказал не давать ему больше воды, а то водянка начнется.

У меня вдруг сильнее забилось сердце, а все тело охватила мелкая дрожь.

— Водянка начнется у тебя, если ты сейчас же не нальешь воду в это корыто! — процедила я, едва сдерживая резкое раздражение. — А конюшему передай, что я лучше знаю, что моему коню надо, а что нет.

Мальчик побежал исполнять приказ. Я же опустилась на колени рядом с Ареналем, обняла его за шею и тихо зашептала прямо в подрагивающее ухо:

— Потерпи, осталось совсем чуть-чуть. Мы доберемся до мага, я сниму ожерелье и отпущу тебя. Но сейчас ты мне нужен. Я не смогу одна!

Сердце в груди бешено колотилось, словно от испуга или быстрого бега. Я почувствовала, что начинаю задыхаться. В груди ни с того, ни с сего закололо, да так сильно, что я не сдержала тихого стона.

— Милостивый этирн, — прозвучал позади меня сочный бас, — вы недовольны уходом за вашим конем?

Это был, по всей видимости, старший конюший, которого позвал мальчик.

— Нет, все в порядке, — сохраняя невозмутимое выражение на лице, я встала и отряхнула солому с колен, — проследите, чтоб у него было вдоволь воды.

— Но он слишком много пьет!

— Он пьет столько, сколько ему нужно — не больше, не меньше, — отрезала я.

Боль в груди стала просто невыносимой, закололо кончики пальцев, а потом вдруг заныл затылок. От яркого света заслезились глаза, воздух стал казаться сухим и царапающим. Появилось желание забраться туда, где темно и сыро и отлежаться, пережидая непонятный приступ. Что со мной, я так и не поняла.

Дав понять, что разговор окончен, я вышла из конюшни на улицу и вдохнула свежий воздух. Но это не принесло облегчения, наоборот, мне показалось, что солнце опаляет меня. Я буквально почувствовала, как краснеет под одеждой моя кожа, как покрывается безобразными волдырями. Панический страх заставил похолодеть. Я затравленно огляделась.

Пустынный двор заливало яркое солнце, от которого хотелось забиться под землю. Сухой, колючий ветер швырнул мне в лицо горсть песка и дорожной пыли. Глаза защипало, мир расплылся, скрытый пеленой слез. Спотыкаясь и почти падая, я рванула назад к трактиру, надеясь найти там спасение от палящих лучей. Рядом со мной, взволнованно мяукая, бежал черный кот.

Взлетев по ступенькам на второй этаж, я промчалась мимо ошарашенных постояльцев и захлопнула за собой дверь комнаты. Почти вслепую нащупала занавески и задернула их, но и это не помогло. Солнечный свет продолжал причинять невыносимую боль. Не придумав ничего лучше, я стащила с кровати одеяло, забилась за ширму и накрылась с головой. Ко мне на колени тут же взобрался Тайруг, нервно подергивая хвостом.

— Мне плохо, — сообщила я ему, стуча зубами. В помещении жар моментально спал, зато теперь меня охватил озноб. — Не пойму что это… Я заболела? Отравилась? Что со мной?!

Кот поднялся на задние лапы и начал сосредоточенно обнюхивать мое лицо, потом лизнул в губы и спрыгнул на пол. Я поняла, что он собирается сделать.

— Нет, Тайруг! — успела крикнуть, прежде чем он начал оборот. — Ты нас подставишь!

Он замер, искоса поглядывая на меня светящимся глазом.

— Мне уже лучше! — я попробовала улыбнуться дрожащими губами, но они плохо слушались.

Сначала отступила ноющая боль в затылке, потом исчезла мелкая дрожь во всем теле. Перестало бешено колотиться сердце, и я наконец-то смогла вздохнуть без спазмов. Свернувшись в комочек на холодном полу, я укуталась в одеяло с головой и осторожно вдохнула. Но нет, в груди тоже больше не кололо, приступ прошел, зато на меня накатила волна слабости. Я нервно рассмеялась.