Самый Лучший Ветер - 3 - Артём Сергеев

примерно такого же уровня разговор у нас и намечался, только я в этот раз был с другой стороны поводка. Но опускать руки я не спешил, ведь как-то же мой умнейший пёс умел донести до меня, что вот сейчас ему надо во двор, потом побегать на свободе, а потом чтобы обязательно косточка, и всё это очень-очень для него важно, и я был с ним согласен во всём — действительно так! Да и опыт переговоров со всякими обладателями других языков у меня тоже был, пусть поменьше, чем у Далина с Арчи, но всё же. И я тоже мог, обходясь пятью случайно запомненными словами, добиться своего в чужой стране, так что ничего ещё не потеряно, ни для меня, ни для Даэрона.

В третий раз ударив по полу рукой, посильнее и поназойливее, я вытянул её в сторону Даэрона, переключив чужое внимание на него. «Как собака лапой, действительно» — мелькнула в голове мысль и тут же пропала, потому что я начал очень отчётливо, простыми словами, не допуская невнятностей, требовать, именно требовать закончить то, с чего начали.

Чужое внимание немного насмешливо и без особого интереса вытянуло к нам то, что раньше было Даэроном, и чуть было не отбросило его в сторону, как я бы сам брезгливо отбросил со своего пути какую-нибудь грязную тряпку, чтобы больше не вспоминать о ней никогда, просто потому что незачем да и противно.

Вот вы, как бы сказало чужое внимание, другое дело, и потянулось ко мне в первую очередь и всем остальным за компанию, как художник тянется к чистому листу бумаги, другого слова не подберу. Вроде и мелочь по сравнению со всем остальным в человеческой жизни, простой чистый лист, но как же иногда тянет что-нибудь с ним сделать!

Саламандры взвыли в голос, Арчи тоже пробрало, но он держался, и лишь то, что раньше было Даэроном, тут же озаботилось побегом, но я не дал. Ни ему сбежать, ни чужому вниманию вытянуть к нам троим всех остальных.

Уже со всей дури, не сдерживаясь и не думая о последствиях, я в четвёртый раз треснул ладонью по полу, давая этому чужому вниманию понять, что я, может быть, тупой и слов не понимаю но, тем не менее, равный ему по силе и по месту в этом Мире. И не ему определять, чего мне нужно, а чего нет.

Я встал на ноги, потому что на корточках было неудобно злобствовать и, сам от себя шалея, схватил то, что раньше было Даэроном за шиворот, чтобы обвиняюще ткнуть им чужому вниманию прямо в лицо, если только оно у него было.

— Ты сначала доделай то, что начали, — огненная жуть брезгливо косилось на безвольно болтающуюся чернь в моей руке, но внимательно меня слушало, честно пытаясь понять, — а потом уже соблазняй малых сих! Как-то ты слишком легко ко всему относишься, а так не пойдёт!

Мы уже были вровень по силе, не по уму, и я требовал ответа за дела, и отмахнуться от меня уже не могли. И, пусть сам себе я всё ещё напоминал собаку, но не безобидную, смешную в своей ярости болонку, а всё того же добермана. Попробуй, отмахнись от него, особенно если у тебя в руках не будет оружия, и никакое превосходство в уме не поможет. Не встречал я ещё в своей жизни таких смелых людей.

Даэрон выл, всё усиливая звук в бессильном отчаянии, чужое внимание немного опасливо покосилось на меня, затем на него, потом брезгливо, с отчётливой неохотой, вытащило у меня из руки незадачливого эльфа, чтобы уставиться уже на него с пренебрежительным недоумением в упор.

Огненная жуть вертела Даэрона в своих руках, как вертит чистоплотная хозяйка всё ту же грязную тряпку, пытаясь понять, что же с ним делать, но постепенно брезгливость сменялась интересом. Бывший эльф горел в странных руках, выл и орал, брыкался и вырывался, но постепенно с него облетала вся эта чернь, и оставалось лишь то, что и было Даэроном.

Магический огонь решил не затягивать, одним пламенным выдохом сдув с друга Арчи всё наносное, и крик наконец-то прекратился. Теперь оба они смотрели друг на друга, один со всё большим интересом, второй в нешуточной надежде и облегчении, а мы их уже не волновали.

Огненная жуть отмахнулась от всего того, что принялся показывать ей Даэрон, про свои знания да умения, и одним долгим взглядом впилась ему в душу, пытаясь просветить насквозь. Они смотрели друг на друга, а я вспомнил, как всегда со скепсисом относился к тому, что рассказывают отцы своим сыновьям, про дерево, сына, и дом. Мне почему-то больше запали слова деда о том, что за грань ты сможешь взять с собой только ту любовь, что сумел накопить в себе за жизнь, да ещё вот зло, что ты натворил, прицепится к тебе само.

Живой огонь не интересовало то, что оставил после себя Даэрон на земле, ему был интересен только он сам, достоин он или нет быть принятым в этот странный мир, не терпящий зла. И бывший эльф уже не думал хитрить, он оставил все свои планы, посчитав их мелкими, глупыми и незначительными, готовясь идти вперёд. Не знаю куда, но вперёд, хоть и перестав быть собой прежним.

Я видел, что Даэрона взвесили и признали не таким уж и лёгким, чтобы отбросить его в сторону, уничтожив своим огнём даже следы пребывания его в этом мире, но посчитали достойным, и указали путь куда-то туда, куда я предпочёл не заглядывать.

Огненная жуть обдала нас всех напоследок своим жаром и исчезла, чтобы тут же забыть обо всём, а Даэрон помедлил, обернувшись в нашу сторону. Лёгкая, отрешённая улыбка играла на его лице, мыслями и всем своим существом он уже был там, он уже ничего не боялся, но всё же сумел задержать себя и поклониться нам, всем вместе.

Арчи вышел вперёд, радостно рассматривая своего друга. Мощи в бывшем эльфе теперь было хоть отбавляй, добился таки своего, но что поделать, если магам такого уровня делать в нашем мире нечего, да и незачем им в нём быть, смысла нет никакого. Мой друг торжествующе помахал Даэрону рукой, мол, молодец, я в тебе не сомневался, жги давай, но тому уже было трудно не то, чтобы разговаривать с нами, но даже и сохранять человеческий облик. Огня в нём становилось всё больше, мысли перескакивали на какой-то другой уровень, сердце мира всё