Самый Лучший Ветер - 3 - Артём Сергеев

сожгли? — я тут же не выдержал ожидания и и спросил о том, что смог увидеть, понять и оценить. — Ведь можете!

Лета наклонилась ко мне поближе, мне пришлось уже кричать, чтобы перебить всё усиливающийся шум. Магия, не магия, но приходилось попросту орать, чтобы перебить непрекращающийся звук безостановочного короткого замыкания, такой же злой и резкий.

— Можем! — крикнула мне прямо в ухо она, и я чуть отпрянул, потому что от губ её веяло просто нестерпимым жаром. Хорошо ещё, хоть под руку не взяла, чтобы дотянуться до меня. — Можем, конечно, запросто можем! Вот только ещё один вулкан нам здесь не нужен! А он будет, и это в лучшем случае! Потому что если всё пойдёт вразнос, то и вулкан может получиться такой, как на заре времён! С кратером на тысячу вёрст! Надо оно тебе?

Я почему-то сразу ей поверил, хоть и не мог в жизни представить себе такой страсти, и даже замахал на неё рукой, мол, нет, не надо, обойдёмся! Ни обычного, ни древнего, никакого не надо!

— А если медленно пережечь? — выдвинул я тут же вторую версию, — потихоньку, как сейчас?

— Потихоньку долго будет! — вновь крикнула мне в ухо она. Ей доставляло удовольствие дышать на меня своим живым жаром и вообще разговаривать со мной, она даже подмигнула мне, когда я это заметил. — Всей моей жизни не хватит! А у меня, знаешь ли, есть на неё другие планы!

— Понятно! — чуть наклонился к ней и я, потому что жар её уже ощущался мной как живой, тело моё перестроилось и начало переносить его без труда, — тогда что-нибудь придумаем!

— Уж придумай! — засмеялась она. — Кому, как не тебе! Это ведь ты командор рыцарского ордена Лариски?

Я лишь покрутил головой — некоторые тайны совершенно невозможно хранить, особенно если они вертятся вокруг магических существ. Это у людей слухи могут ползти годами не только из одного княжества в другое, но даже из деревни в деревню, а вот у них не так.

Арчи тем временем совершенно без результата и без какого-либо внятного толка всё пытался разговорить то, что раньше было Даэроном, всё привлекал его внимание но, чем больше проходило времени, тем хуже у него это получалось. Не было в этой сущности так необходимого им сейчас двоим терпения и понимания, прежде всего потому что не было там ясного сознания и ещё — было ему очень больно.

Оно уже рычало в бешенстве на Арчи, не желая слушать его поначалу тихие увещевания, дёргалось и било жгутами тьмы во все стороны, но саламандры держали оборону крепко, хотя в глазах некоторых, что находились лицом к нам, я всё больше видел явственное разочарование.

— А почему он, кстати, чёрный такой? — крикнул я Лете прямо в ухо, с удивлением заметив, что она держит меня уже прямо под руку. — Не злой же был, вроде! Дурной, но не злой! Да и ничего такого, чтобы прямо вот до такой тьмы, сделать он не успел, точно тебе говорю! Не по Сеньке шапка!

— Сам виноват! — тут же откликнулась она, без всякого сочувствия к Даэрону пожимая плечами. — Тут уж мы ни при чём! Пугать нас начал, представляешь?! Но не тем, что из себя представляет — не было у него веры в собственные силы никогда, ни раньше, ни сейчас! Хотя сейчас сам бог велел! А тем, чего боится больше всего на свете сам!

— И что? — я всё ещё не видел связи. Хотя насчёт этого хитрого выверта человеческого сознания знал давно. Боится, допустим, кто-нибудь ножа — значит, и будет пугать всех ножом. А другой, например, пули опасается, или огня. И, если эти два идиота встретятся на синей дороге, то обязательно будет кровь, потому что бояться им, в их понимании, нечего.

— И то! — она притопнула в раздражении на моё непонимание ногой, обутой в огненный сапог, по магическому щиту, заменявшему пол в этом странном месте. Потом ещё и заговорщицки покосилась туда же, нам под ноги, указав мне глазами на бурлящий жидкий камень и на всё то, что находилось под ним. Называть имён, давать определений или хоть как-то обращаться к сердцу мира она категорически не хотела. — Место здесь такое просто, если ты не заметил! Желания некоторые исполняет! Точнее, не исполняет, а усиливает! Захотел — получи, а справишься ты с этим или нет — твои проблемы! Тут мелко не умеют и не понимают, и решения свои не меняют никогда! Вот и всё!

— Мда, — выдохнул я себе под нос и не удержался, почесал свободной рукой затылок, посмотрев на Арчи с сочувствием. Цена неосторожности, я знал, всегда была неоправданно, несправедливо высока. Даже ребёнок может легко заплатить жизнью за то, что просто не посмотрел налево перед тем, как сделать шаг на мостовую, и ни одна высшая сила в этом виновата не будет. Что уж тут говорить про Даэрона — не повезло ему или сам виноват, какая уже теперь, по большому счёту, разница.

Но Арчи нас услышал, и мысли его, скорее всего, были подобны моим, потому что плечи его дрогнули, а голова опустилась. Так он стоял несколько минут, убрав руку от раскалённого добела шара, уже не обращая внимания на заметавшегося в нём того, что раньше было Даэроном, и я его не торопил и не лез к нему со своим сочувствием или помощью, не до того ему было.

— Может, уйдёшь? — когда он уже наконец справился с собой и развернулся ко мне, пряча при этом глаза, спросил я его как можно более понимающе. — Мучить его не буду, обещаю!

— Нет, — сразу же, без всяких пауз или долгих раздумий, отказался он. — Здесь побуду. Вдруг что. Ну, ты понимаешь.

Мне пришлось кивнуть с сожалением, но уговаривать я не стал, потому что и правда понимал его. Нельзя ему сейчас уходить. Была у меня по малолетству как-то собака, помню, пришлось её усыпить, и я тогда убежал во двор, потому что слишком самозабвенно горевал, и этот поступок до сих пор царапал мне душу. Ведь она искала меня глазами, уходя из-за этого в беспокойстве, боли и тоске, а меня, её единственного друга и хозяина, не было с ней рядом в тот самый единственный момент, когда это по-настоящему было нужно. Больше я